Убить Тора в Мидгарде было практически никому не под силу, но в том-то и дело, что практически. Тор легко поддавался соблазну и мог пить дни напролет, теряя разум и осторожность. В таком состоянии без присмотра его могли втянуть во что угодно и даже лишить сил.

Локи вздрогнул. Тора он до сих пор не сильно жаловал, но не мог допустить, чтобы его способности оказались на службе чужака. Уж слишком много в Девяти Мирах было игроков жадных до чужой магии, способностей и даже душ.

«До чужих душ?» ― повторил про себя Локи и ощутил усиление беспокойства. Страх на секунду завладел его разумом, но Локи не дал ему взять верх. Впрочем, надежды, что чутье его подвело, тоже не было.

― Покажи, что ты видел в последний раз.

Хеймдалль кивнул и открыл свой разум для мага.

Ничем не примечательный бар, коих в Мидгарде тысячи. Барная стойка ― Локи вспомнил, что этот странный вытянутый стол называется именно так, ― заставлена пустыми кружками вперемешку с бутылками, стопками и несколькими непонятно как здесь оказавшимися изогнутыми бокалами для коктейлей. Посреди этого царства стекла, громкой музыки и зловония ― Локи совершенно не понимал любви мидгарцев к курению, ― лежало тело, чем-то отдаленно напоминающее Тора.

Лицо принца Асгарда было уткнуто в сгиб локтя, но Локи все-таки смог рассмотреть гематому на полщеки. Тор был совершенно пьян. Он уже потерял способность связно выражать свои мысли и превратился в свинью, которую Локи изо всех сил старался избегать во время пиров.

Локи даже позлорадствовал: знатное у Тора будет похмелье. Но все веселье испарилось, как только в зал вошла женщина. Мидгарцы, как и Хеймдалль, ошибочно не обратили на нее внимания, но Локи умел видеть через иллюзию, и увиденное повергло его в шок. В самый обычный бар вошла мертвая душа из Хельхейма. Она что-то прошептала Тору на ухо и тот, словно послушный теленок, заулыбался и пошел за ней следом.

Видение прервалось, и Локи зашипел от раздражения. Он узнал достаточно, но то, что Хеймдалль так бездарно пропустил опасность и, видимо посчитав это бестактным, не проследил за Тором до конца, вывело Локи из равновесия.

Немного успокоившись, он приказал Хеймдаллю немедленно возвращаться на свой пост и выискивать душу Тора. Огун тоже был отпущен, и Локи не сомневался, что тот немедленно пойдет и расскажет друзьям о случившемся. Препятствовать этому было бессмысленно, но Локи не беспокоился: троица воинов и Сиф никому лишнему не расскажут.

Оставшись один, Локи задумался. Нужно было что-то срочно предпринять, ведь Хель, а в том, что это ее рук дело не было никаких сомнений, давно мечтала получить душу Тора и использовать ее для каких-то своих целей. Нужно было во что бы то ни стало вернуть Тора, вот только подходящего решения никак не находилось. Силой Хель не победить, ум тоже не становился гарантом выигрыша. Оставалась хитрость, но даже своему основному оружию Локи не мог довериться полностью. Он прекрасно осознавал, что в случае проигрыша он точно не выживет.

Но все-таки он решился.

«Не ради Одина, Тора и проклятых Девяти Миров, а просто так: из-за интереса потягаться с самой смертью», ― убеждал себя Локи, когда подзывал к себе верного слугу.

Слуга, получив приказ, несказанно удивился, но виду не подал. Никогда еще хозяин не поручал ему немедленно найти женское темноэльфийское платье.

========== Часть 2. Ритуал ==========

Тора мутило просто по-страшному, но он все равно продолжал заказывать все новые и новые порции алкоголя. Душа требовала свободы и эксперимента. Что будет, если смешать этот горящий прозрачный напиток из низкой стопки с так полюбившимся пивом? Наверняка превратишься в огнедышащего дракона и накажешь всех обидчиков!

И Тор наказывал. Во время одного такого «наказания» он отправил пятерых мидгарцев в больницу и покалечил еще нескольких. Правда, попался среди соперников один ловкач, который успел довольно сильно заехать Тору кулаком в щеку, отчего та стала синеть, но Громовержца это не волновало. Он продолжал пить, даже когда прибыла полиция, и громко смеялся над побежденными противниками, когда подкупленный хозяин бара обвинил их во всех беспорядках.

Трезвый Тор возмутился бы такому поступку, но алкоголь лишь раззадорил аса: он пил, отдав хозяину бара почти все золотые монеты из Асгарда, а потом начал руки распускать. Девушки с визгом отпрыгивали от него, к сожалению, тем самым побуждая на еще более настойчивую охоту. Тем же, кому не удавалось выкрутиться из нежелательных объятий, приходилось целовать Тора в щеку и представляться. Дрожащими голосами девушки называли свои имена и получали в ответ ряд обидных прозвищ, намекающих на недостойное поведение и продажность. Тор злился, считая всех этих девиц, которых в трезвом состоянии он почтительно называл бы «леди», грязными шлюхами и обманщицами. Он же хотел от них такой малости! Всего лишь услышать короткое, но такое красивое имя. Джейн. Благо, что не получив желанного ответа, Тор не бил «обманщиц». До такого состояния он еще не напился.

«Джейн, ну где же ты? Почему не приходишь?» ― мысленно шептал Тор, уткнувшись в сгиб локтя. Пьяная удаль отступила, сменившись головной болью и сухостью во рту. Было так грустно. Так обидно. И Тор жалел себя, убеждая, что Джейн вот-вот откроет дверь и, о чудо, простит ему глупую ревность и позовет домой. Вот только того, что Джейн в Лондоне, а он уже третий день пьет в Нью-Йорке, Тор не учел.

Наверное, поэтому он совершенно не удивился, когда почувствовал ненавязчивый, но такой родной запах духов. Тор без колебаний позволил скользнуть чужой руке по своей спине, коснуться шеи, нежно поцеловать в подбитую щеку. Инстинкт самосохранения спал беспробудным сном, даже когда разум уловил в голосе «Джейн» несвойственные ей интонации. Но Тор не среагировал. Он видел перед собой ту, кого ожидал увидеть, мечтал как можно скорее заслужить прощение и, если повезет, потребовать близости. Тело жаждало ласк, да и Тор, чего греха таить, успел усвоить, что Джейн намного покладистее после ночи любви. Наутро можно было потребовать исполнения своих условий, а пока просто насладиться моментом.

― Пойдем, любимый, ― нежный голос заставил губы Тора растянуться в улыбке. Он был счастлив и не хотел ни о чем беспокоиться.

Память не зафиксировала, как он вышел из бара. Не запомнил Тор и короткий путь по улицам. Желание, подпитываемое алкоголем, нарастало, и под конец Тор просто не смог сдержаться. Ему показалось, что Джейн будет не против оказаться прижатой к стене ближайшего здания. План тут же был приведен в исполнение, но вот результат удивил.

Как только Тор прикоснулся к губам «Джейн», он почувствовал запах сгнившей плоти и холод, который мог соперничать с морозом Йотунхейма. По наивности своей он посчитал, что все это ему лишь показалось. Тору ведь так хотелось целоваться!

Он осознал, что перед ним не Джейн, когда было слишком поздно. Яд ледяными путами окутал его тело, высасывал силы, ожигал ледяным дыханием смерти. Тор ничего не мог сделать с этой ворожбой. Природная устойчивость к магии и защитные чары, которые когда-то сотворил Локи, тоже спасовали. Ничего не могло противостоять проклятию самой смерти.

***

Локи вдохнул сине-красный дым из плоской чаши и с трудом смог устоять на ногах. Голова кружилась все сильнее, но Локи не прекращал ритуал. Его душил кашель, глаза слезились. Если прекратить ворожбу сейчас, то магическая сила просто разорвала бы вены Локи на руках и ногах, а потом иссушила бы оставшееся без природной защиты тело. Риск возрастал с каждой минутой промедления, и Локи злился.

Магия всегда была для него величайшим таинством, не терпящим спешки и непочтения. Сейчас же у Локи не было лишнего времени.

Платье, принесенное старым слугой, уже больше пяти часов лежало на кровати Локи. Потускневшие драгоценные камни, говорящие, что раньше платье принадлежало знатной темной эльфийке, неприятно поблескивали в темноте. Они как будто насмехались над уставшим магом, твердили, что если что-то пойдет не так, Локи окажется рядом с их бывшей хозяйкой. Таким способом попадать в Хельхейм Локи не планировал.