Мишель выжимал все, что мог из машины. За окном мелькали небольшие города и населенные пункты: Углегорск, Лесогорское, Смирных. По мере продвижения на север все беднее становилась растительность вдоль дороги. Его снова стало клонить ко сну.

Показался поселок Тымовское. Следую указателям Мишель скоро проехал населенный пункт и взял курс на Александровск-Сахалинский.

«Еще один небольшой рывок в сорок километров, – с некоторым облегчением подумал Мишель. – И я у цели».

Вскоре двигатель машины стал издавать странные звуки.

«Кажется, приехал, – невесело подумал он. – Впрочем, – задумался на пару секунд, – может, это и к лучшему, как раз», – и съехал с шоссе на проселочную, лесную дорогу.

Вдоль дороги тянулись ольха, клен, береза и тополь. Олег проехал немного и загнал машину в появившийся кустарник, заглушим мотор и вышел из нее.

Рассматривая технику как загнанную лошадь, подумал:

«Спасибо тебе, добрая машина-старушка», – благодарно провел рукой по капоту и решительно направился к шоссе.

Выйдя на трассу, осмотрелся по сторонам – тихое шоссе с не самым лучшим асфальтовым покрытием, хвойный и лиственный лес по сторонам.

«Моя операция вступает в решающую фазу», – подумал Мишель и взглянул на часы.

Они показывали – 17:19.

Не хотелось думать и анализировать ошибки и допущенные просчеты на начальном этапе. Он просто стал поджидать подходящий транспорт и голосовать. Вскоре затормозил небольшой бензовоз.

– Тебе куда? – спросил пожилой водитель.

– В Александровск-Сахалинский.

– Садись…

Вакканай…

Полураздетый Томака, развалившись на диване, увлеченно смотрел на висевшую на стене, большую плазменную панель. На ней разворачивалась грандиозная военная битва. Обожатель Томаки, император Юлий Цезарь, руководил победоносным сражением римских легионеров. Именно поэтому Токама взял себе “рабочее” имя – Цезарь… В помещение вошел адвокат Асахи и застыл у двери. Томака небрежно махнул рукой и адвокат быстро прошел к дивану.

– Ну, – выдавил Томака и рукой почесал свой обнаженный, весь покрытый татуировками торс.

Асахи на секунду склонил голову и вымолвил:

– Ким молчит. Мы не знаем, что происходит на Сахалине.

– Плохо. Подождем еще немного, – по-прежнему внимательно всматриваясь в панель, изрек Томака. – Но если он через три-четыре часа не выйдет на связь, посылай людей на поиски.

Асахи склонил голову и быстро удалился…

Мишель шел по улице Морской города Александровска-Сахалинского. Улица была застроена частными, одноэтажными деревянными домами. Вот и серый от времени бревенчатый дом под номером 11. Сердце Мишеля учащенно забилось. «Наступает решающий момент моей операции», – подумал и почувствовал, как взмокла спина.

Окинул взглядом округу. Кругом была тишь и благодать, ни людей, ни машин. Через два дома стоял продуктовый магазин.

«Пожалуй, надо кое-что купить, – решил. – Не входить же в дом к родственникам, пусть и к дальним, с пустыми руками», – и быстро прошел к магазину.

Через 10 минут с пакетом в руке взволнованный Мишель входил в серый бревенчатый дом…

Южно-Сахалинск, Главное управление ФСК по Сахалинской области, кабинет начальника…

В помещении находились трое хмурых мужчин в штатских костюмах. Во главе стола в кресле располагался моложавый мужчина с большой копной каштановых волос на голове, генерал-майор Горин. Над его головой, на стене висел цветной портрет президента России. У приставного стола на стульях, его заместитель мужчина преклонного возраста с залысинами полковник Ващенко и озабоченный майор Черных.

Только что майор Черных доложил о двойном убийстве в Невельском районе. Убитые являлись боевиками из ОПГ (организованная преступная группировка), группировки японского мафиози Цезаря. Последнее два-три года японская организованная преступность где явно, где скрытно пыталась проникнуть на Сахалин. Пытаясь захватить часть местного нелегального бизнеса, в частности поставки подержанных машин, контрафактной продукции, игорный бизнес, а кое-где и легального бизнеса…

Генерал-майор просматривал представленные материалы по делу: фотографии, объяснительные, данные на убитых мужчин.

– Ножичком по горлу, – медленно вымолвил хозяин кабинета. – Практически никаких серьезных зацепок, улик и свидетелей…, – пальцами руки потормошил свои богатые волосы. – Где-то это уже было в России и недавно… Черных, сделайте запрос в Москву о таких преступлениях.

– Есть, – изрек майор.

– Наверняка Семен Иванович, это разборки между преступными группировками за сферы влияния, – вставил полковник.

Подал сигнал настольный телефон. Хозяин кабинета поднял трубку и слушал некоторое время.

Затем положил трубку, взглянул поочередно на офицеров и вымолвил:

– Еще одно убийство ножичком по горлу в придорожной гостинице, на сей раз, в Углегорском районе. Не нравится мне это, возможно орудует маньяк. Черных, отправляйтесь немедленно на место преступления, в этот раз есть свидетели и, кажется, улики и следы. Возьмите с собой нашего психолога, капитана Линд, – остановил взгляд на заместителе. – Срочный запрос в Москву, пожалуйста, оформите Вы, полковник…

Мишель миновал крыльцо и вошел в просторные сени. Слева была дверь очевидно, из-за доносившихся куриных звуков, на скотный двор, на право – в жилую зону. В двух метрах перед ним стояла крутая лестница, которая вела на чердак.

Мишель свернул на право, постучал в дверь и, не дождавшись ответа, распахнул дверь. Он вошел в небольшую прихожую.

– Кто там? – раздался из дома женский, скрипучий голос.

– Гости, – бросил Мишель. – Можно пройти?

– Проходи мил человек, проходи.

Из прихожей Мишель прошел в кухню, половину которой занимала большая русская печь.

– Проходи-проходи.

Мишель шагнул дальше и оказался в большой комнате. Возле стоящего посредине стола стояло кресло-коляска, на которой сидела пожилая, седая женщина в темном халате. Справа на стене висело несколько старинных черно-белых фотографий. На одной из них Мишель сразу узнал Ростислава Зверева в военной форме.

«Попал сюда», – облегченно выдохнул и приободрился Мишель.

Всматриваясь в женщину, решительно вымолвил:

– Я Мишель Зверев из Франции, внук белого офицера Николая Зверева. Прибыл по просьбе его брата, – кивнул на фото офицера, – поручика Ростислава Зверева.

Женщина всплеснула руками:

– Мишель, по-нашему значит Миша! Ну, наконец-то я дождалась, – и заплакала.

Мишель шагнул к женщине, полуобнял и вымолвил:

– Не надо плакать, Клавдия, э…, простите, не знаю Вашего отчества.

– Клавдия Тимофеевна, – вытирая слезы рукой, ответила женщина.

– Не надо плакать Клавдия Тимофеевна.

– Как же не плакать, сколько Ростик ждал-ждал, сколько я ждала. Ведь мне нынче 90 лет будет.

– Не могли мы приехать до 1991 года, в России был железный занавес. Дед Николай умер, потом мой отец сильно болел, тоже умер. Он все мне рассказал, письма Ростислава показал и Ваше тоже. Вот теперь я и приехать.

Женщина закивала, успокоилась.

– Что же я сижу, на стол надо накрыть.

– Сидите-сидите, я все принес, – изрек Мишель и поставил на стол пакет.

Достал из него колбасу, сыр, хлеб и бутылку коньяку.

– Стопки возьми в комоде, – сказала женщина. – Там в углу.

Мишель прошел в угол комнаты, достал из комода две гранение стопки и поставил их на стол.

– Ну, присаживайся, рассказывай, – улыбаясь, вымолвила женщина. – Видный ты парень, хорош-хорош, Миша. Француз, а русский язык хорошо знаешь.

– Спасибо, – присаживаясь к столу и разливая коньяк, бросил Мишель.

– Давайте Клавдия Тимофеевна выпьем за встречу.

– Давай Миша выпьем за долгожданную встречу…