Чарли правильно истолковав выражение её лица, поспешил добавить:

– Но мы, призраки, всегда держим их подальше от людских населений. Это, как бы наша не писаная работа. Так, что убийства бывают очень и очень редко.

– Но… почему они становятся такими? – поинтересовалась девушка.

– Потому-что забывают кто они. А когда умерший забывает своё прошлое, то он забывает самого себя, то он больше не он. В нём, ничего не остаётся. Только плохое. Злость, боль, месть…

– Это ужасно… – тихо проговорила Анна.

– Да… ужасно. Не превратится в привидение очень… нелегко. Потому-что тебя переполняет такая сильная, всепоглощающая ярость, что хочется отомстить, причинить кому-то боль, часто даже не зная почему. Я тоже проходил через это.

Анна взглянула в его светло-голубые глаза. Она не знала, откуда, просто знала и всё, этот призрак хороший, и даже очень. Ей почему-то подумалось, что не будь он настолько хорошим, может быть, прожил бы долгую и счастливую жизнь.

– Но ты не стал плохим. Ты остался, – медленно произнесла она, не отводя взгляда серых глаз.

– *Dum spiro, spero. (*пока дышу, надеюсь лат.) – задумчиво проговорил он и громче добавил. – Да, остался. Потому-что не смог забыть своё прошлое. Оно слишком… дорого мне. Я не мог позволить злости поглотить воспоминания о моей семье, о моей сестре и боролся с этим чувством… мести. И победил. Всегда настаёт время, когда мы боремся за прошлое, за воспоминания, за будущее, – он тяжко вздохнул. – И не всегда побеждаем.

Анна призадумалась. Он был прав. Она всегда боролась, боролась за прошлое, даже не зная почему, за что и за чьё прошлое, и всегда проигрывала. Они так и стояли, молча, прислонившись к дубу и каждый думая о своём.

– Чарли, а ты не похож на жителя средневековья, – внезапно сказала она.

– Как это? – призрак не понял, что имела в виду живая девчонка.

– Ну, для человека прошлого ты говоришь очень даже современно, как обычный человек, никаких там… мм… ваша любезность, свет моих очей и всё такое, – пояснила Анна и улыбнулась своим же словам.

– Свет моих очей? – Чарли ухмыльнулся. (Разве возможно так печально ухмыляться?) – Я же не спал всё это время, а существовал. И я знаю, какая разговорная речь в этом веке. Я прожил все эти века в призрачном виде, но это не значит, что я должен говорить всякими заковыристыми выражениями того времени.

Девушка помолчала с минуту, обдумывая слова призрака. Действительно, он же наблюдает за людьми, слышит, как они говорят, видит, что они делают. Какой глупый вопрос она задала… Анны нахмурила брови, выпятила верхнюю губу и в задумчивости уставилась на призрака. Через минуту встряхнула волосами.

– Я кушать хочу, – вдруг заявила Анна.

Чарли улыбнулся, скрестив руки. Анна подумала, что до боли захотела увидеть, как он улыбается без этой вечной печали в глазах.

– Так иди домой, – сказал он.

– Но мне не хочется, – она покачала головой и вытащила из волос упавший с дуба лист.

– Тебе вчера досталось? – тихо спросил призрак.

– Да… чуть досталось, – девушка сморщила нос. Вспоминать не хотелось. Ну и вспылила же она…

– Тогда иди домой и сегодня больше не приходи, – он протянул руку и вытащил из её волос ещё один лист и как бы невзначай провёл рукой по её буйным локонам. У Анны от этого прикосновения к волосам, по спине пошли мурашки. Она надеялась, что не покраснела.

– Но… – начало была она, но Чарли посмотрел на неё и Анна умолкла.

– Ты можешь прийти завтра, – предложил он.

Анна вздохнула, похоже, это заразительно.

– Ладно. Пусть будет по-твоему, – она посмотрела на наручные часы. – Ни фига себе! Ой, прости. Оказывается уже два часа дня. Надо же, я даже не заметила, как пролетело время…

Чарли усмехнулся, потом лукаво так подмигнул ей.

– Со мной не соскучишься, – весело (хотя это только ему казалось, что весело) заявил он.

– Действительно, не соскучишься, – и она тоже рассмеялась.

– Леди, вам пора на обед, – с серьёзной миной произнёс Чарли.

– Конечно, сир, – она сделала неумелый реверанс. – Увидимся завтра свет моих очей.

Чарли улыбнулся, и хотел было исчезнуть, но голос Анны его остановил.

– Чарли, – позвала она его.

– Да? – он поднял на неё свои голубые кристалловидные глаза.

– Почему ты такой грустный? – внезапно спросила девушка, и с серьёзным видом воззрилась на призрака ожидая ответа.

Призрак вздохнул, внимательно посмотрел на Анну, пораскинул что-то в призрачных мозгах. Хотя, наверное, у него мозгов не было, или было?

– Если у человека печальные глаза, то возможно он кое-что понимает в этой жизни. – Чарли печально улыбнулся.

Анна поразмыслила над словами призрака, пытаясь понять, что он этим хотел сказать, но не доразмыслила.

– До встречи – сказала она тихо.

– Хорошего дня.

И Чарли исчез. Анна почувствовала, что стало теплее. Хмыкнула про себя и направилась к выходу из кладбища. И лишь дойдя до дома, с досадой вспомнила про мамины бутерброды.

– Чёрт! – выругалась она себе под нос и распахнула входную дверь.

Анна стояла у зеркала во весь рост, который был прикреплён на дверцу шкафа, в своей комнате, в розовой пижаме в горошек. Вчера весь оставшийся день и до двух часов ночи, она провела за книжками и журналами о паранормальных явлениях, какие только откапала в доме. После переключилась к интернету, ища всякие сведения про души умерших, призраков и привидений. К своему разочарованию, она не нашла ничего достоверного, во что можно было бы поверить. Ни слова о делении умерших на призраков и привидений. И самое главное: ни слова про Чарли Дикса. Или вообще про семейство Диксов, живущих в пятнадцатом веке. Она перерыла всю историю от начала до конца. Ничего. Как будто таковых вообще не существовало.

Странно всё это. Кто же он на самом деле?

И теперь проснувшись очень поздно, она заспанная, с тёмными кругами под глазами и растрёпанными волосами стояла у зеркала и разглядывала себя, а точнее свои глаза.

Сейчас они были просто серого цвета, не слишком светлые, не слишком тёмные. А просто среднего металлического оттенка. После посмотрела на своё отражение целиком. Сморщила нос. Выглядит она, ужасна. Пошла приняла душ, тщательно высушила волосы феном, после расчесала и оставила их распущенными, лишь с одной стороны заколов прядь волос заколкой.

Потом открыла гардероб и предусмотрительно выбрала чёрные джинсы, чтобы в этот раз всё-таки не исцарапать ноги. Синюю шёлковую рубашку без рукавов и взяла чёрную сумку-почтальонку, куда заранее поставила: блокнот, мобильник, ручку, зеркало и всякую мелочь. Надела серые сандалики с застёжкой-липучкой и снова встала перед зеркалом. Нет, с кругами надо что-то делать. Наложив на лицо лёгкий макияж, состоящий из тонального крема, блеска для губ и туша для ресниц, ещё раз встала в полный рост перед зеркалом. Теперь-то она выглядела не так уж и плохо. Даже могла назвать себя симпатичненькой. Причмокнув своими губами, похожих на маленький розовый бантик, она улыбнулась своему отражению. Оставшись довольна собой, девушка спустилась вниз.

За завтраком поболтав с отцом о всяких легендах Уиндермира (тот тоже ничего интересного не рассказал) и, решив, что через час поедет с матерью в магазин, встала со стола.

– Кстати папа, а разве ты не должен быть на работе? – озадачено спросила Анна.

– Анна вообще-то сегодня суббота, – укоризненно проговорил отец.

– Ааа… совсем забыла, – она продемонстрировала все двадцать восемь белоснежных зуба. (Остальные четыре ещё не доросли, малолетка блин…)

Генри подождал покамест Линда выйдет из кухни и повернулся к Анне, в это время наливающей себе сок.

– Вообще-то сегодня вечером я собираюсь пригласить маму на ужин в ресторан. Не говори ей ничего, – предупредил он и подмигнул дочери.