— В каком он состоянии? — поинтересовался у целителей царь, нарочито оттягивая необходимость объяснять, что произошло за время отсутствия наследника.
— Мой царь, наследник в хорошем состоянии, ётунхеймская магия сильна, и скорее всего молодой царь использовал мази для заживления из редких иноземных кореньев, — быстро объяснил высокий светловолосый ас.
— Хорошо, — покивал всеотец, заметив, что сын никак не отреагировал на слова целителя «молодой царь».
— Но мы настаиваем на покое, и ему требуется отвар из согревающих трав, а главное - сытная трапеза.
— Это мы устроим. А теперь оставьте нас. Фрига, прошу тебя, Тору нужно поесть и выпить отвар.
Супруга покивала. Тор хмуро взирал на отца, сердце его беспокойно билось в груди. Когда наконец они остались наедине, Один заговорил. Он был серьезен.
— Ты не можешь сейчас заявиться в Ётунхейм, — произнёс царь Асгарда, усаживаясь на край кушетки, где лежал Тор. — Почва для нашего визита слишком шаткая, необходимо подождать.
— Как это понимать? А Локи что там делает?
— Он вступил в законные права наследника. Теперь он царь Ётунхейма, у него определённые обязанности и много дел.
— Что? — громовник ушам не верил. — Как же? Я не понимаю?!
После того как младший чуть было не уничтожил Ётунхейм, теперь он царь? Эта информация не укладывалась в голове аса. Разве такое возможно?! Да его за километр бы не подпустили к замку Лафея, и, будь он хоть тысячу раз ётун, он убил своего отца и царя, эта новость определённо достигла Ётунхейма.
— Не всё сразу, — вздохнул отец. — Наберись сил, а потом я всё тебе расскажу.
— То есть это ещё не всё? Он против нас?
Один отрицательно покачал головой. И откуда только в голове Тора возникла такая мысль? Во всяком случае, отец бы не реагировал так спокойно на правление Локи в Етунхейме, если бы тот был против Асгарда.
— Локи не против нас, но он должен завоевать расположение ётунов и дать им понять, что мы больше не враги.
— Не враги? С каких это пор? — у громовника всё смешалось в голове, он совершенно не понимал, что происходит сейчас, как дошло до того, что брат стал царём Ётунхейма. Не мог же он прийти и заявить о своих правах один, без чьей-либо помощи. — Что ещё произошло, пока меня не было?
— Есть ещё кое-что, я думаю, ты должен знать, но, прошу, не бросайся во все тяжкие. Это разумная необходимость, — Один замолчал, прикидывая, стоит ли сейчас об этом говорить. Но пришёл к выводу, что сын всё равно узнает. Тор замер, ожидая самого худшего, но морально не был готов к такой правде. — Локи женился, и его супруга ждёт наследника.
Тор не знал что сказать, не знал как реагировать. У Локи жена? Наследники? Как он мог? Но через минуту-другую громовник постарался осмыслить эту новость и понять её разумом. Хотя эмоции его захлёстывали, он всё же взял себя в руки. У царя должна быть жена и наследники — таков закон. Какой же ты царь, если подле тебя нет любящей жены и некому передать правление? Но доводы разума ни в коей мере не могли заглушить ревность. Дикую ревность. Локи целовал её, ложился с ней в постель. Тор уже ненавидел жену Локи просто за то, что она есть на белом свете.
— Как он мог?! — всё же сорвался Тор, эмоции перемежались с мыслями о долге царя. Но разум отключался, когда кровь бурлила от ревности и любви. — Ну как он мог?
— Это верное решение молодого царя, Тор, и тебе, позволь заметить, стоило последовать его примеру, — с укоризной ответил всеотец. Один видел ревность, её нельзя было скрыть, Тор слишком любил Локи и правильной любовью, и нет. — Даже если ваша связь куда более серьезная, чем просто похоть, это не умаляет вашего долга. Тебе тоже нужна жена и наследники. Подумай об этом, сын.
Тор не хотел думать об этом. Просто не мог. Он так долго не касался своего брата, полгода, чёрт возьми! Да он ночами в Мидгарде видел во снах, как они занимаются любовью в постели Локи, а, проснувшись, без стеснения надрачивал свой член, представляя, как братец выгибается под ним. Громовник мечтал вернуться и обнять его, поцеловать, сказать как скучал.
Неужели именно это и сулил ему тот злосчастный сон? У него отняли Локи, Ётунхейм отнял брата, и эта его молодая жена…
***
Локи обещал навестить его, но вместо того чтобы появиться самому, отправил иллюзию. Разговор быстро превратился в перебранку, они кричали друг на друга, Тор и иллюзорный двойник брата. Маг тщетно пытался объяснить, что он не может сейчас прийти, пока Эмилия не разродится. Его положение было ещё шатким, иные ётуны плели заговоры против него и жены, другие были за него, но, имея таких скрытых врагов, на друзей не стоило слишком рассчитывать. Лофту приходилось осваивать древнюю магию Етунхейма, чтобы упрочить своё положение. Он восстанавливал замок и окрестные деревни, пригодные для жизни ётунов. Ледяной ларец теперь находился в замке на ледяном пьедестале в самом сердце владений Локи, как символ его власти и скорого возрождения разрушенного царства. Но Тору было наплевать на это. Он хотел Локи, желал больше жизни, мечтал о его возвращении домой. Они разругались в пух и прах, и двойник исчез. Одинсон проклинал себя за несдержанность, порывался ринуться в Етунхейм, чтобы извиниться перед братом, но Хеймдаль мост ему не открыл. Громовник страдал и не находил себе отдушины ни в тренировках, ни в кувшинах с брагой. Друзья пытались его подбодрить, но всё тщетно, к тому же тема Локи была запретной, да и Фандрал не желал снова ругаться с другом, тем более когда подлый етун, наконец, покинул Асгард.
Сиф в это нелёгкое для Тора время всеми возможными способами искала к нему подходы. Наконец, Тор сдался и впустил её в свою постель. И чему только поутру воительница так радовалась, расчёсывая волосы перед зеркалом, громовник брал её как шлюху, не заботясь об её удовольствии. Его семя не единожды проливалось на белоснежные простыни, а не в горячее лоно. Что-то не давало Одинсону покоя. Сиф, конечно, была хороша собой, возможно, была бы неплохой женой, но громовник не видел её в качестве супруги. Воительница в свою очередь сделала вид, что не заметила предусмотрительности Тора, она порхала бабочкой вокруг него и всеми возможными способами пыталась его развлекать: схваткой, беседой, любовью. Она полагала, что стоит немного подождать, и наследник сделает ей предложение. Скоро они будут вместе. Идеальная пара воинов — царь и царица.
Тянулись месяцы. Локи так и не явился. Тору уже начинало мерещиться, что за каждой дверью он слышит голос брата, только с ним он отказывался разговаривать. В один из особо солнечных дней Один отправил сына с официальным визитом в Ванахейм. А перед тем завёл с ним беседу о Сиф. Нравится ли она ему? Возможно, стоит рассмотреть её в качестве будущей супруги? Достойная получится царица!
Тор вовсе не разделял мнения отца, поэтому отвечал на его вопросы довольно расплывчато. Ванахеймский царь принял наследника Одина радушно, выставил напоказ троих своих дочерей. Хотя по большей части лишь двоих, самая младшая, шестнадцати лет от роду, уже была обещана принцу Муспельхейма. И ни сколько не стеснялась того, что выбор отца её не просто огорчает, а возмущает. Громовник даже стал свидетелем их с отцом ссоры — невольным свидетелем. На второй день пребывания в Ванахейме, он как раз направлялся на завтрак в большой зал, когда услышал шум и по наитию последовал на звуки бьющейся посуды.
Тор едва успел притормозить возле входа на кухню, когда мимо него пролетела тарелка и разбилась о стену, разлетевшись осколками.
— Я отравлю его! Я отравлюсь сама! Ни за что с ним не лягу! — кричала Анжелина. — Я маг, а ты хочешь отправить меня в рабство к этому принцу! В рабство! Он не позволит мне колдовать! Умоляю, оставь же меня в покое! Не хочу я быть ничьей женой, мне не нужен муж, хочу быть сама себе хозяйкой!
— Что за бред! — прогремел царь Валиер. — Ты будешь его женой! Так я сказал!
Тор едва успел зайти за угол, прежде чем мелькнула грозная тень царя, который выскочил из кухни. Нехорошо вышло бы, если бы царь увидел, что их подслушивают. Снова разбилась тарелка. Громовник переждал с минуту и осторожно подошёл к арочному вдоху, принцесса сидела на стуле и плакала, спрятав лицо в ладонях. Вокруг неё был сущий бардак, битая посуда, опрокинутые на пол стулья, даже прислуга с кухни сбежала, не мешая царской семье выяснять отношения. Золотистые локоны принцессы едва вились, девушка выглядела хрупкой и маленькой, совсем ещё ребёнком. Тору было её жаль, она так противилась той судьбе, которая неминуемо её настигнет. Он и сам противился выбрать себе супругу. Но рано или поздно ему придётся это сделать. Громовник не единожды задумывался, влюблён ли Лофт в свою жену? Красивая она или нет? Ждёт ли он появления детей на свет, или это просто долг?
