– Страшная нагрузка на всю окружающую среду, вроде интоксикации живого организма при болезни.*. Каковы, выражаясь языком медицины, «осложнения»?

– Одним из отрицательных последствий падения уровня Арала является опустынивание прилегающих территорий. Климатологи определили это влияние до 400–500 километров и даже более от побережья. Эти территории отличаются экстрааридным климатом, то есть засушливым летом и суровой зимой, причём по сравнению с шестидесятыми годами зимой наблюдается резкое похолодание. В настоящее время ареал влияния бедствия явственно ощущается в Кзыл-Ординской, Ташаузской областях и Каракалпакской автономной республике.

– Судя по всему, уровень моря будет падать и дальше. Что из этого следует?

– Губительное влияние будет распространяться вверх по долинам усыхающих рек. Причины экологической катастрофы известны: увлечение освоением новых земель и строительством очень большого количества водохранилищ. Кроме того, усиленный переполив – а он имеет место везде – ведёт к подъёму грунтовых вод, особенно в Хорезмской области и Каракалпакии. Всё это приводит к вторичному засолению почв, нестабильности урожаев. Чтобы перекачать соли сверху вниз, в Хорезме делают промывки почв. С усыханием Арала увеличилось количество осадков в осенне-летний период, и рано – в октябре – стали начинаться заморозки. Думаю, Арал здесь ни при чём – это влияние Туя-Муюнского водохранилища с зеркалом 650 квадратных километров. Мировая практика строительства водохранилищ знает немало подобных примеров, когда возрастает увлажнение в прилегающих к водоёму районах и меняются тепловой и радиационный режимы. Аналогичная картина наблюдается в Ташкенте, Душанбе – как и во всех городах, вокруг которых много водохранилищ…

С казахстанским почвоведом я беседовал в мае 1988 года, а месяцев через десять в Москве узнал вот о чём: как ни странно, изменение климата осложнило работу тех наших сограждан, кто имеет дело с электричеством, точнее, обслуживанием линий электропередач. Аральская соль, оказывается, осаждается на изоляторах электропроводов, отчего летом нередки случаи самовозгорания, а зимой – обрыва проводов, отяжелевших от налипшей на них соли. Об этом поведал начальник электроснабжения Кунградской (Каракалпакия) дистанции железной дороги Сапарбай Сарбаев. Когда позднее совершенно случайно я разговорился об Арале с начальником высоковольтных сетей «Таджикэнерго» Виктором Васильевичем Карпуниным, то неожиданно услышал, что аналогичная картина наблюдается и в далёком от Арала Таджикистане, в частности в Нуреке, откуда до эпицентра нашего разговора вёрст, наверное, тысячи полторы, а то и две по прямой. До заполнения чаши Нурекского водохранилища (вспомним, что и сам Нурек «сидит» в чаше) климат был значительно суше, и переносимая ветром соль изоляторам не вредила. Теперь же она осаждается с влагой где попало…

Автор в 1988 г. на Барсакельмесе

…Было бы забавным, не будь столь печально, что аральская история не уникальна. Точно так же, как и наше море, было разобрано на орошение горное озеро Лобнор, что в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. В «Энциклопедическом словаре» 1954 года издательства «БСЭ» о нём сказано, что в 1930 году длина озера составляла 100, ширина до 50, глубина до 5 метров; в «Советском энциклопедическом словаре» 1981 года – что оно «в маловодные периоды распадается на несколько плёсов или пересыхает», так как воды рек Тарим и Кончедарья не могут до него добраться. В атласе мира 1987 года («Азия. Зарубежные страны». М., Главное управление геодезии и картографии при Совете министров СССР) это озеро вообще обозначено штрихами. Но ведь Лобнор – ничто в сравнении с Аралом – так, лужа, не больше.

Но дело вовсе не в том, какой водоём насколько обмелел. Проблема Арала значительно шире частной «проблемы Арала». Глобальная эта проблема – одно из следствий того, начатого в октябре 1917 года, грандиозного социального эксперимента, в ходе которого предстояло погибнуть десяткам миллионов человек. Потому что раньше или позже он должен был выйти из-под контроля…

Никто, конечно, не собирался доводить этот эксперимент до абсурда, скажем, именно в Каракалпакии (где каракалпаков – примерно 33 % от общего числа населения автономной республики, остальные – узбеки, русские, казахи, туркмены) или в Казахстане (где казахи до развала Советского Союза тоже составляли примерно треть всего населения, и при этом их было значительно меньше, чем русских. Сейчас, к концу второго десятилетия XXI века, этническая картина в этой бывшей советской республике изменилась принципиально. Русских там осталось процентов двадцать, если не пятнадцать)…

Аральское море стало увеличительным стеклом общего социально-экономического кризиса системы.

Высыхает море… Но взамен него возникают новые водоемы, которых нет ни на одной карте. В Узбекистане образовалось около пятидесяти «нелегальных» солёных озер. Откуда же берётся вода, которой так недостает региону?

Ответ прост – с хлопковых полей. Куда уходит обработанная на поливе хлопчатника вода, богатая удобрениями и ядохимикатами? Всю её в реку не сбросишь – можно лишиться ста процентов хлопкоробческого населения. Возвращать в море – необходимы коллекторы, а это дорого и хлопотно; вот и сбрасывают эту воду в первое попавшееся понижение. Так возникают ядовитые озёра. Причем понятие «понижения» довольно условно. В одном из таких понижений на юге Каракалпакии образовано озеро Аязкала. Обработанную воду перекачивают в него 16 насосов со скоростью 16 кубометров в секунду, поскольку находится оно по отношению к коллектору на высоте 6–7 метров. Озеро большое, но на карте его нет. Секретарь райкома партии (мы ехали по землям этого района) рассказывал мне, что летал над ним на самолете, но размеры определить не смог: через сорок минут полета над водою пилот объявил, что кончается горючее, так что пришлось повернуть обратно, составив представление лишь о ширине озера. Какой же оно длины, выяснить не удалось.

Будь вода чистой, возникновению новых водоёмов стоило бы только радоваться, но в Средней Азии, по-видимому, не осталось вообще чистой воды, разве что высоко в горах. Бездумное, без числа и меры употребление ядохимикатов и химических удобрений отравляет и землю, и воды. Количество токсичных веществ в природной среде региона поистине поражает… И не только воображение, но и внутренние органы людей, пьющих отравленную воду, дышащих отравленным воздухом.