И шла процессия тропой, которая, казалось, не имела конца, пока молча не приблизилась к закрытым вратам. Словно тени замерли они во тьме, пока каменные створки не раскрылись, пропуская прислужниц в священные залы Эльвиднира.

***

Локи нервно дернул щекой, про себя радуясь, что его настороженного лица не видно под капюшоном. Правда, нынешнее лицо принадлежало не ему, а темной эльфийке, умершей больше пяти тысяч лет назад, но осознание этого не очень-то помогало. Забавно было бы столкнуться с обладательницей этой внешности здесь, в Хельхейме, а потом сражаться со всем миром мертвых, с каждой душой подчиняющейся Хель, чтобы только не стать таким же рабом.

Локи нервничал. Он боялся, так как никогда прежде, но всеми силами старался не выдавать страх даже самому себе. У него прекрасно получалось держать себя в руках, пока он шел по магическим тропам. Тогда план был прост и очевиден: любой ценой проникнуть в Хельхейм, вырвать Тора из цепких лап Хель и вернуться в Асгард. Опрометчиво и, несмотря на предшествующие походу подготовку и сложнейший болезненный ритуал, глупо.

«Прямо в лучших традициях Тора!» ― Локи горько усмехнулся, вспоминая, как его бравая вылазка быстро утратила какие бы то ни было положительные краски.

О Хельхейме не было известно практически ничего. «Холодное темное место без солнца и надежды на возвращение в мир живых», ― говорилось в воспоминаниях аса Хермода: единственного, кому удалось войти в Хельхейм, а потом вернуться назад. В детстве, читая эту строку, Локи верил, что он-то уж точно сможет повторить подобный подвиг, но реальность оказалась жестокой.

Он был слабой женщиной без союзников и четкого плана. Надежды на успех тоже не было, но Локи запретил себе даже думать о проигрыше.

«Я справлюсь, ― повторял он себе, ступая на землю Хельхейма. ― Я справлюсь, ― твердил он, когда заметил множество недружелюбно настроенных душ вокруг. ― Я справлюсь», ― говорил он, заставляя свое сердце временно остановиться.

Пробираясь через толпу неприкаянных душ, Локи чувствовал, что его воспринимают как своего. Пока мертвецы не видели его глаз и не слышали биения сердца, они были крайне доброжелательны. Ванны, йотуны, люди и даже асы сидели рядом, изредка нарушая могильную тишину разговорами. Локи тогда присел вместе со всеми и стал следить за покачиванием веревочного моста Гьялларбру.

Этот узкий путь над бездонной пропастью должен был пройти каждый из здесь присутствующих. Ничего особенного, если не смотреть вниз и не думать, что назад пути больше нет, вот только Локи точно помнил, что этот мост обладает некоторым разумом. В воспоминаниях Хермода говорилось, что мост ― это древний артефакт, понимающий, когда по нему идет живой, а когда мертвый. Магией обмануть его было невозможно, а насколько это утверждение верное Локи проверить не решился. Уж слишком высок был риск.

Решение нашлось неожиданно. Холодная рука йотуна, которого Локи давно заметил, но не решился прогнать, нагло скользнула по талии и сжала, намекая на свои намерения. Локи и сам не понял, как смог унять дрожь в своем теле. Ему было мерзко и противно от того, что его, сильнейшего мага Асгарда и претендента на трон, пытается склонить к блуду прогнившая мертвая душа. Хотелось выхватить кинжал и кастрировать негодяя, но вместо этого Локи задорно усмехнулся и, стараясь не смотреть йотуну в глаза, прижался к его широкой груди. Пришлось сжать кулаки и впиться ногтями в ладонь, чтобы пережить неприятные поглаживания.

Шершавая ладонь стала увереннее и поползла к груди, сильно сжала, как будто свою собственность, но так и не получила порицания. После такого приставание стало еще напористее.

Локи терпел долго, мысленно внушая себе, что это происходит не с ним. Он кривился от шепота йотуна, говорящего о невероятной, для мертвой души, упругости тела и манящем запахе плоти. Локи старался пропускать все эти реплики мимо ушей, но пытку не прекращал: он приманивал своего незадачливого любовника, готовясь в любой момент остановить его. Удобный случай подвернулся, когда ладонь йотуна скользнула ниже и была поймана между женских ног.

― Не здесь, ― притворно томно прошептал Локи, чувствуя, что от напряжения к горлу подбирается рвота. ― Перенеси меня через Гьялларбру, и я отдамся тебе.

Йотун взвыл от возбуждения и нетерпения. До его очереди пройти по мосту было еще несколько дней, но ради последней возможности побыть с женщиной он был готов на все. Закинуть эльфийку на плечо оказалось очень легко и даже приятно. Легкое сопротивление со стороны новой знакомой лишь раззадорило йотуна и он, не задумываясь о последствиях, сбросил несколько претендентов на проход по мосту в пропасть.

Шествие по Гьялларбру оказалось для Локи настоящей пыткой. Он лихорадочно пытался возродить свою мужскую гордость, но попытки раз за разом разбивались о нахальные нападки йотуна. На секунду Локи даже испугался: а вдруг у него не получится отделаться от этого мертвеца? Вдруг ему придется выполнить обещание, тем самым поблагодарив йотуна за помощь? Локи стало еще хуже. Голова закружилось, и ему пришлось вцепиться в плечо йотуна, чтобы не соскользнуть в пропасть. Локи вообще недолюбливал находиться рядом с безднами после своего падения с Радужного Моста. К сожалению, подобное поведение было воспринято йотуном, как подтверждение скорой близости.

Когда они прошли по Гьялларбру и оказались в Железном лесу, Локи решился на рискованный шаг. Оружия у него не было, ведь мертвым оно не к чему, малейшее заклинание могло его выдать, оставалась хитрость. По всему лесу были разбросаны камни, которыми вполне можно было оглушить, а может и заново убить йотуна. Вот только Локи, несмотря на весь свой боевой опыт, нервничал. Ему постоянно казалось, что кто-то смотрит на него. Даже когда йотун повалил его на землю и попытался расшнуровать платье, Локи не избавился от ощущения чужого присутствия. И вскоре чужак появился.

Локи хорошо запомнил, как исказилось лицо безымянного йотуна, когда тот отпрянул, держась за разбитую камнем голову. Он явно хотел напасть и разорвать голыми руками обидчицу, но вместо этого замер, не в силах пошевелиться от страха. В следующую секунду над головой пронеслось огромная тень. Пес Гарма впился зубами в горло нарушителя и жадно выпил всю его кровь. Так в Хельхейме вершилась справедливость.

Локи замер, смотря на это величественное создание. Пес был огромен. Мех на его шкуре свалялся, кое-где налипла кровь убитых, вперемешку с грязью. Но несмотря на это зверь выглядел прекрасно. Огромное мускулистое тело, агрессивный взгляд, сила воплоти. Даже когда эта сила обратила свое внимание на Локи и оскалилась, демонстрируя свои желтоватые острые зубы, принц Асгарда не перестал восхищаться. Только запах изо рта Гарма портил все впечатление. Казалось, именно им пес и убивал.

Странно, но в момент опасности Локи вспомнил события тысячелетней давности. Тогда, будучи еще ребенком, он упрашивал Одина о собаке-фамильяре, но тот остался глух.

«Интересно, разрешил бы он забрать Гарма?» ― подумал тогда Локи. Злой блеск в глазах Гарма совершенно не пугал, ведь маг знал, что пес убивает только виновных: тех, кто до своей смерти плохо относился к ближним и был трусом.

Но Локи-то еще был живым. А еще он не боялся, и Гарм чувствовал это. Наверное, поэтому он раскрыл пасть, показывая Локи кость между своими зубами. Странно, но избавляясь от этой проблемы, Локи был почти счастлив. Это было сродни медицинской помощи во время боя, и, вытаскивая кость, Локи снова чувствовал себя мужчиной, а не эльфийкой, которую только что чуть не взял силой йотун.

Кость тихо упала на землю и заскользила по камням, разрушая всю магию момента. Гарм глухо зарычал и, стараясь напугать Локи, прыгнул через него, чудом не задев когтями. Пес помчался за очередным нарушителем, оставив мага одного.

Локи оставалось только дойти до полуразрушенного дворца Эльвиднира и присоединиться к прислужницам Хель. Через неделю служения его допустили к уходу и сбору энергии из особенных душ. Локи всем сердцем надеялся, что он успеет найти Тора и сможет закончить этот маскарад как можно скорее.