На кухню возвращаться не особо хотелось. До Марка наконец начало доходить, что он запустил в квартиру совершенно незнакомое существо, с чего-то решив, что это его новый коллега. Да еще и встретил так радушно, как будто это был курьер с пиццей, не иначе.

Подавив в себе желание прикрыть дверь на кухню, чтобы не видеть, как Генрих все так же сидит, уставившись в одну точку, Марк прошел в ванную.

Вода пахло странно.

Почти так же, как Генрих.

Марк подставил сложенные лодочкой ладони под кран и несколько секунд смотрел, как вода набирается в эту импровизированную емкость и начинает переливаться через край, с журчанием устремляясь в канализацию.

Болото.

От воды и Генриха пахло болотом.

А еще болотом пахло в церкви.

А еще старым болотом пахло на кладбище - там, где, по идее, должен был реветь поток. Поток такой силы, чтобы не просто размыть могилы, но и разбить гробы и вымыть из них покойников.

Поток, которого не было.

Марк вернулся в комнату, схватил куртку, телефон и ключи от новой машины. Натягивая измазанные засохшей грязью берцы, он вспомнил про Генриха и крикнул в сторону кухни:

- Я уехал! Ты располагайся тут.

С новым соседом - или не соседом - он успеет еще разобраться, а пока что...

Что "пока что", Марк и сам точно не знал, но привык доверять своей интуиции.

Да и просто хотелось вернуться наконец к нормальной работе.

Первое, о чем подумал Марк, сев в машину - похоже, что он действительно тронулся умом. Он только что впустил в свой дом непонятную болотную шушеру, а затем свалил, сказав "располагайся".

Располагайся, Марк?!

Подавив в себе желание вернуться домой и за шкирку выкинуть оттуда всех посторонних, Марк вцепился в руль.

Ночной Бонн мало чем отличался от Маардама - тихо, никаких людей, пустые дороги, густая темнота на поворотах.

Марк не соблюдал скоростной режим, с каким-то мстительным удовольствием представляя себе лицо Штефана, когда тот будет разбирать штрафы, полученные Управлением.

Марк сосредоточился на дороге - на мелькании белых призраков указателей в свете фар, иногда кося глазом на навигатор.

Дорога без соблюдения правил и манеры вождения Юргена заняла чуть меньше сорока минут. Марк припарковал машину у церкви, невыразительно белеющей среди деревни. Здесь совсем не было света, зато стало хорошо видно звезды и заплывшую облаками луну. Марк хмуро посмотрел на этот светящийся полукруг и вбежал в церковь, не переставая гонять по кругу одни и те же мысли.

Болото, застоявшаяся вода.

Спокойный Рейн около полукилометра в ширину.

Какой силы должно быть течение, чтобы разбить гробы и вымыть тела?

Может быть, Штефан был прав? Тогда стоило ему, наверное, позвонить.

И Марка сейчас с распростертыми объятиями встретит батальон оживших мертвецов.

В церкви было пусто. Дверь в пристройку, в которой обитал священник Грабовски, была аккуратно прикрыта, но не заперта.

Марк вошел внутрь осторожно, крадущимся шагом, хоть и ощущал волчьим чутьем, что там пусто.

В пристройке никого не было. Единственным обитателем помещения был насыщенный, густой запах. Даже не запах - мешанина запахов. Слишком много, чтобы определить все их сразу. Марк разобрал только розмарин и гниющую ряску - для большего ему требовалось перекинуться и сосредоточиться.

Марк нашел в кармане куртки зажигалку и в свете огонька нашарил выключатель света на стене. Заработала и тут же замигала неприятного оттенка белая лампочка.

Сначала Марк не увидел ничего противоестественного - незаправленная кровать, покосившаяся дверца шкафа-купе, книжная полка, стол, поваленный стул, закуток с кухней. Да, грязновато, да, много хлама, но Марку и самому не привыкать жить в...

Только Марк, несмотря на то, что не стремился делать уборку, не использовал вместо пресс-папье человеческие останки.

На краю рабочего стола лежал череп, в лоб которого был вогнан ржавый гвоздь. На гвозде висели несколько браслетов: бусины из черного пористого камня на нитке, полоса подозрительной кожи с вышитыми узорами, переплетенные двумя красными лентами тонкие косточки. Вокруг в хаотичном порядке были расставлены гипсовые слепки рук с неестественным изгибом пальцев и странной длиной.

На стене друг напротив друга висели два зеркала - оба занавешенные тяжелой темно-синей тканью. С одного ткань сползла, как будто ее слабо-слабо тянули снизу. Пройдя мимо, Марк накинул край ткани на рамку, стараясь не заглядывать внутрь, и тут же отругал себя за суеверность. А еще ему показалось, что в зеркале мелькнуло что-то красное - и тихо-тихо зашелестело кроной далекое и в то же время очень близкое дерево.

- Чертовы маги, - негромко сказал самому себе Марк.

Ему понадобилось услышать собственный голос, чтобы понять, что ему просто почудилось.

Поборов отвращение и внезапно подкативший тошнотворный страх, Марк протянул руки к тетрадям, лежавшим на столе. В них явно что-то искали - торчали клочки от вырванных страниц, кое-где была надорвана обложка. Марк подцепил одну тетрадь, перелистнул страницу - и ничего не понял. Записи были не на классическом херцландском, а на каком-то из восточных диалектов, судя по обилию хвостиков под буквами и черточек над ними.

Марк ногой вернул упавший стул в вертикальное положение.

Этот Грабовски, кажется, очень быстро собирался. Если начал сразу же, после того, как они уехали, то у него было много времени, чтобы упаковать свои ведьмовские пожитки и свалить до ближайшего населенного пункта, где есть железнодорожная станция. И дальше - ему все пути открыты, благо, Херцланд - страна огромная.

Ведомый плохим предчувствием, Марк прошел на кухню, пару раз глубоко вздохнул и потянул на себя дверцу холодильника.

Камера дохнула на него теплой затхлостью и неприятным запахом. Но - не тем, что ожидал Марк.

Уже сомневаясь, что из этого что-то выйдет, Марк поддел нижнюю дверцу холодильника и замер.

Морозилка была доверху набита замороженными кусками мяса в мятой пергаментной бумаге. Марк осторожно протянул руки и взял кусок. От замороженного мяса никак не пахло, а в кончики пальцев тут же вонзились тоненькие иголочки холода. С трудом развернув бумагу, Марк лизнул - и тут его нос наконец почуял слабый запах.

Марка передернуло, он поспешно кинул мясо назад в морозилку и потер язык рукавом куртки. Все оборотнические рецепторы прошило осознанием того, кому принадлежало это мясо.

Марк вытащил из кармана телефон, чуть не выронил его из замерзших пальцев и набрал номер.

Штефан долго не отвечал - как любой нормальный человек посреди ночи, если он, конечно, не работал когда-то в полиции Маардама.

Еще один раз Штефан сбросил вызов, но на следующий, пятый или шестой, все-таки поднял трубку.

- Ну? - прошуршал он.

- В общем, - зачастил Марк, прижимая телефон к уху плечом, - никакого быстрого течения тут не было, гробы закапывали уже пустыми. Этот чувак, который, как его, священник который, он не священник! Ну или священник, но очень странный. Короче, он явно маг. И он явно жрал эти трупы. В общем, тут целый морозильник человечины. А вот он уже куда-то свалил! Штефан? Штефан, ау?

Некоторое время Штефан молчал, Марку даже показалось, что звонок сорвался.

- Где ты, Марк? - наконец очень тихим злым голосом поинтересовался Штефан.

- Где я? - переспросил Марк. - Ты там спишь, что ли? Ну да, ты спишь. Я тут, в деревне, здесь у этого священника...

- Ты не понял, Марк, - перебил его Штефан. - Я спрашиваю, какого хера ты забыл там ночью?

Марк нахмурился и недоуменно посмотрел на экран своего мобильного, как будто ожидал, что тот извинится за странное поведение Штефана. Но у мобильного даже экран уже погас.

- Марк? - позвал Штефан.

- Ну, - буркнул в ответ Марк.

- Не думай, что за это тебе заплатят свехурочные. В лучшем случае - штраф. Езжай домой.

И отключился.