– Замечательно! – Подбодрил ее доктор.

Через неделю произошли вполне ожидаемые события: Ильин улетел с дипломатической миссией в Испанию, Игорь забрал жену домой, Ксения побывала в оперном театре на премьере мюзикла с участием Валерия Басова и помогла выбрать Элеоноре новое платье к предстоящему концерту.

Казалось, жизнь семьи начала постепенно возвращаться в прежнее русло.

Окрепнув, Маргарита совершала ежедневные утренние прогулки по весеннему Киеву, а после обеда по возвращению Игоря, они вместе отправлялись проведать дочь, раз в два дня заезжая за Ксенией и Элеонорой.

Уже не было сомнения в том, что ребенок выживет и Игорь снова станет верным и заботливым семьянином. Он был уверен, что не будет больше обращать внимания на потрясающую медсестру Машу. Совсем. При случайной встрече с ней в госпитале он не будет млеть, опускать глаза и водить желваками на гладко выбритых щеках. Ветковский уже давно разработал план, согласно которому он окончательно должен был остыть к Маше и снова прикипеть, как это раньше бывало, к Маргарите.

Уязвленное отказом в близости самолюбие Маши страдало, заставляя ее прилагать особенные усилия для обольщения и возвращения любовника. На и без того тонкую талию невероятная женщина надела корсет и встала на еще большей высоты каблук. Свою пышную грудь она подняла так высоко, что она очень уж откровенно выглядывала из белого халата.

Мужская половина больных госпиталя просто выла от восторга, забывая порой о постигших ее недугах.

Игорь чувствовал, как при виде Маши у него учащался пуль и по спине пробегала горячая волна желания.

По обыкновению, много и с оптимизмом работая, Ветковский находил редкие минуты, чтобы, сидя за столом в кабинете и закрыв глаза, расслабиться. Отвлекаясь от работы, он, однако, не мог абстрагироваться от «этой женщины». Через мгновенье на его внутреннем экране возникал образ статной рыжеволосой стервы, скалящейся невероятно-ослепительной улыбкой тридцати двух здоровых ядреных зубов. Она смотрела на свою жертву зелеными ведьмовскими глазами и подмигивала, звала, колыхала грудью…

Заканчивался кратковременный отдых молодого доктора одинаково: расстегнув ворот рубашки он жадно, как рыба, выброшенная волной на сушу, жадно ловил ртом воздух и вертел из стороны в сторону головой, перекладывая ногу на ногу, а затем вставал из-за стола и, заложив руки за голову и прогнув назад спину, судорожно пытался вспомнить жену и начинал искусственно жмуриться как-бы доказывая сам себе удовольствие, которое он испытывает при виде ее. Но на внутреннем экране в это время обычно шли помехи, настроиться было чертовски сложно… В конце концов милое, по-матерински улыбающееся лицо Маргариты вынуждено было появиться. При этом пульс доктор снова приобретал нормальную частоту, со спины уходила волна желания. Образ жены сменялся мгновенно образом сына и почему-то Родины-матери.

«Я вылечусь от этой заразы», – обещал себе не однажды Игорь. С рождением дочери видение медсестры-стервы стало реже и реже посещать его. Мысли Игоря постоянно витали возле стеклянного колпака с подключенными к нему трубочками и проводами.

В Киев пришла настоящая весна с буйно цветущими каштанами, звонкоголосыми воробьями.

Маргарита, проводив мужа на работу и сынишку Вовочку в детский садик отправлялась на традиционную утреннюю прогулку. Старинные дома с отреставрированными фасадами, спешащие на службу киевляне, машины, поливающие асфальт… Город медленно пробуждался.

Незабываемым для Маргариты оказалось девятое мая. И не только потому, что Украина отмечала очередную годовщину победы над фашистской Германией, а и потому, что в этот день наконец Аннушка будет дома.

Молодое семейство Ветковских жило на Печерске на бульваре Леси Украинки в одном из суперсовременных домов, стоявших недалеко от Печерского моста.

Маргарита проводила взглядом выехавших со двора на «Волге» Игоря и Вовочку и пошла к памятнику Леси Украинки, чтобы потом повернуть по Московской улице в сторону метро «Арсенальная» и свернуть к Ботаническому саду на Печерске. В хорошую погоду Маргарита позволяла себе спускаться к Днепру. Весной это было особенным удовольствием: свежесть реки, распускающаяся сирень…

Раньше они с Игорем часто приходили туда вдвоем. Маргарита загадала, что как только Аннушка окрепнет, они обязательно отправятся на прогулку семьей.

После обеда, вернувшись пораньше с работы, Игорь заехал за женой, и они поехали забирать дочь из больницы.

Дома крошку ждала детская, которую оборудовали в одной из комнат для гостей. При выписке Анна весила два килограмма девятьсот граммов. Она уже дышала самостоятельно и часто попискивала, как котенок.

Игорь с женой получили «пакет» с ребенком на руки, внимательно выслушали рекомендации врача-педиатра, того самого пожилого и с сединой, который более месяца тому назад сопровождал в детское отделение сидевшую в инвалидной коляске Маргариту и ее отца.

Дома Аннушку распеленали. Мать приготовилась переодеть ее и накормить.

– Она у нас какая-то сине-фиолетовенькая, – сказал Игорь и вопросительно посмотрел на жену.

– Ни-че-го… – тоненьким голоском протянула Маргарита, доставая из пакетика подгузники, – скоро побелеем, порозовеем. Да, маленькая?

Аннушка как-то по-птичьи крякнула и пошевелила крошечными пальчиками на ручках.

– Вовка не был такого цвета, – не унимался Игорь.

Маргарита прикрыла ребенка белоснежной салфеточкой и внимательно посмотрела мужу в глаза.

– Ты же сам врач, дорогой! Ну зачем ты говоришь глупости? Ну какая разница? Ты помнишь какого ты был цвета, когда родился?

– Я в ее возрасте еще у мамы в животе сидел.

– А сейчас детки ранние. Поищи в библиотеке литературу на тему преждевременных родов. Есть случаи, когда выживают даже пятимесячные эмбрионы, а нашей было шесть с половиной месяцев почти.

– То бывает в Америке, а не на Украине.

Маргарита убрала салфетку и осторожно завернула ребенка в лёгонькое одеяльце с кружевами.

– Я не понимаю, Игорь: ты не доволен?

– Я счастлив! – Искренне возразил муж и взял на руки новорожденную. – Она ведь будет хорошо учиться, да?

– Если в папу с мамой пошла, то-да. Или ты сомневаешься?

– У нее было нарушено кровоснабжение головного мозга. Возможно, в развитии будет отставать.

Маргарита забрала ребенка и громко возмутилась:

– Ты ненормальный какой-то, ей-богу! Надо верить в лучшее, а не строить предположения. «Возможно», «А если» и все такое… По-твоему, лучше, если бы девочка умерла? Что-то я тебя не понимаю. Или «эта женщина» тебя снова с пути истинного сбивает?

Игорь не выдержал и резко ответил, словно убеждая сам себя:

– Ревнивая баба! Запомни раз и навсегда: у меня семья. Я – отец двоих прекрасных детей. У меня красавица-жена, ты то есть. У меня нет времени заниматься глупостями, тем более думать о каких-то там женщинах. Особенно красивых.

Аннушка, разбуженная голосами родителей, снова как-то странно заплакала, но Маргарита дала ей приготовленную заранее бутылочку с молочной смесью, и она успокоилась.

– Она еще очень маленькая, – ласково заключил отец, – крошечная совсем. Главное – она у нас есть. Окрепнет.

В дверь зазвонили. На пороге стояла Ксения с букетом белых тюльпанов.

– Проходи, мам, – пригласил ее Игорь и помог снять нежного персикового цвета нарядный плащ, повесил его на плечики в шкаф в прихожей. – Жена в детской с малышкой.

– Да, да! – Радостно засветилась «дважды-бабушка» и поспешила к невестке.

Маргарита покормила дочь и положила ее осторожно в кроватку, чтобы снова не разбудить.

– Поздравляю! – Торжественно, полушёпотом произнесла Ксения и отдала ей тюльпаны.

– Пойду поставлю в вазу. Вы посидите…

– Я уехал за Вовкой! – Сообщил Игорь, на минуту войдя в комнату. Он прижал палец к своим пухлым губам и на цыпочках вышел в коридор.

– Пока, пока! – Жена чмокнула его в щеку.

Он же взял ее за локти и нежно поцеловал в губы.