— Оставь меня в покое, женщина. Пока у меня всего лишь одна цель — уничтожение Шинсана. Об остальном будем беспокоиться, когда придет время.

— Я почему-то думала, что ты скажешь именно это.

— На что ты намекаешь? Впрочем, неважно. Необходимо выступать. На западе нас с нетерпением ждет замечательный город. Если действовать быстро, то у них не останется времени на подготовку, и мы сможем захватить беженцев.

Сахманан покачала головой и со скорбным видом повела его к драконам.

В течение двух дней Этриан наблюдал за флангами своего воинства, стараясь отловить как можно больше рекрутов из числа местных жителей. Однако результат не стоил затраченных усилий. Во всей округе остались лишь древние старцы, больные и калеки.

Тем не менее Этриан рекрутировал и их. Он ставил себе на службу все, что могло двигаться.

На третий день после форсирования Тусгуса войско нежитей выступило из леса лишь для того, чтобы оказаться лицом к лицу с Северной Армией Шинсана. Врагов разделяло небольшое поле.

— Не могу поверить, — пробормотал Этриан. — Откуда они черпают мужество? После того, что мы сделали с ними на реке…

— Ты же сам сказал, что они — лучшие из лучших, — со смехом произнесла Сахманан. — Утверждал, что чувство страха им неведомо. Ты считал, что Шинсан не успеет подготовить город, чтобы тебя там встретить. Так чего же иного, кроме контратаки, от них можно было ожидать?

— Не знаю.

На сей раз враги напали первыми. Прорвавшись через строй рекрутов, они глубоко врубились в ряды отборных воинов, эффективность которых продолжала снижаться по мере того, как разлагались их тела. Шинсанцы охотились за мертвыми легионерами, которых он включил в состав своего войска. С собой враги прихватили мобильные, установленные в фургонах порталы. Битва продолжалась до тех пор, пока не сложилось впечатление, что обе армии оказались на грани полного истребления. После этого легионы отступили.

Этриан рыдал от ярости.

Они сумели забрать всех своих мертвецов, лишив его ядра нового воинства. Теперь у него осталось не более двадцати тысяч тел, едва способных на то, чтобы ковылять или ползать.

На рассвете Этриан учинил своему войску смотр. Перед ним стояли полуразложившиеся, вонючие и едва прикрытые лоскутами одежды трупы. Многие из них недосчитывались конечностей, а из их гниющей плоти были вырваны огромные куски. Некоторые трупы не имели ушей, носов или глаз. В гноящихся ранах копошились могильные черви.

— Создается впечатление, что земля разверзлась и из неё выползли все древние покойники, — сказал Этриан.

— И ты намерен продолжать? — спросила Сахманан.

— Я решил их уничтожить. И я найду способ сделать это.

— Они выиграли ещё один день и теперь смогут лучше подготовиться.

— Пусть так. Это не имеет значения, — заявил он и двинулся на запад во главе своей едва волочащей ноги, рассыпающейся пародии на армию. — Рок — на моей стороне. Я это знаю. Я слышу его зов. Он меня благословляет. Я — его избранник. Я — Избавитель.

Сахманан смотрела на него с ужасом. Этот человек окончательно стал рабом своего безумия.

— Я не хочу умирать ради преследующих тебя кошмаров или из-за миражей Величайшего, — прошептала она.

На следующий день они подошли к городу, именуемому Лиаонтунг.

Еще ночью Этриан, освободившись от своей телесной оболочки, посетил город. Он видел людские толпы, в панике бегущие к западным воротам, — они оставили город армии. На Этриана накатило вдохновение, и он понял, как следует атаковать Лиаонтунг.

Для выполнения плана потребуется время, но времени у него было в избытке. Порывшись в мозгах легионеров, побывавших некоторое время у него на службе, он понял, что этот тупой боров лорд Ссу-ма не может рассчитывать на помощь со стороны. У Империи возникли более серьезные неприятности на другой границе.

Обозревая стены города, Этриан пребывал в прекрасном расположении духа.

— Не нравится мне все это, Браги, — прошептал Вартлоккур. — Я всегда терпеть не мог тоннелей перехода.

В сердце волшебника шевелился червь сомнения, размером с анаконду. Воспользовавшись заимствованным у врага приемом, он беззвучно затянул «Солдатский Ритуал».

— Почему? — спросил король. — Что тебе не нравится? Что в них не так?

— Они меня пугают, — признался Вартлоккур. — В потоках перехода обитает Нечто… Я обнаружил его много — много лет тому назад, ещё в мою бытность учеником. Нечто огромное и мрачное подстерегает ничего не подозревающего путешественника. — Вартлоккур притронулся ко лбу, на котором выступили капельки холодного пота. Чародей заметно побледнел.

Браги бросил на друга изумленный взгляд и спросил:

— Насколько часто это случается?

— Редко, — был вынужден признать Вартлоккур. — Один раз на десять тысяч переходов, или около того. Последние четыре или пять лет, правда, я не слышал о подобных случаях.

— Что же, у нас, похоже, отличные шансы проскочить невредимыми. Пора. Чьен сообщает, что поступил сигнал. Ты готов?

Вартлоккур кивнул с видимой неохотой. Ему совсем не хотелось совершать переход, но мужчина должен делать то, что ему делать положено. Чародей собрал всю свою волю в кулак.

Браги прыгнул в поджидающий его портал. Вартлоккур услышал приглушенное проклятие и звон металла, который сразу же резко оборвался. Он шагнул в портал и через секунду оказался в центре схватки.

Чародей начал с того, что пустил в ход заклинание, призванное ослепить противника. Король Браги взвыл.

— Будь ты проклят! Я же предупреждал тебя, чтобы ты держал глаза закрытыми! — проревел Вартлоккур.

— Двери! Захватывай двери! — крикнул в ответ Браги.

Они оказались в огромном зале, занимающим, видимо, весь первый этаж какого-то общественного здания.

Времени на осмотр достопримечательностей этого места у чародея не было. Плоской стороной клинка он принялся подгонять солдат, выскакивающих из портала.

— Шевелитесь! — вопил маг. — Эй, кто-нибудь! Заблокируйте этот заговор оглушения!

В здании штаба раздавались беспорядочные заклятия. Тех, кто выкрикивал заклинания, последствия их действий совершенно не заботили. Ярким пламенем запылали бесценные гобелены. Некоторые шедевры искусства обуглились, а иные из них вдруг расплавились и стали стекать на пол подобно воску под лучами солнца.

Прибыл лорд Чьен и принял командование над всеми дружественными тервола. Через пятнадцать минут внутреннее помещение было в руках заговорщиков, а ещё через пять лорд Чьен заключил мир с гарнизоном, расквартированным снаружи. Солдаты Шинсана делали все, чтобы остаться в стороне от свар аристократов, и их вполне удовлетворили заверения в том, что штаб захвачен не матаянгцами.

— Здесь все под контролем, — заметил Вартлоккур, а лорд Чьен не преминул с ним согласиться.

— Во всяком случае — пока, — сказал король. — Надо проверить, как обстоят дела в других отрядах. Вартлоккур, направь туда вестовых.

Чародей схватил за рукав одного из помощников лорда Чьена, и тот быстро установил порталы. Вартлоккур отобрал несколько солдат и направил их в тоннели перехода. Через несколько секунд курьеры вернулись.

— Барон Хардл выполнил задание, — сказал чародей королю. — Но у полковника Абака возникли трудности. Он высадился чуть ли не на колени самому лорду Куо.

— Нам надо успеть туда, прежде чем Куо запечатает порталы.

— Боюсь, что мы уже опоздали, — заметил лорд Чьен.

— Чем больше мы болтаем, тем меньше у нас шансов, — бросил король и нырнул в один из недавно установленных порталов. Вартлоккур, выждав лишь необходимый минимум времени, шагнул следом. Анаконда в его сердце снова зашевелилась.

Они оказались в обширной пещере. В её дальнем конце царил хаос. Прижатый в угол полковник Абака вел свой последний бой. Вартлоккур изрыгнул зловещее заклинание распада. По меньшей мере дюжина солдат врага, не сходя с места, превратилась в разлагающиеся трупы. После этого чародей оказался настолько занятым, отбиваясь мечом, что у него осталось время лишь на то, чтобы выкрикивать самые пустячные заклятия.