Выскочила на крыльцо и… нет, я не ткнулась носом в его грудь и он даже не преследовал меня.

Правда пока я неслась по их участку в сторону калитки, то все-таки глазом взглянула на него. Ну не могла я пролететь мимо «глазами в пол». Тут в пору поставить хэштег #девочкитакиедевочки.

И я взглянула… мельком там, на долю секундочки всего. Но этого хватило, чтобы заметить, как он, глядя на меня из под бровей, с улыбкой, намывает своё чертовски идеальное тело… мыльцем… господи, ну дай я тебя помою что ли?! Ну хоть бы одно плечико обвести этим мыльцем, а?! А лучше всего стать этим самым мыльцем. Аааааааа…!!!

Бегом из этого адова приемника сексгормонов. Бегом, сломя голову.

Как выскочила через калитку не помню. Как пробежала улицу не помню. Помню, как водрузила банку с молоком на стол, выдохнув бабуле:

– Больше ни ногой туда!

Бабуля, сидевшая за столом, резала легкий весенний салатик из какой-то травки, подняла на меня глаза:

– Завтра с утра снова за молоком, – сказала она, причем в утвердительной форме, – Сходишь?

– Та запросто, – согласилась я не раздумывая ни минуты… а что?!

Ой, да идите вы со своими «семейными устоями»…я ж не в постель к нему иду. Я просто глазиком одним еще разок взгляну и всё. Честно! Всего разочек и всё.

А вы бы смогли переключить своё внимание на что-то другое, если буквально час назад видели полуголого парня в душе? Хм? Думаю навряд ли.

После позорного побега с банкой молока, а далее умывания, чистки зубов и плотного завтрака в конце, бабуля пошла показывать мне свои владения, чтобы я воочию увидела, что же мы собираемся продавать.

Банька уже изрядно пообносилась, покосилась и держалась вообще на «добром слове». Входная дверь уже не закрывалась до конца, а открывалась вообще с жутким жалобным скрипом, словно молила о том, чтобы её, на старости лет, уже оставили в покое.

Внутри бани всё выглядело еще более плачевно. В «предбаннике» (как принято говорить) пол, местами, был просто сломан и из-под него просвечивала земля. Большое окно, которое выходило как раз на дом, уже давным-давно не мыто, а легкая тюль на нём, которая была когда-то ярко-зеленой, стала блекло-серой от постоянно светящего в неё солнышка. Колченогий стул валялся на боку в углу, зато стол рядом с ним был застелен чистенькой светло-розовой скатертью:

– К моему приезду подготовилась? – хихикнула я, кивнув на стол, в ответ получила злобный взгляд, хорошо хоть не затрещину.

Зашли в само святилище, где, собственно, и происходит омовение грязного тельца. Небольшое окошечко занавешено милой серо-желтой шторкой. По среди комнаты стоит здоровенный пластиковый таз зеленого цвета, а в нём вода. Клянусь… как бельмо на глазу. Зеленый тара с водой до краёв.

– Привнеси ясность в мой затуманенный мозг…, – начала я глядя на таз, – Почему таз стоит четко посередине?

– Держит баню в равновесии, – вполне серьезно пояснила бабуля, поправляя мочалки, которые висели на стене, – Не вздумай его сдвигать…, – пригрозила она мне.

– Ты сейчас не шутишь? – с сомнением протянула я, а мой мозг пытался нарисовать картину, что же будет, если таз убрать…

Баня вдруг начнет раскачиваться из стороны в сторону и конечном итоге опрокинется на бок или что?!

– Ни капельки, – покачала она головой.

В углу стояла печь, рядом чан с камнями «для жара». На стене рядом с печью еще один, висящий на гвоздике, железный таз, На соседней стене вместе с мочалками висели и пара ковшиков.

Стены в бане уже давным-давно потемнели, хотя что-то мне подсказывает, что они и не были особо светлыми никогда.

В общем, первый осмотр бани, только поубавил мой пыл в том, что домик уйдёт «с молотка». Это первое помещение в моём списке, из-за которого мне придется поднапрячься, чтобы продать дом. Слова «требует ремонта» к этой бане явно не подходили, я бы написала так:

– Снести на хрен и построить новую.

Бабуля повернулась ко мне и нахмурилась:

– Чего задумалась? – спросила она.

Я подошла к ней и обняла:

– Не переживай, продадим твой домик, – заметила грусть в её глазах… но громкое…

– Баб Тась!!! – со двора, быстренько вернуло бабулю в боевой настрой, – Ты где? – добавил он в конце.

Слышу по голосу, что идёт сюда. Струхнула.

После утренней гонки в составе которой была только я, должно было пройти хоть немного времени, чтобы мы снова встретились с ним. Я и так выглядела очень глупо, а сейчас мне что делать? Черт, спрятаться бы куда-нибудь. Делаю шаг назад….За печку может? Нет, она маленькая и даже если я присяду, моя задница будет торчать оттуда, как мишень для снайпера со спанком, в роли которого сразу ясно представляется Кристиан, черт бы его побрал, Грей, блин… еще шаг назад… может в «предбанник» бежать, завернусь там в гору тряпья и притворюсь старой фуфайкой? Нет, это глупо. Там нет столько тряпья, чтоб мне с ним слиться… еще шаг назад:

– Стой, окаянная! – слышу бабулин крик.

– О, так вы в бане что ли?! – слышу его приближающийся голос… и не удержавшись, спотыкаюсь за чертов тазик и с громким.

– Твою то…! – шлепаюсь задом четко в таз… брызги в стороны, будто сверху упал еще один таз с водой.

Сижу в холодной водичке, остываю. С носа капает вода, грязные пятки болтаются, а волосы превратились в патлы. Благо косметики не было, было бы забавно, этакий банный гомодрил принимает ванну… мыльца не хватает. Интересно, а каким он мыльцем мылся, а?! Эх, я прям представляю себе такой, знаете, аромат абрикоса… в купе с ароматом какого-то цветка. Господи, да чем бы он не мылся там, мне всё-равно… все-равно чем, лишь посмотреть на это еще разок. Честно. Словно взбесившаяся матка, черт подери.

Дунув вверх, сдвинула висевшую на носу прядь волос, попыталась встать, не получилось:

– Очень интересно, -услышала я его и вскинула голову.

– Чего ж тут интересного? – проворчала я, стараясь не смотреть в его глаза.

Чуть сдвинула в тазике зад, уперлась руками и «Хэть!»…попыталась встать, не вышло. Со стороны, наверное, походила на пьяную черепаху, у меня даже панцырь был в цвет, зеленый. Не, ну серьезно, попробуйте сесть задом в таз, а потом попробуйте из него вылезти. Это, я вам скажу, похлеще «Форд боярд» будет… то еще зрелище не для слабонервных.

– Ну чё ты встал-то, истукан! – гаркнула бабуля, – Помоги ей… мужик ты или так, на снегу пописано желтеньким??! – проворчала она вслед и толкнула его вперед ко мне.

Стоявший до этого в позе «нефигасебекартинка», опираясь плечом о косяк и сложив руки на груди, парень, оттолкнулся и направился в мою сторону.

Я застыла от ужаса, сидя в тазу, что сейчас находясь в положении «Тортилла мордой вверх», я коснусь его (то рукопожатие в счет не берем).

– Что ж, – подвел он итог, – Один-один, – сказал он с улыбкой, протягивая руку.

– К чему ты? – пропыхтела я, ухватываясь за его ладонь мертвой хваткой.

– Ты увидела меня утром, я увидел тебя сейчас, – сказал он и выдернул меня из этого тазика, словно сорняк из грядки.

Не рассчитав силы, я влетела прямо ему в его объятия. Сердце в груди сделало кульбит от радости и предвкушения. Странно, но на Сашку оно так не реагировало. Стою и сдвинуться с места не могу, только голову опустила, не смея посмотреть ему в глаза. Стыдно, чертовски стыдно.

Парень застыл, крепко прижимая меня к себе, а я только сейчас заметила, что бабуля ретировалась из бани, тактично оставив нас одних. Предательница, блин. А как же женская солидарность и моя незапятнанная девичья, в кавычках, честь? Где, в конце концов, рьяная защита внучки от домогательств непонятного парня.

А он стоит, не шелохнувшись, крепко прижимая меня к себе.

– Отличная кофточка, – сказал он тихо уверенным голосом.

О да, мать вашу… два-ноль, благодаря чертовой бежевой майке, которая будучи мокрой, облепила мои округлости.

Покраснела, как рак, вскинув голову, глядя ему в глаза.