- Спасибо... Ваше Высочество, - выдавила я и поклонилась, что вызвало новую волну смешков в зале.

Я поспешила вернуться к ставшей родной колонне. Там меня уже поджидали Диран и Дишан.

- Нужно было присесть перед ним, а не кланяться, ты же девушка, - попенял мне Диран, но не очень уверенно.

Взгляд его не отрывался от бумаги в моей руке.

- Она - ан-кей, - не согласилась с ним Дишан, чему-то довольно улыбаясь.

Я пожала плечами, вынула из бумажной трубочки свою спрятанную в неё заколку и в отчаянном порыве ковырнула скол на колонне ещё раз.

Маленькая, с ноготь мизинца размером, блестяшка, выпала из своего гнезда мне в руку. Победа осталась за мной.

Ветреница и блудный Ведущий

Глава 10.

Диран.

Выражение лица Киран, напряженно-задумчивое, меня обеспокоило. Кажется, несмотря на видимое спокойствие во время награждения и это странное нападение с заколкой на колонну, новоявленная Ласточка была неприятно потрясена случившимся.

Я и сам был в шоке. Сделав Киран владелицей надела, более того, фактически, единственной представительницей некогда угасшего Рода, Олеакхен совершил своего рода революцию. Никогда прежде такого не бывало. Хотя, конечно, писаных законов на этот счёт было не много, но ан-кей всегда считались почти бесправной собственностью Короны. Кроме меня конечно... и моей матери. Впрочем, могут ведь существовать и другие такие же.

Никому и в голову не приходило, что ан-кей может получить статус Главы Рода. Тем более - девушка. Или может, по правилам Главой Рода Киран не является, а станет её гипотетический муж?

Я встряхнул головой, чтобы отогнать сумбурные мысли. О чём сейчас и вправду стоило волноваться, так это о самой Киран. В конце концов не стоит забывать, что она - истинная ан-кей. И даже если Волны, по какой-то причине давно её не накрывали, это вовсе не значит, что они не могут вернуться в ударном объёме вследствие волнений. И снести Киран остатки крыши.

Я вспомнил тот случай в роще, когда решил, что ан-кей помешалась, и поёжился. Мне совсем не хотелось, чтобы что-то такое случилось с нею по-настоящему.

Олеакхен.

Я проследил взглядом за спешно покидающими зал приемов ан-кей. В целом, на мой взгляд, всё прошло довольно-таки неплохо. Киран, конечно, растерялась, но вела себя вполне сдержанно, для ан-кей. Потом, правда, она зачем-то стукнула рукой по колонне. Выплеснула свою злость? На меня? Или на Вестанадиру? В любом случае, это выглядело до того нелепо, что мне стоило некоторого труда не рассмеяться.

Но сама ситуация смешной отнюдь не была. Эта дарственная - шаг на пути к совершенно новым правилам, касающимся места ан-кей в королевстве.

У меня ушло много времени на то, чтобы выбрать наилучший вариант проведения необходимых государственных реформ. Мысли о них появились у меня давно, но когда, около полугода назад, мне стало известно о существовании Дирао Тура, ан-кей-полукровки, я понял, что пришла пора действовать. До сих пор ни об одном случае рождения ребенка ан-кей-женщиной известно не было. От ан-кей-мужчин, они, конечно, рождались, но были напрочь лишены Таланта, а потому интереса не представляли.

Допустить же существование ан-кей, ставших собственностью Родов было бы верхом глупости. Предстояло ещё написать целый ряд законов, регламентирующих место, свободу и обязанности таких вот негосударственных ан-кей.

Пока же мне нужно позаботиться о Киран. Во-первых, о том, чтобы её не подставили. Достаточно какого-нибудь громкого скандала, связанного с моей подопечной ан-кей, и все мои действия будут выглядеть действиями неразумного мальчишки, которым меня до сих пор считает отец.

К тому же в этом случае придется лишить Киран её нового статуса и отправить её в Цитадель. А у меня на неё совсем другие планы.

Нужно позаботиться о безопасности малышки и приставить её к делу.

И где, интересно, носит её Ведущего?

Скай.

За последние полчаса, покачиваясь в седле, зевая и ёжась от промозглости утреннего воздуха, не прогретого ещё лучами только-только взошедшего солнца, я успел мысленно обругать себя за свою непоследовательность, затем сам себя оправдал и посмеялся над начинающимся раздвоением личности.

Я себе в этом долго не признавался, но в юности поступок моего отца, настроивший весь род против него и поставивший новообразовавшуюся семью в незавидное положение, вызывал у меня осуждение.

Мне казалось, что сам я подобной глупости не совершу никогда. Не пойду на поводу у чувств, не стану совершать поспешных действий. Взвешу все за и против, просчитаю вероятное будущее и только потом, быть может, женюсь.

Позже, побывав в гостях у нескольких приятелей, посмотрев на их семьи и выслушав несколько историй, я немного поумнел и стал куда больше ценить уют и радость, царившие в нашей семье, несмотря на бедность. Да и бедность оказалась вовсе даже достатком выше среднего. У родителей ведь были деньги и на слуг, и на наши развлечения, и на хороших учителей.

Но понять отца до конца я не мог. Теперь же, посмотрите на меня - скачу в столицу с одной перемётной сумой и кошелём с деньгами, выданными мне дядюшкой на «карманные» расходы. Притом, что сейчас за мной, возможно, ведётся охота. Скачу, чтобы только побыстрее иметь возможность позаботиться о Киран. И оградить её от нашего Высочества.

Представив, как я оттираю от Киран не дающего ей прохода Олеакхена, а затем одним ударом в челюсть тушу его в глазах свет, я негромко рассмеялся. Смех вышел невесёлый. Чтобы бодаться с наследным принцем, неплохо бы быть в одной с ним весовой категории.

Но, надо заметить, Олеакхен сам сделал меня почти равным ему. Глава Рода - тоже вполне себе значимая фигура.... Ну да, осталось только доказать это самому роду....

Невольно мне вспомнилась сцена сегодняшнего прощания. Хотя в этом и не было никакой нужды, мама встала раньше меня, чтобы проследить за приготовлением завтрака и попрощаться. Впрочем, это было вполне в её духе, и я был даже рад, что удалось немного поговорить с матерью наедине, успокоить её и заверить, что всё будет хорошо.

Поразила меня Селина, которая, покачиваясь, вышла из своей комнаты, когда завтрак уже подошёл к концу. Бледная, со всклоченными со сна волосами, одетая в белую ночную рубашку, и со свеженькой шишкой на лбу, моя сестра напоминала не упокоенный призрак. Протяжные завывания, которые она издавала, зевая, довершали восхитительный образ. Я постарался как можно надежней закрепить его в памяти, чтобы потом описать во всех деталях возможным женихам, о чём ей и сообщил. Селина пришла в негодование, обругала меня злобным берхом, неспособным ценить красоту и потребовала у матушки меня урезонить.

Мама, впрочем, всерьез мои угрозы не приняла, а потому только смеялась, тихим своим мелодичным смехом.

В конце концов, не выдержав, рассмеялся и я. Даже Селина, когда немного спустила пар, пару раз неуверенно хихикнула. А потом стала канючить, что она устала сидеть в глуши, что она хочет в столицу, и я обязан взять её с собой. Я быстро встал из-за стола, поблагодарил маму за завтрак, подхватил свою сумку и плащ, и поспешно вышел из гостиной в холл. Селина, однако, не желала униматься и последовала за мной, продолжая противным тонким голосом расписывать свои несчастья. На фразе: «я больше не могу так жить, моя красота увядает в безвестности, моя молодость проходит бесцельно» я не выдержал, развернулся и зажал ей рот ладонью.

- Если сейчас замолчишь, дашь мне спокойно уехать и будешь впредь хорошей девочкой, я вывезу тебя на осенний бал во дворец.

Селина замолчала на секунду, переваривая услышанное и выдала:

- На летний!

- На осенний!

- На летний или я сбегу из дома!

- На осенний и жить будешь в городском доме или на летний и жить будешь в дешовой гостинице!

- Это еще почему?

- Дом нуждается в ремонте.

- Ты это только что выдумал!