– Вооот! Вот! И достоинство появилось, и гордость! Всё в тебе есть! Так почему же ты всё это прячешь, и позволяешь обходиться с тобой так, словно ты – тряпка половая? А? Витенька, ты мне как сын, и я желаю тебе только добра, но ты отчаянно сопротивляешься всем моим попыткам привести тебя в чувство…

Парень растерянно заморгал своими огромными глазами, и робко произнёс, – так… вы не увольняете меня?

– Конечно же, нет! Приди в себя, старичок! Как я могу уволить сына моего лучшего друга, и по совместительству самого способного менеджера фирмы? Да и туфельки твои мне нравятся…

Юноша не мог поверить своему счастью, слёзы ещё блестели на его щеках, а губы уже кривились в неуверенной, дурацкой, но счастливой улыбке. Я обнял его за плечи (по – отечески), и негромко (с доверительной интонацией в голосе) сказал, – всё, что не убивает тебя, делает тебя жирнее! Кто это сказал?

– Ницше?

– Ватель, повар Людовика четырнадцатого, умерший от асфиксии – пончик в горле застрял. Так вот, Витенька, не уподобляйся этому пончику, не застревай у меня в глотке, я – не Ватель, я тебя просто выхаркну. Понял? Хорошо. Иди, и помни про основные принципы менеджмента.

Витя вышел из кабинета, а я остался, и радостно потирал руки – день начался просто прекрасно: сначала Вассуя, а теперь Витя… Что может быть приятнее, чем причинить боль ближнему своему?

Я взял со стола стакан со своим макиатте, закрыл глаза, и (с наслаждением) отхлебнул.

Конференц – зал быстро заполнялся сотрудниками. Увидев мои насупленные брови, они испуганно замолкали, и молча рассаживались по местам. По правую руку от меня сел Джеймс. Джеймс – настоящий, стопроцентный американец со всеми необходимыми атрибутами: лошадиная улыбка, обнажающая не только зубы, но и ярко – розовые дёсны, вытянутое, птичье лицо, взгляд, лучащийся дебильным, типично штатовским оптимизмом, и деревенская манера уснащать свою речь экспрессивными словечками типа: yeeeah, yamee, bingo…

Джеймс занимает у меня должность бренд – менеджера, при этом, он ничего не понимает ни в стратегии продвижения бренда, ни в работе с поставщиками… да ни в чём, что касается его прямых обязанностей. Джеймс незаменим во время командировок (знает самые лучшие бордели во Фриско), и во время переговоров с инвесторами. Получив от меня (незаметный для инвесторов) пинок в свою тощую ляжку, он очень органично вопит, – it s impossible! I disagree!

Услышав крик души интуриста, инвесторы (как правило!) бледнеют, и раскошеливаются. Тех, кого бессвязные вопли Джеймса, убедить не могут, он берёт на испуг, громко выкрикивая: If you want trouble – you ve got it! Выкрики сопровождаются демонстрацией фотографии, запечатлевшей Джеймса на сочинской набережной в обнимку с ручной мартышкой. Джеймс конвульсивно машет руками, и кричит, – You see? You see? Do you recognize this man? A? Do you? It’s me and Barak Obama…this is us during the inauguration…now I ll call him…

Джеймс судорожно жмёт на кнопки, набирая чей – то номер, и продолжает выкрикивать безадресные угрозы. Джеймс, это мой ultima ratio, который я использую в самых сложных ситуациях.

Слева от меня садится Марина (моей цевницы стон прощальный), коммерческий директор моей фирмы. Кроме её деловых качеств (она – один из немногих компетентных сотрудников в моей фирме), она обладает ещё двумя ценными качествами: очаровательной смуглой попкой, и умелыми, такими мягкими, сочными, цвета спелой вишни, губами.

Совещание начинается с долгого, нудного выступления зама по маркетингу. Зам по маркетингу – длинный, как шест для прыжков в высоту, одышливый дедок с седыми клоками волос, задорно торчащими над ушами. Он громко плямкает серыми, похожими на несвежие котлеты, губами, медленно перекатывает слова во рту, таким образом, словно пробует их на вкус, затем, те из них, которые ему кажутся вкусными, он проглатывает, невкусные выплёвывает. В результате, большую часть времени, присутствующие слышали какое – то голубиное курлыканье, изредка прерываемое булькающими стонами, и трубными выкриками непонятных слов типа: сегментация, клиент ориентированность, эффективность продаж…

Выступление зама здорово напоминало завывания шамана, убаюканный его неповторимой манерой, я положил руку на круглое, пленительное колено Марины, и негромко сказал, – камлает, ох, как он хорош, я уже почти заснул, главное, чтобы поллюция не случилась…

Марина негромко фыркнула, и сбросила мою руку со своего колена. Джеймс клевал носом, для того, чтобы взбодрить зарубежного гостя, я пнул его по плюсневой кости. Он зарычал от боли, и, увидев недоумённые взгляды коллег, громко проорал, – fucking yeaaah! Не ожидавший подобной поддержки зам по маркетингу взбодрился, и выхаркнул, – пгхе – зен – стация! Произнесение этого ненавистного (для заместителя по маркетингу) слова, сопровождалось выплёвыванием целого фонтана слюней. В самом конце т – образного стола (места на верхней перекладине этой буквы занимали я, Марина и Джеймс) вскочил со стула прилизанный молодой человек, и произнёс заранее выученный текст.

– Если верно то, что глаза – зеркало души, также верно и то, что кожа – зеркало нашего желудка. В наше время, время высоких скоростей, и современных технологий, уход за кожей лица становится одной из главных задач. В обществе, ведущем товарное хозяйство, товаром является всё. Начиная от навыков, и заканчивая внешним видом. Молодость, красота – продаются не хуже любого другого товара…

Марина громко произнесла, – переходите к презентации, ещё не хватало нам тут лекции о природе рынка читать… (и вполголоса) ненавижу стартаперов…

Юноша смущённо откашлялся, и продолжил.

– Наука нашла множество способов борьбы с морщинами, увяданием кожи, но есть одна сфера, полностью незанятая…до сих пор. Представляю вам прибор с рабочим названием «Анти веснушка». Прибор предназначен для выведения пигментных пятен, появление которых обусловлено отложением в организме большого количества меланина.

Повинуясь манипуляциям рук юноши, зажёгся экран плазмы, висевшей на стене. Увиденное поразило меня в самое сердце. Только вчера, я смотрел сериал посвящённый средневековью, в одной из серий которого мужеложцев казнили с помощью чудного приспособления – нечто среднее между мясорубкой и дыроколом. Любителям невинных мужских шалостей зажимали голову в тиски (заботливо снабжённые двумя металлическими чашечками, одна из которых одевалась на голову сверху, а другая деликатно поддерживала подбородок снизу – всё для удобства клиентов, ваш комфорт – наша цель!). А затем, плотоядно улыбающийся палач закручивал винт, сжимая тиски, превращая (таким образом) мозги средневековых толерастов в фарш. На экране было изображено похожее приспособление, разница была в том, что чашечки располагались не сверху, и снизу (как в фильме), а справа и слева. К прибору подошла щекастая, веснушчатая деваха, скромно улыбнулась, и… поместила свою голову между чашечками. Я зажмурился, ожидая, что сейчас увижу, брызнувшие в стороны мозги. Марина коротко хихикнула, и ткнула меня указательным пальцем в бок, – не знала, что ты такой впечатлительный…

Я открыл глаза, и увидел на экране ту же самую девку, живую и здоровую. Единственное отличие заключалось в том, что веснушки на её пухлых щеках превратились в омерзительные черные пятна. Юноша – ведущий манерно произнёс, – таким образом, мы присутствуем при торжестве высоких технологий над бренной плотью! В результате несложных манипуляций, мерзкие, отвратительные веснушки превращаются в очаровательные, малозаметные, эстетически привлекательные папулы, которые засохнут, и отвалятся в течение двух недель со дня проведения процедуры. Конечно же…

Джеймс резко выдохнул, моргнул, прокричал «bingo!», и восторженно захлопал своими узкими, авитаминозными ладошками, по виду похожими на старые, изношенные стельки. Я пнул Джеймса по голени, и злобно прошипел ему в ухо, – stop this shitting, dumb motherfucker!

Успокоив ретивого иностранца, я встал со своего места, неспешно подошёл к стартаперу, принюхался к нему (от него исходил лёгкий запах страха и неуверенности), и зашёл ему за спину. Юноша стал разворачиваться ко мне лицом, но я крепко взял его за плечи, и зафиксировал его в нужном мне положении. Повисла тягостная пауза, я увидел, что шея юноши покрылась крупными каплями пота. Вытащив из кармана платок, украшенный вензелем из двух перекрещённых «Б», я нежно провёл им по шее молодого человека. Он вздрогнул, и опять попытался повернуться ко мне лицом.