Мэнди пониже натянула капюшон, надеясь, что никто ее не заметит, но она никого и не интересовала, все смотрели на дом.

Мэнди поиграла с браслетом на руке. Медленно покрутила его, ощущая различность в формах и текстуре нанизанных прошлым вечером на резинку бусин.

– Здравствуй, Мэнди, – раздался у нее за спиной голос.

Она напряглась, ей не хотелось ни с кем разговаривать. Местные знали, кто она и как связана с этим домом. А у нее не было никакого желания выслушивать слова сочувствия. Она слегка повернулась и увидела мужчину в костюме. У него были седые, почти белые, волосы. В руке ключи от машины, на пиджаке капли от срывающегося дождя. Похоже, он не подготовился к такой погоде.

– Офицер Фаррадей, – сказала она.

Мэнди не видела его несколько лет, но все равно сразу узнала. Она слышала, как коллеги называли его Колином, но сама всегда обращалась к нему официально.

– Я не при исполнении, – проговорил он. – Зови меня Колином.

– Так вы здесь не по службе?

Зачем она это спросила? По службе? Томми закатил бы глаза.

Офицер Фаррадей покачал головой, то и дело поглядывая на дом.

– Как у тебя дела? Ты уже, наверное… в каком? В старшем классе?

– Да. Круглая отличница.

– Но сегодня не в школе.

– Нет, пойду позже. Почему вы пришли?

Глупый вопрос. Он здесь по той же причине, что и она.

– Пару дней назад я проезжал мимо и заметил, что дом огорожен. Навел справки и узнал: сегодня его снесут. Я провел слишком много времени в этом доме. Мне хотелось увидеть, как его сровняют с землей.

Мэнди понимала его чувства. У них обоих была связь с этим старым зданием. Но с некоторым отличием. Офицер Фаррадей провел в доме много времени, тогда как она никогда не ступала внутрь. Ни разу.

– Полагаю, ты тоже неравнодушна к этому месту, – заметил офицер Фаррадей.

Она кивнула.

– Ты до сих пор думаешь о них? – спросил он.

– Иногда.

Но Мэнди думала о них постоянно.

– Дело все еще открыто. Нет ничего хуже глухаря. Особенно когда это связано с возможной смертью двух маленьких девочек.

– Но они ничего не найдут, да? Уже прошло столько времени. – Мэнди посмотрела на офицера.

– Поступают сообщения о том, что рядом видели двух девочек. Даже сейчас.

– Но ничего не подтвердилось? – спросила она, вспоминая о своих же видениях.

– Нет. Но никогда не говори «никогда». Их тела не найдены. Девочки могут быть живы. В Америке бывали случаи, когда невинных людей похищали и держали в плену, а потом им удавалось сбежать.

Так и есть. Мэнди недавно прочитала об одном таком случае. Она целыми днями следила за новостями. Мужчина держал трех девочек в плену своего дома в Кливленде, штат Огайо. Он держал их десять лет. Заточил в подвале, и одна из них родила ребенка. Однажды, когда он отлучился из дома, одна из девочек выбралась и прибежала к дому соседей, плача и умоляя о помощи. Она позвонила в полицию, и этот разговор прогнали в новостях. Мэнди с изумлением слушала, как девушка отчаянно пыталась предупредить полицию, пока не вернулся похититель. Ее голос был слабым и напряженным, словно мог сорваться в любой момент. «Меня похитили и удерживали десять лет. И я… Я здесь. Теперь я свободна». Мэнди залезла в Интернет и раз за разом слушала эту запись. Она пыталась представить, как девушка вцепилась в телефон соседей, взгляд мечется по комнате – она боится, что в любой момент эту свободу могут отобрать.

Это навело ее на мысли о Петре и Тине. Да и кого бы не навело?

Офицер Фаррадей скрестил руки на груди. Без формы он был похож на человека, который работает в строительной компании. Интересно, почему он в выходной надел костюм?

– Без тела нельзя быть уверенным, что человек мертв, – задумчиво произнес он. Наверное, тоже вспомнил кливлендское дело.

Дождь стал стихать, экскаватор продолжал работать. Он отъехал в сторону, таща за собой водосточную трубу. И Мэнди вспомнила два красных шарика, которые запутались там вчера. Сейчас их нигде не наблюдалось. Внезапно отошел угол стены и бухнулся на землю. Экскаватор толкнулся еще раз, металл заскрежетал по стене, кровельные балки накренились и через несколько секунд рухнули, выбрасывая в воздух фонтан из мелких камней и пыли.

– Я думал, увижу здесь Элисон Пойнтер, – снова заговорил офицер Фаррадей. – Но, очевидно, она слишком занята своей группой и выступлениями. Видел ее по телевизору пару недель назад. А ты?

– Нет, – ответила Мэнди.

Она знала, что Элисон Пойнтер, мама Тины, выступала по телевизору, в программе, освещающей исчезновение девочек. Выпуск назывался «Пять лет спустя». Мэнди решила его не смотреть.

– Ты только глянь. Вот кого точно не ожидал здесь увидеть, – искренне удивился офицер Фаррадей.

Мэнди проследила за его взглядом. Чуть дальше по улице, в сторонке ото всех, стоял Джейсон Армстронг, папа Петры. Мэнди окинула его взглядом. Вид у него был больной, лицо осунулось. Волосы длинные и всклокоченные. На плечах огромное пальто. Облокотившись одной рукой на крышу машины, он смотрел только на старый дом, никуда больше.

– Где он сейчас живет?

– Без понятия. Но знаю, что он несколько раз сидел. Год за грабеж с отягчающими обстоятельствами и пару небольших сроков за другие правонарушения. Он пьяница. И всегда им был. Не понимаю, почему социальная служба вообще позволила Петре жить с ним.

Джейсон Армстронг посмотрел в их сторону и, казалось, удивился. Интересно, узнал ли он ее. За пять лет она изменилась, но, может, не так уж и сильно. Она на мгновение поймала его взгляд, а потом отвернулась.

– Мне пора, – сказал офицер Фаррадей. – Рад был узнать, что у тебя все хорошо.

Мэнди проводила его взглядом. Когда он шел к машине, которую оставил дальше по улице, в его походке присутствовала легкость. Наверное, побывав здесь, он почувствовал себя лучше, как будто отдал дань уважения. Но кому?

Она снова повернулась к зданию. Бо́льшую часть крыши уже снесли. Бульдозер сгребал обломки, расчищая место, чтобы экскаватор мог продвинуться дальше. Внизу наполовину повисла оконная рама со все еще натянутой занавеской.

Мэнди решила уйти. В школу она собиралась ко второму уроку. Времени в запасе было полно, но она уже достаточно настоялась на улице, вороша прошлое. Она вспомнила любимый совет доктора Шуклы: «Пора двигаться дальше. С прошлым покончено».

Мэнди увидела, что папа Петры тоже уходит. Она с легкостью могла догнать его, выразить сочувствие. Разговор с офицером Фаррадеем нисколько ее не встревожил. Но папа Петры – совсем другое дело. Он всегда был холоден. В те единичные разы, когда она видела его в такси или разговаривающим с Петрой, он просто ее игнорировал. В отличие от Элисон Пойнтер, которая поднимала огромную шумиху вокруг друзей Тины.

В этот момент Джейсон Армстронг вдруг обернулся и заметил ее. Остановился и прислонился к стене. Он явно замешкался. Мэнди не могла повернуть назад, ведь тогда станет очевидно, что она его избегает. Поэтому она перевела дыхание и продолжила идти.

– Здравствуйте, мистер Армстронг. Как вы? – спросила она.

– Не очень, – ответил тот.

– Жаль это слышать.

– Ты ведь Мэнди? Уже совсем выросла. Стала молодой женщиной.

Она натянуто улыбнулась, не зная, что ответить.

– Полагаю, тебе становится легче, когда смотришь на этот дом.

Он достал из кармана пальто платок – хлопковый и мятый, словно его использовали множество раз. Высморкался. Мэнди почувствовала себя в ловушке. Она не могла уйти, потому что они вроде как разговаривали, и это было бы грубо. Она потянулась к браслету и затеребила бусины.

– Ты же туда не пошла, верно? Это было разумно.

– Мне пора. Нужно в школу.

От мужчины исходил слабый запах алкоголя, а его взгляд казался пустым. В том, как он произнес слово «разумно», ощущался упрек. Словно она должна была пойти за подругами.

Если бы он знал, как часто она жалела, что не пошла.

И на этом она удалилась, оставив позади шум сноса дома.