14/XI-41

Вчера в 4 часа après-midi[184] прибыли в Сызрань. Удалось достать по 250 г хлеба на каждого ― заказали Казаков и академики, поехавшие вперед в Сызрань. Даже получил весь эшелон полный обед ― суп с лапшой (1^ое), съеденный вчера, и bacon[185] (2^ое), съеденный сегодня. Сейчас начинает смеркаться: 3 часа après-midi. Стоим в Сызрани без малого сутки, конечно, противно, но, по крайней мере, хорошо поели. Сегодня доставали уголь на крыше высоченного вагона. В вагоне не прекращаются склоки и скандалы. Какие-то итальяшки в бараках, sans plus[186]. Какие это, к чорту, интеллигенты? Просто смешно. До Куйбышева километров 120. Воображаю, как долго мы будем плестись! Интересно, когда мы выедем из Сызрани. Думаю, что сегодня ночью. Рузвельт заявил о том, что заем СССР будет покрываться русским сырьем через 5 лет после заключения мира. Говорят о структуре будущего мира, о сотрудничестве между народами. Вряд ли это будет ― если и будет ― прочнее, чем планы Вильсона и S.D.N.[187] Слишком много слышали мы слов, таких, какие сейчас произносит Рузвельт. Конечно, золотые, превосходные слова. Умная речь Рузвельта; речь Черчилля ― остроумно; речь Бивербрука, хвалящая Сталина; речь Гарримана. Интересно в речи Бивербрука то, что он говорит, что Англии придется пройти через те испытания, через которые проходит сейчас Россия. Не означает ли это 2^й фронт? Последняя сводка: бои на всем фронте. Кажется, очень упорные на Калининском направлении. А шикарно ― 7^го был парад Красной армии sur la Place Rouge à Moscou[188], как всегда, во всех предыдущих годовщинах Révolution d’Octobre[189]. И Сталин был и произнес речь. Тимошенко произнес речь в Воронеже; говорят, он теперь начальник Южного фронта. Парад, положим, всех обманул: был он… в 8 ч. утра. Нет, я абсолютно уверен, что даже если Гитлер возьмет Москву, все равно его разобьют. А мы правы, что едем в Ср. Азию, ― там безопаснее. Шикарно было бы устроиться в Ашхабаде, с Митькой à côté[190], с университетом под боком… Pauvres rêves! Ils sont inutiles.[191] Но я добьюсь своего. Как-нибудь все устроится. Составляю сборник лучших стихов главных поэтов Франции XIX^го и XX^го вв. К сожалению, из источников ― книг недостает: Гюго, Леконт де Лиль, Ламартин, Виньи, Рембо. Мой сборник будет состоять из избранных стихов следующих поэтов: Готье, Бодлер, Верлен, Малларме, Валери. У А. де Мюссе я нашел только одно превосходное стихотворение: «l’Andalouse»[192], которое войдет в сборник. Уже выписал в тетрадку лучшие стихотворения Готье, Верлена. Неприятно чувство, что это ― лишнее занятие, которое как-то «потонет». Все же каждый придерживается своей линии, и я ― своей: любви к литературе, к поэзии. Ха! Поезд поехал. Точно простояли мы здесь 23 часа 10 минут. Но, в общем, Сызрань нас приняла хорошо. Говорят, или мы объедем Куйбышев, или остановимся на полчаса, вход в город étant[193] запрещен. Je ne me fais pas d’illusions[194] насчет продвижения до Куйбышева: ехать будем дня два-три, если не больше, с остановками в поле, черепашьим шагом. Если бы нас от Куйбышева или Чкалова пустили пассажирским поездом, а не эшелоном, то продвигались бы мы во много раз проворнее. Ем морковку. Картошку всю съели. С запасами туго. Державин, Кочетков и я мечтаем о водке и вине, чего абсолютно нельзя достать от Москвы до Ташкента. Il est vrai que[195] в Москве можно было достать по очереди. Возможно, что от Куйбышева мы пойдем нормальным путем. От Чкалова ― одноколейка. Я думаю, что тактичнее: дать или не дать телеграмму Митьке о моем продвижении? Пожалуй, стоит. Скажем, в Чкалове: «Продолжаю путь на Ташкент Эфрон». Бесспорно, все расчеты на будущее ― пусты, поскольку я еще, во-1^х, не доехал до Ташкента, во-2^х, не знаю, примет ли нас Ташкент, в-3^х, не знаю, пускают ли отдельных лиц в Ашхабад. Основное, конечно, ― доехать до Ташкента и чтобы там нас приняли. Мне почему-то кажется, что мне придется трудненько в смысле проезда в Ашхабад. Хотя, кто знает… Конечно, поможет Кочетков, конечно, буду показывать справку об эвакуации, где написано (впрочем, мною) «в гор. Ашхабад», и телеграмму из Ашхабада с адресом… Не знаю. Увидим.

16/XI-41

17 jours de voyage.[196] Вчера в 10 часов вечера прибыли в Куйбышев. Удалось группе из нашего вагона, которая пошла в НКВД, добиться гуляша и 200 г хлеба, которые тут же принесли, разделили и съели. Кроме того, академикам (ВКВШ) удалось добиться снабжения всего эшелона хлебом (в размере приблизительно 1 кг на человека), маслом (кажется, 200 г), сахаром (400 г), банкой баклажанной икры, манной крупой. В общем, здорово. Сегодня утром все это погрузили в багажный вагон. Со всех сначала собрали по 50 р. Я тоже внес свою долю. Потом, стоя у буфета вокзала для получения этих продуктов, оказалось, что нужно внести за наш вагон еще добавочно 1350 р. Так как большинство пассажиров сидело в вагоне, то я внес эти деньги ― 1350 р. ― коменданту Лапину. Но потом оказалось, что так как поезд уходит раньше, то закупить продуктов на добавочную сумму не удастся. Надеюсь, что скоро мне вернут мои деньги. Из Сызрани до Куйбышева ехали быстро ― здорово. Был в самом Куйбышеве ― почти европейский город, крупный, в общем ничего, лучше, чем все встреченные города. В Куйбышеве в общем простояли 15 часов. Что плохо ― это что не удалось умыться. За 30 км от Куйбышева мы будем иметь длинную остановку на ст. Кинель, где нас перерассортируют. Возможно, там получим хлеба. Продуктов вышеозначенных академики ВКВШ добились через ЦК. Кажется, добились они распоряжения по линии о быстрейшем нашем продвижении. Увидим. Cette manne du ciel est venue tout à fait à point[197]: все начинали голодать очень сильно. Плохо то, что, впопыхах грузя продукты, за сим, за тем, забыли взять достаточное количество воды и нечем умыться. Это, конечно, очень досадно. Досадно также, что никогда не знаем, сколько поезд стоит на каждой станции, так что просто опасно бегать за водой. Но авось в Кинели удастся достать. Любопытно, действительно ли теперь мы будем быстро продвигаться. Вполне возможно, впрочем: во-1^х, линия Куйбышев ― Чкалов ― Ташкент не так загружена эшелонами, как другие линии, а во-2^х, если распоряжение ЦК дано, то это очень хорошо, ma foi[198]. А в вагоне продолжают пышно цвести склоки. 14^го числа на Москву было совершено два разрушительных дневных налета. Москве, конечно, сильно достается. На Западном фронте ― ожесточенные бои на Волоколамском направлении и у Наро-Фоминска. На Можайском и Мароярославецком направлениях ― сравнительное затишье, которое можно объяснить подготовкой нового германского наступления. Интересное заявление Бенеша (président de la République Tchécoslovaque[199]). Образована Польско-Чехословацкая конфедерация. Бенеш говорит о будущем тесном сотрудничестве Запада и Востока Европы. Ядро Центральной Европы: Польско-Чехословацкая конфедерация. Германия после окончания войны должна будет быть децентрализована, разделена на ряд мелких государств, как в довоенное время, с разделением Пруссии также на 3 государства. Говорит Бенеш также о том, что СССР нужно будет заключить договор с Польско-Чехословацкой конфедерацией. Конечно, его речь чрезвычайно интересна. Но стоит ли сейчас говорить о будущем государственном устройстве Центральной Европы, когда еще абсолютно никаких конкретных перспектив разгрома Гитлера не видно. Слава Богу! Немцы оккупировали: Польшу, Голландию, Норвегию, Данию, Грецию, Югославию, Бельгию, значительную часть Франции, Белоруссию, Украину, прибалтийские страны; промышленность оккупированных стран работает на nazis[200]; вместе с 3^й империей воюют финны, венгры, румыны, словаки; фактически эти страны и Болгария оккупированы Гитлером. Немцы владеют румынской нефтью, украинским хлебом и Донбассом и продолжают ожесточенное наступление на Москву, причем, по-видимому, возьмут ее; они еще не потерпели ни одного военного поражения; как бы ни были велики их потери, а в России они продвигаются. Нецелесообразно говорить об устройстве будущей Европы, поскольку даже 2^й фронт не создан. Черчилль говорит о том, что, возможно, немцы захотят опять к весне вторгнуться в Англию, и ничего не говорит о 2^м фронте. Мог ли ошибиться Сталин, говоря о 2^м фронте, или это еще придет? Какого чорта устройство послевоенной Европы, когда немцы прут и прут и не идут назад? Удастся ли Англии вести чисто экономическую войну, как это она делает сейчас? Многое скажет весна 1942^го г. Тут, возможно, и 2^й фронт будет создан на Европейском континенте, и вторжение в Англию немцы могут предпринять. А немцы все прут к Москве. Небось Наро-Фоминск очень близко от Москвы. Немцы вводят в бой все новые резервы. Чорт их знает, удастся ли им окончательно прорваться к Москве? Потоплен крупнейший английский авианосец «Арк-Ройял». Все же абсолютно неясны перспективы развития военных действий. Хорошо говорить об устройстве новой Европы. Но ведь все же, товарищи, звучит это несерьезно, поскольку основной предпосылки ― победы военной ― и не предвидится! Конечно, какой-то круг людей больше знает, чем все, и оттого, быть может, может обсуждать европейскую будущую реорганизацию. Бесспорно, у нас не все данные в руках, вот в чем дело. Больше всего интересно то: говорил ли Сталин о 2^м фронте по собственным домыслам, по каким-то обещаниям или по абсолютной уверенности, подкрепленной заявлениями formels[201] соответствующих лиц? Это ― неизвестно. Все же трудно поверить, что это ― слова на ветер. Не бросает он их никогда. Интересно, когда будут делить продукты. Завтра-послезавтра, наверное. Как бы не зачерствел хлеб. Составление моего сборника продвигается. Кончил читать «12 стульев»: больно для этих времен благополучна эта книга, да и не хочется как-то. Способен читать только стихи: единственное непреходящее ни при каких обстоятельствах. Хочется, хочется верить в разгром Германии, но признаки, признаки! Беспокоясь о моих 1350 рублях, я все же уверен, что завтра-послезавтра мне их отдадут. По-иному быть и не может. Интересно все-таки, как будем ехать от Куйбышева. Сейчас едем быстро. В общем, Сызрань и Куйбышев ― вполне города удачные и удовлетворительные. Господи, как хочется пойти в баню! В Ташкенте, или где остановимся, сейчас же пойду. Шикарно, что получили газету. А еду я, camarades[202], на неизвестность. Но прочь назойливые мысли. Как-нибудь устроюсь: жить же надо. Вот буду ли работать, или учиться, или подрабатывать, учась, не знаю, не знаю… Это там выяснится, на месте. Погода явно потеплела, хотя все же остается холодной. Все эти разговоры о недовольстве войной германского народа очень хороши, но где победы, где восстания? Как говорится, нема. А продукты нужно будет разделить в скорейшем времени и деньги получить также.