- Ну не знаю, может, то не люди, ангелы Божьи...

- Ладно, пусть я буду ангелом, если так тебе понятнее. Но как же тогда получается: выходит, у человека и над ангелами власть? Не слишком ли ты, как человек, возомнил о себе, в таком случае? Нет, всё наоборот как раз: где человек свой ум применить пытается, там тотчас же открывается лазейка для дьявола - он следует за помыслами вашими буквально по пятам. И тогда природа, жизнь - всё идет прахом. Ты говоришь, что действуешь во имя Божье, во имя Божье и я здесь, чтобы дать тебе укорот. Не сей вокруг ни добра, ни зла, живи, ни на что не посягая, и живи сколько угодно, ни дьявол, ни мы тебе не напасть. Но ты же не можешь так, тебе непременно надо подчинения, всевластия, воли своей, запечатлённой на века. И чтобы себя оправдать, ты говоришь - я не сам по себе, так предопределено свыше. Смири гордыню, инок, сказано уже тебе - не переоцени себя.

Фёдор какое-то время молчал в раздумье, затем покачал головой.

- Нет-нет, - тихо проговорил он, - как ни старалась ты, а меня не убедила. За тобою не знаю, что стоит, а не знает никто - так и нет того. Ну а за мной - Священное Писание, к нему в придачу Святоотеческие предания. Крест, хоругви Архангеловы, тысячелетиями накапливавшийся пласт мыслей и чувств достойнейших, святейших людей. Неужто не им, а тебе я должен верить? А Божье, Всесвятое ведение и откровение, ты хочешь сказать, что Бог меня оставил и неправде учит меня?

- Дурак! Осёл упрямый. - Девушка вздохнула. - Ладно, я ухожу, помни о клятве.

- Помню, - кивнул Федор. - Но помни и ты, чьими именами я закаивался, и ежели что пойдёт поперёк тех имен в моём зароке, я его тотчас презрю.

- Ничего, - усмехнулась девушка, - главное, что дано обещание, а уж взыскать с тебя его - моя забота.

И исчезла с глаз.

Глава шестая

1

Клятвы... Какие могут быть клятвы? И кому? Сатане?

В чём он закаивался? Не вызывать больше нечистую? Ну а зачем, собственно, она ему была нужна? Как будто у него других дел нет. Но странно всё-таки, бесы и вдруг просят от них отвязаться, когда это было? Обычно наоборот: их гонишь в дверь, а они в окно лезут. Через любую щель норовят пробиться. Или просто они таким образом разжигают, завлекают его?

Непонятно... Что ж, вернёмся тогда к той точке, с которой они его стронули. Изоляция прекратилась, люди по-прежнему не достигали его, но жизнь вокруг вернулась в обычное русло. К Фёдору стали привыкать, больше его не отторгали. Но и в том ему не было покоя. Зачем он здесь и что ему делать дальше? Молиться, поститься, растительно жить?

Уйти, поискать себе товарищей, поставить с ними несколько новых келий, заложить скит? Но старуха не шутила, когда его предупреждала, так что эту мысль следует отложить до тех времен, когда он в состоянии будет победить проклятую ведьму. Одичать, превратиться в полузверя-получеловека? Такое вполне возможно, если он и дальше будет лишён возможности общаться с людьми. Что ещё? То, что ему не раз уже предлагали?

Наверное, это наилучший выход. Не зря были потрачены его усилия, положение изменилось: теперь он свободен, во всём разобрался. Что осталось? Пустое любопытство? Несусветная чушь, которой его пытаются потчевать? "У Арефия и спроси"... Да, наверное, есть какой-то смысл в том "добре", что ему Арефием оставлено, но у Арефия в тот момент не было выбора, не исключено, что он, Фёдор, играет здесь лишь промежуточную роль и должен какому-то другому человеку по цепочке магический свёрток передать. Кому? Может, Корнилу? Нет, если бы так было, Корнил бы настоял.

А что, если и вправду спросить у Арефия? Что он теряет? Это ведь не нечистая сила, чем ему может быть опасно подобное действо? Да и соврал Корнил, разве можно так вызвать душу умершего? Конечно, нельзя. По крайней мере, он бы о таком слышал.

Нет, тут было не просто любопытство. Последние события изрядно отрезвили Фёдора, как бы заставили его повзрослеть. Но если вернуться ему в прежнюю жизнь, то надо очиститься. Чтобы путь пройден был до конца, и не оставалось больше никаких сомнений.

Он сел, попытался расслабиться, отвлечься от будораживших его мыслей. Главное - не торопиться, впереди у него сколько угодно времени: если понадобится, то вся его жизнь. Ни в коем случае не осаживать, не глушить себя, изнутри должно прийти успокоение - так, как если бы в нём был единственный выход.

Фёдор умерял и умерял дыхание, оставив в итоге его лишь столько, чтобы проливалось по капле то, что незадолго перед тем устремлялось бурным потоком. Сам собой склонился к груди подбородок, глаза сделались пустыми, будто незрячими и открылось наконец то другое, внутреннее, око. Но Фёдор был пока ещё слеп им.

Правду ли говорят о них, существуют ли они вообще, те места в сердце, где, будто бы, сосредоточены все способности души? Фёдор знал, что ничего не получится, если не верить этому, однако прошли день и ночь и ещё день прежде, чем он почувствовал, как сердце его стало истекать каким-то свечением.

Он оковал этот свет, закрыл ему путь наружу и стал призывать Арефия прийти разрешить его сомнения. Но что-то не складывалось. Как ни заклинал он, ни умолял под конец даже униженно старца, келья оставалась пуста.

- Ах, обманул ты меня, злодей! - подумал Фёдор в отчаянии о Корниле. - Вот я тебя сейчас и вызову!

2

Как ни странно, Корнил явился тотчас же. Так и застыл, присев, с вытянутой рукой, в которой, по-видимому, перед тем была ложка.

- Ну вот, научи дурака Богу молиться... - проворчал он, увидев перед собой Фёдора. Выпрямился, огляделся: - Да, мне бы такие хоромы!

Затем лёг на лавку и подпёр голову ладонью.

- Чего тебе? Оторвал от трапезы!

- Сам виноват. Зачем обманывал?

- Кто ж тебя обманывал? - Корнил усмехнулся. - Просто недоговорил. Но ты ведь сам строил из себя всезнайку. "Думаешь, наша обитель на краю света стоит?"... Вызвать душу умершего, это не каждому дано. Кто у вас, в вашей обители, разве что Евфимий способен на такое? Ну да кто вообще знает, что Евфимию ведомо? Рот у него на семи замках, даром, что дурачком прикидывается.

Он помолчал, затем вздохнул.

- Всё я тебе правильно втолковывал. Могло бы и так получиться, если бы душа арефиева неприкаянная бродила сама по себе. А так, ты должен попросить, и попросить хорошенько, разрешения у того, у кого сейчас его душа. Не говоря уже о самом Арефии. Не уверен, судя по тому, как ты вёл себя с ним напоследок, что он жаждет с тобой встретиться. Есть, конечно, такие заклинания, которые привлекут кого угодно насильно, но думай о том, какова им цена! Однако как бы то ни было, не в том, совсем не в том дело, Феденька. Магия. Магия! Чего ты так чурался всегда, за что меня так ругал. Чего же сейчас сподобился? Любопытство допекло? О чём ты вообще хотел Арефия расспросить - стоит ли оно того? Не забывай, дело ты затеял опасное, ничто и никогда не даётся на дармовщинку, бесследно не проходит: и человек, которого ты вырвешь, может потом не вернуться обратно, преследовать тебя, да и сам ты во власть сил, которые просить будешь, попадёшь частью: отквитываться придётся. О том ты не думал?

- Не верю, - упрямо помотал головой Фёдор, - не по своей воле призываю святого старца, ему и расплачиваться. Я уже понял, что не мне свёрток, им оставленный, предназначен, он должен указать, кому мне передать его.

- Боюсь, что сверток тот попал прямо по назначению, - зло буркнул Корнил.

Он сел на лавке, долго молчал, затем сцепил на животе руки, поиграл пальцами.

- Ладно, нельзя мне говорить такие вещи, не положено, но друг ты мне или кто? Пусть! Авось с кашей не съедят! Понимаешь, Фёдор, не спорю, может, ты идёшь как раз по пути, тебе предназначенному, но ты должен идти по нему с открытыми глазами. Так неужели ты не видишь, что Евфимий, Ферапонт, Арефий - один куток, та ещё братия? Что не было ничего случайного в том, что именно тебя, а не кого другого послал Евфимий в Саввовский монастырь? Давно, как видно, глаз на тебя положил. И Арефию ты неспроста приглянулся. Конечно, им всегда нужны дурачки, которых можно использовать, подставить. Не исключено даже, что они чувствуют в тебе ровню. Однако нужно ли тебе это? Тут я тебе не советчик. Сам реши.