С метрополитеном у Винни были особые отношения. При том, что проводимая там часть жизни была сравнительно небольшой, все сколько-нибудь значительные события в своей жизни Винни связывал именно с метро. Правда, в тех социальных кругах, где он, благодаря нижесреднего уровню доходов вращался, из событий были доступны лишь зрелища, но, так или иначе, самые красивые девушки ездили в метро. Самые жестокие драки он наблюдал там же. Одиночество, гнев, злоба, жадность, усталость – все это выставлялось в метро напоказ и без всякого стеснения. И, наконец, то что могло случиться в метро могло случиться только и только там. Где бы еще Винни увидел человека, танцующего в пустом ночном вагоне с огнетушителем? Мужчина плавно покачивался в такт слышной лишь ему – или, быть может, им – музыки и все говорил и говорил что-то в черный раструб, точно боясь не успеть.

В другой раз Винни видел женщину, сачком ловившую бабочек в пустом вагоне и, кажется, даже поймавшую несколько. Еще видел, как нездешний человек пытался провести через турникет барана. Бар…

Что?

Баррикадная. Следующая станция Пушкинская.

Винни очнулся и спешно вышел из вагона. Он приехал.

Оказавшись на улице, он огляделся, поежился, поднял воротник пальто и, шлепая по московским лужам – самым радужным лужам в мире – устремился в лабиринты тихушных улиц.

Минут через десять он замедлил шаг и принялся внимательно изучать номера домов. Он шел теперь по узкой извилистой улице, с обеих сторон зажатой высокими кирпичными оградами, за которыми прочно обосновались приземистые каменные особняки. Некоторые тускло поблескивали медными табличками, где, при желании, или, скорее, при везении, поскольку далеко не везде снисходили до русского подстрочника, можно было узнать, откуда обитатели дома здесь появились, а, иногда, и зачем. Впрочем, большинство домов обходилось без табличек. Зато здесь и там во множестве виднелись застекленные будочки со вставленными в них постовыми. Будки печально светились во тьме желтым неровным светом: милиционеры медленно сгорали на службе, печально оплывая прозрачным восковым потом.

Агентство располагалось в тридцать девятом доме. Винни, не останавливаясь, миновал тридцать пятый, бодро прошел мимо тридцать седьмого и, уже не спеша, двинулся вдоль его сплошной кирпичной стены без единого окна, с любопытством поглядывая по сторонам. Ничего интересного, кроме очередной милицейской будочки, он не обнаружил, зато довольно быстро добрался до светящейся таблички с номером сорок один.

Винни озадаченно посмотрел на табличку, развернулся и пошел назад. Снова добравшись до указателя с номером тридцать семь, он остановился и в полном недоумении обернулся. Выходило, что дома под номером тридцать девять на улице нет, а есть только тридцать седьмой, глухая кирпичная стена которого без малейшего разрыва тянется вдоль улицы, упираясь в узорчатую ограду сорок первого.

Винни стало не по себе. Чувство юмора, оценив проблему, деликатно отвернулось, и Винни стало совсем тошно.

Он потоптался на месте, печально всхлипывая промокшими ботинками, перешел на другую сторону улицы и повторил маршрут. Проходя мимо будки с постовым в третий раз, он почувствовал, что пора объясниться. Остановившись, он приветливо улыбнулся в стекло и неловко поклонился. Человек за стеклом не спеша открыл дверь и вышел. На сухощавом тусклом лице остро поблескивали серые внимательные глаза.

– Добрый вечер, – заторопился Винни. – Вы не подскажете, никак не могу найти… Второй раз уже прохожу, и…

– Третий, – поправил его милиционер.

– Что? А. Ну да. Третий. Вы понимаете, в чем дело… Тридцать седьмой есть, сорок первый тоже есть, а тридцать девятого нету…

Милиционер молчал, изучающе глядя на Винни.

– А мне именно тридцать девятый и нужен, – запинаясь, бормотал тот.

– Зачем? – коротко спросил милиционер.

Винни чуть поморщился и криво пожал плечами:

– Ну, он как бы мой.

Милиционер понимающе кивнул, вдумчиво разглядывая ботинки Винни.

Давно ли?

– В том-то и дело, что нет, – обрадовался Винни. – Буквально с полчаса.

– Что ж, – хмыкнул милиционер, – с новосельем. – Документы имеются?

Винни протянул милиционеру документы на собственность. Тот скользнул по ним взглядом.

– Нет. Ваши документы.

Винни достал паспорт.

– Москвич, – с едва заметным разочарованием констатировал милиционер, полистав паспорт. – Все в порядке, гражданин. Можете идти, – сказал он, возвращая Винни его документы.

– Спасибо, – машинально ответил тот. – До свидания.

Милиционер отдал честь и отвернулся. Винни понял это так, и понял правильно, что владельцы особняков в центре Москвы не вызывают у милиционера ни приязни, ни интереса. Представив себе всю не радужную, и оттого так похожую на его собственную, жизнь служителя порядка, Винни почувствовал непреодолимое желание объясниться.

– Это наследство, – тихо сказал он едва ли не в спину милиционера. – Да и то временно. Там куча всяких условий.

Милиционер повернулся к Винни.

– Поздравляю, – ровно сказал он.

– Да в том-то и дело, – обрадовался Винни, – что поздравлять тут особо не с чем. Если бы вы знали подробности…

Он многозначительно помолчал и, чувствуя, что социальное уравнение решено, сделал шаг назад.

– Расскажите, – неожиданно предложил милиционер, и ловушка, расставленная совестью Винни, захлопнулась.

– Да, в общем, дикая какая-то история, – неуверенно начал он. – В этом доме находится детективное агентство. Вот это, собственно, наследство и есть. Плюс обязательное условие раскрыть чуть не дюжину дел, иначе его отнимут.

Винни виновато пожал плечами и улыбнулся.

Милиционер молчал.

– Ну, как? – совсем уже глупо спросил Винни.

– Волшебно, – ровным голосом ответил милиционер и повторился: – Всего доброго.

Очевидно, он не поверил.

Винни помялся, потом мысленно плюнул на возникшую по его же вине неловкость, и решительно зашагал прочь. Отойдя на несколько метров, он спохватился и застыл на месте. Потом развернулся и неохотно побрел назад. Милиционер стоял на том же месте, где Винни его оставил.

– Да? – спросил он.

– Тридцать девятый номер, – вежливо напомнил Винни. – Не подскажете?

– Вы же детектив, – укоризненно ответил милиционер. – Пусть даже и начинающий. Примените дедуктивный метод.

Винни молча смотрел на милиционера. Лучше всего, конечно, было развернуться и уйти, но Винни совершенно не представлял, как он, в таком случае, отыщет свое агентство. Прохожих на улице не было, дедуктивный метод доверия не вызывал у него еще в детстве, поэтому он молча стоял и терпеливо смотрел на милиционера.

Тот несколько раз качнулся на каблуках, потом, видимо, заскучав, вздохнул и лениво махнул куда-то рукой.

– Там, – сообщил он. – Прямо у вас за спиной. Дверь. Проводить?

– Благодарю вас, – холодно ответил Винни. – Справлюсь.

Он развернулся и, посмотрев в указанном направлении, с удивлением обнаружил, что в сплошной кирпичной стене действительно виднеется массивная дубовая дверь с тяжелым медным кольцом вместо ручки. Древесина была почти одного цвета с кирпичом и практически сливалась со стеной. Во всяком случае, заметить ее в темноте было совсем не просто.

– Спасибо, – поблагодарил Винни милиционера еще раз и, не прощаясь, направился к двери.

Краем глаза он видел, что милиционер так и не сдвинулся с места, продолжая внимательно наблюдать за ним. Винни выудил из конверта тяжелую связку, на которой было никак не меньше десяти ключей, и тихонько вздохнул, представив, как это выглядит со стороны.

Напомнив себе, что все документы в порядке и это его собственность, он храбро сунул в замок первый ключ из связки. Подошел шестой. Щелкнув замком, дверь с омерзительным скрежетом распахнулась на огромных старинных петлях. Звук был такой, что в окнах посольства за спиной у Винни немедленно вспыхнул свет. Винни поспешно шагнул внутрь, притянул за собой дверь и, заперев ее на ключ, глубоко вдохнул. Потом повернулся, поднял глаза и увидел над головой звезды.