Анжела Девис

Что-то пряталось все утро на станции среди пусковых башен, подъездных путей и контейнеров, предназначенных для погрузки на многочисленные корабли, пристыковавшиеся к причалу Центральной. Насколько успел заметить экипаж «Гордости Шанур», это «что-то» было бледным, голым и явно изнемогающим от голода. По-видимому, никто не спешил сообщить о нём местной администрации, и «Гордость» последовала общему примеру: она прибыла в межзвёздный торговый порт не для того, чтобы ввязываться в чужие проблемы.

Кем бы ни было странное существо, оно обладало двумя руками, двумя ногами и способностью быстро перемещаться. Наверняка эта способность и помогла ему от кого-то убежать — скорее всего от кифов, воровавших всё, что встречалось им на пути, не делая исключений даже для своих космических братьев по разуму.

Или оно могло принадлежать к числу крупных диковинных зверей, торговлей которыми, к великому неудовольствию властей станции, занималась раса махендосет. Правда, и они до сих пор не заявляли о пропаже.

В любом случае желающих стать участниками разбирательства между невезучими владельцами и чиновниками Центральной не нашлось: станция ничего не сообщала о находке, равно как и ни один корабль — о пропаже, а посему экипаж «Гордости» благоразумно ограничился тем, что доложил о случившемся капитану и, дважды шугнув загадочное создание с погрузочной площадки собственного звездолета, приступил к выполнению своих непосредственных обязанностей.

Произошедшее являлось последним, о чём думала славный капитан Пианфар Шанур, спускаясь по личному трапу на причал. Это была хейни с замечательной гривой и золотисто-рыжей бородой, достававшей до покрытой лоснящейся шерстью груди. Как и подобало особе подобного ранга, она была одета в алые шаровары, перехваченные на талии широким золотым поясом, отделанным шелковыми веревочками всех оттенков красного и оранжевого, к свободному концу каждого из которых был прикреплен драгоценный камень. Одно из запястий Пианфар украшал золотой браслет, а край её левого клинообразного уха — целый ряд блестящих колец и одна подвеска в виде жемчужины. Ни минуты не сомневаясь в абсолютной безопасности пребывания на территории «Гордости», она была тем не менее так взбудоражена размолвкой со своей племянницей, что дико закричала и в мгновение ока выпустила острые когти, когда вдруг на неё набросилось неизвестное существо.

Ринувшись вперёд, Пианфар вцепилась в него с силой, способной удержать даже мощного хейни, однако безволосая кожа нарушителя лопнула, и, выскользнув из рук, он пулей помчался внутрь корабля, оставляя за собой густую красную полосу на белом пластиковом полу.

Задыхаясь от нанесенного ей оскорбления, Пианфар кинулась за ним.

— Хилфи! — завопила она изо всех сил своей племяннице, находившейся в нижнем коридоре, и, не получив ответа, метнулась из переходного шлюза прямиком к панели управления, — Хилфи! Немедленно созови всю команду! Кто-то прокрался к нам на борт. Запрись в каюте!

Схватив оружие, она устремилась в общий отсек. Выследить нарушителя было несложно: на первом же углу кровавые пятна поворачивали налево, к лифтовым шахтам. Пианфар хотела направиться туда, но внезапно услышала шум, доносившийся с другой стороны.

— Хилфи!

Она нырнула за перегородку и увидела, что безволосый бежит прямо на неё, а юная Хилфи Шанур стоит поодаль и, выпустив когти, отчаянно размахивает руками, нелепо, по-детски угрожая ему.

— Идиотка! — фыркнула Пианфар.

Прихрамывая, чуть ли не падая, неизвестный быстро приблизился к ней и заметил направленное на него оружие. Он должен был обладать достаточным количеством разума, чтобы не дёргаться под дулом, должен — но вместо этого вдруг развернулся и поспешил обратно к безоружной Хилфи. Пианфар выстрелила в воздух, и нарушитель присел, тяжело дыша от бега и раны, нанесенной её когтями во время стычки на трапе.

— Убирайся отсюда, — велела Пианфар Хилфи, однако та застыла, словно громом пораженная, не в силах оторвать взгляда от странного существа. — Шевелись! — закричала Пианфар.

Неожиданно существо тоже закричало, выпрямилось в полный рост и дважды ударило себя кулаком в грудь. Казалось, оно говорило: «Иди и стреляй».

Это заинтриговало Пианфар. Представитель невиданного доселе вида являл собой весьма непривлекательное зрелище. У него были обвислая золотистая грива и борода, а на груди пробивался жалкий мех, тянувшийся узкой полосой по направлению к животу и исчезавший в том, что когда-то, по-видимому, служило неизвестному одеждой, превратившейся ныне в жалкие лохмотья, такие же грязные, как и сама его шкура. И от всего этого исходил ужасный запах. Но прямая осанка и вызов в широко раскрытых глазах… Пожалуй, не стоило делать скоропалительные выводы. Ведь это создание было знакомо с оружием и умело одеваться, по крайней мере в прошлом. Более того, оно выбрало себе позицию и явно собиралось её удерживать… Самец, наверно. И на лице его читалось настоящее отчаяние.

— Кто ты? — медленно произнесла Пианфар на нескольких языках, включая кифский. Нарушитель никак на них не прореагировал. — Кто? — повторила она.

Он взглянул на неё исподлобья, зашевелился, окунул палец с тупым ногтем в кровь, лужицей собравшуюся у его босых ног, и изобразил на полу ряд из десяти символов, а затем приступил ко второму ряду, аккуратно, один за другим вычерчивая определённо связанные между собой знаки, с головой уйдя в своё занятие и не обращая внимания на усиливающийся озноб.

— Что оно делает? — поинтересовалась Хилфи, которой было ничего не видно.

— Пишет какие-то буквы. А может, цифры… Это не животное, племянница.

В ответ на это замечание неизвестный изогнул брови и резко поднялся — пожалуй, слишком резко и неосмотрительно для раненого. Он вдруг пошатнулся и рухнул на пол, скрывая под собой только что с таким трудом сделанную надпись и беспомощно барахтаясь на ней в новой попытке принять вертикальное положение.

— Созывай команду, — спокойно сказала Пианфар, и на сей раз Хилфи не заставила себя долго ждать.

Капитан Шанур стояла, не двигаясь, с оружием наготове, пока племянница не исчезла за поворотом, а затем, убедившись, что никто её не увидит, присела на корточки. Нарушитель прислонился окровавленной спиной к стене, стараясь зажать рукой страшную рану на боку. Он смотрел на Пианфар, и в его бледно-голубых глазах билась какая-то мысль.

— Ты говоришь на кифском? — снова спросила капитан. Неизвестный ничего не ответил — он начал сильно дрожать, что служило верным признаком приближавшейся агонии. Пот выступил на его голой коже, но беглец по-прежнему продолжал изучать хейни своим странным взглядом.

Вскоре в коридоре послышался топот ног. Пианфар быстро выпрямилась, не желая быть уличенной в излишнем интересе к непрошеному гостю. Хилфи неслась обратно с одного конца корабля, остальные — с другого, и капитан отодвинулась в сторону, предоставив своему экипажу возможность скрутить нарушителя. Он громко закричал и принялся ожесточенно отбиваться, но получил сильный удар в область живота и стих.

— Полегче! — рыкнула Пианфар. Члены команды связали неизвестного по рукам и ногам и, уложив его на пол, отошли. Их мех влажно поблескивал там, где на него попала кровь незваного гостя.

— Не причиняйте ему вреда, — приказала Пианфар. — Кровь с него вы уже вытерли собой — за что вам большое спасибо, теперь осталось отмыть его от грязи, обработать раны и накормить. Только не снимайте веревок. А также приготовьте мне объяснение того, каким образом ему удалось напасть на меня на трапе, и помните: ляпнувший хотя бы слово об этом за пределами корабля будет немедленно продан кифам.

— Да, капитан, — пробормотали хейни, почтительно опустив уши.

Команда «Гордости» состояла из двоюродных и троюродных сестёр Пианфар — двух крупных и двух маленьких, и все они выглядели в равной степени раздосадованными.

— Можете идти, — сказала она.