Разговор длился еще несколько минут и глотков водки. Затем Бенджи отодвинулся от экрана, словно намереваясь уходить.

– Счастливого Рождества, мой мальчик! – Он снова отсалютовал в камеру бутылкой.

– Сейчас принято поздравлять с Декадой Религиозной Терпимости, – осторожно поправил его Мартин, но улыбка вышла самой что ни на есть дружеской. – С праздниками тебя, старый гуляка.

Подмигнув, поверенный разорвал контакт.

Данст вынул из кармана и прилепил на борт терминальной станции крохотный блок. Запустил пенетраторского клеща, вычищая из системы любые следы состоявшейся беседы. Погасил систему, осторожно встал, чуть не получив по заду захлопнувшейся сидушкой. Стараясь лишний раз не прикасаться к стенам и липкой поверхности стола, скатал джинсовый коврик, пряча в пальто.

Оранжевый замер, прислушался и медленно отошел от двери.

Гостиничный коридор уводил вправо, прочь от лестницы, почти лишенный освещения, и именно его поворотом охотник и рассчитывал воспользоваться. Пешка выйдет из номера, закроет дверь, повернется спиной и тогда Оранжевый окажется рядом.

Внутри заскрипел пружинами и хлопнул по нише откидной стул. Стараясь не запинаться за рваные раны старого линолеума, Оранжевый сместился в полумрак, медленно и беззвучно расстегивая короткую куртку. Вынул плоский короткоствольный пистолет. Заметил, как подрагивают пальцы. Патрон уже находился в стволе, поэтому пенс лишь снял оружие с предохранителя.

Несмотря на старательную подготовку и последние десять минут, проведенные в боевой медитации, Оранжевый дышал излишне шумно. К сожалению, он лишь отчасти знал, в кого именно собирается послать пулю. Но относительно умений и уровня подготовки своей жертвы не питал ни малейших иллюзий. У волнения была иная причина – парень знал, что в случае успешного исхода операции, его личная котировка внутри организации взлетит выше некуда, пусть даже временно…

Внутри номера защелкали выдвижные ступени, ведущие на спальный ярус. Оранжевый нахмурился – он определенно не рассчитывал, что его цель собирается задерживаться в гостинице. Тем более спать или посещать смехотворную уборную. Боец проглотил комок. Торопливо сдернул с правой руки перчатку и вытер вспотевшую ладонь о штанину. Выходить на матерую пешку лицом к лицу ему приходилось впервые…

Из динамиков терминальной станции донеслись звуки интерактивной рекламы – объект вернулся в инфоспатиум, переключая новостные каналы. Снова заскрипело сиденье, отодранное от стены. Оранжевый опустил потяжелевший пистолет, не совсем понимая, что делать дальше. Его предупредили, что противник посещает клоповники такого класса только набегами, чтобы провести сеанс связи. Но что делать со случайными свидетелями, норовящими вот-вот появиться поблизости, парнишка понятия не имел.

Капля пота, сорвавшись с левой брови, обожгла его щеку. Оранжевый смахнул ее тыльной стороной ладони, прижимая к себе оружие так, чтобы успеть прикрыть телом, если в коридоре покажется посторонний. Сделал шаг к заветной двери, пытаясь угадать, чем именно занят объект. Если тот собирается оставаться в номере еще хоть на час, операцию придется перепланировать…

Охотник облизнул пересохшие губы и несколько раз быстро моргнул, стряхивая пот. Голова под плотной зимней шапкой вспотела и чесалась не меньше ладоней. В соседней комнате продолжала ругаться семейная пара, ребенок плакать прекратил, но его жалобные всхлипы еще были слышны. Оранжевый вздохнул, намереваясь спуститься на подземную парковку. Там он сможет напасть, когда противник начнет садиться в соратобу.

Старшие учили его выжидать. Но также учили тому, что настоящее терпение приходит лишь с опытом и определенным возрастом: знать о необходимости сидеть в засаде и просидеть в ней без движения несколько часов или даже сутки, совсем разные вещи.

Становилось жарко. Духота и смрад, разлитые по коридору, сводили с ума. Оранжевый задумался, а имеются ли в номерах окна, через которые мог отступить осторожный клиент…

Охотник стянул с мокрых волос шапку, засовывая за отворот куртки. Сделал еще один осторожный шаг к двери, пожалев, что не прихватил с собой ни сканера, ни инфракрасного визора. Двери были экранированы напылением, но наличие последнего прибора могло помочь хотя бы определить, на месте ли его цель…

Выставив перед собой пистолет, боец подступил к металлопластиковой двери, легкой и прочной, безжалостно исцарапанной тысячами пьяных постояльцев. Подался вперед, напрягая слух, приложил щеку к гладкой холодной створке. Внутри хрипели динамики терминальной станции, диктор рассказывал о промышленной аварии, больше не доносилось ни звука. Оранжевый уже был готов отступить в тень коридора, как в следующее мгновение был убит. Пуля, выпущенная в упор, с хрустом пробила дверь, вгрызаясь в его голову чуть выше правого уха.

Выронив пистолет, неудачливый наемник рухнул к порогу, так и не успев осознать собственную ошибку. Из выходного отверстия на противоположную дверь брызнуло розовым и красным. Электронный замок номера мигнул, открылся, а затем через мертвого парня перешагнули.

Не спеша покидать номер, Мартин внимательно осмотрел коридор поверх пистолетного прицела. Отстегнул одноразовый глушитель, снял очки дополненной реальности и натянул на лицо облегающую медму – медицинскую маску, незаменимый атрибут жителя большого города, не желавшего подцепить вирус. А еще желавшего остаться неузнанным, если угодит в объективы вездесущих полицейских камер.

Перешагнув через тело совсем молодого пешки, Доппельгангер сорвал со стены миниатюрную камеру наблюдения, привычно цепляя на воротник. Несколько секунд постоял неподвижно, вслушиваясь в звуки утихающей семейной перебранки. Затем убрал оружие во внешний карман пальто и поморщился, заметив липкие комковатые потеки.

Продолжая отсчитывать секунды, прошедшие после выстрела, он присел на корточки, рассматривая неудачливого убийцу. Пистолет, откатившийся от тела, оказался полицейской моделью «Смит-Вессон» сорок пятого года выпуска. Одежду парнишка носил самую неприметную, ярлыки додумался спороть. Несмотря на неопытность убитого, Мартин не рассчитывал найти в его карманах ни бумаг, ни идентификационных карт. Снова надев очки, Данст сместился, выискивая удачный ракурс, и сфотографировал пенса, благо его пуля почти не повредила лица.

Оставалось выяснить, что спровоцировало нападение: месть филиппинского Статуса или вечное желание молодняка сделать собственное имя на ликвидации тех, кто находится в центре внимания. Скорее всего – второе. Шахматный Клуб с крайней неохотой брался за карательные контракты, а личные специалисты азиатского ТрансСтата никак не могли так быстро выйти на след членов группы Финукейна. Возможно, когда Бенджи протрезвеет, он попросит поверенного выяснить этот вопрос…

Поднявшись на ноги, Мартин уронил на пол ключ-карту от собственного номера, и быстрым шагом направился к лестнице, все еще сжимая в кармане пальто пистолетную рукоять.

Визитер был пунктуален.

Бесарт откинулся на спинку удобного ортопедического кресла. Нахмурился, внимательно разглядывая фигуру, маячившую на мониторах системы внешнего наблюдения. Этого человека он не встречал уже давно.

Радольский встал, машинально заглянув в пустую чайную кружку. Отошел от широкого стола, до краев заставленного мобикомпами и стационарными терминалами. Входную дверь он отпирать не спешил. Более того, даже хотел немного промариновать гостя, оценить степень его настойчивости.

Бывший пешка неторопливо спустился на первый этаж, прошел на кухню. Опустил кружку в посудомоечную машину, потянулся к лежащей на тумбе пачке сигарет…