Сын Одина разорвал поцелуй, на что актёр недовольно скуксился.

— Что ты делаешь, а? — задал бог грома неопределённый вопрос, он прошёлся ладонью по щеке смертного. — Рядом с тобой мне сложно себя контролировать, а ты дразнишь.

— Я не хотел, — Том облизнул губы, встретившись с пылающим страстью взглядом богача, он поправился. — Не хотел дразнить, просто…

— Даже не дразнишь, сводишь с ума, — мрачно оборвал языческий бог, и с огромным трудом он отстранился. — Уйди, Том, прошу тебя. Я не хочу навредить тебе, но я могу. Ещё как могу.

Хиддлстон рассеянно кивнул и отчего-то не усомнился в словах бога, он торопливо покинул номер, мягко захлопнув за собой дверь. Тор вдохнул полной грудью, в данный момент он испытывал противоречивые эмоции, гордился собой, что устоял, и в то же время злился, Том сам идёт в руки.

Одинсон сокрушенно выдохнул и плюхнулся на диван, снова напоминая себе, что со смертным нельзя быть таким настойчивым. Он и так пошёл на контакт. Тор не может всё испортить. Но сам он, скорее всего, не справится, нужен совет.

***

В доме Ханта свет горел лишь в спальне. Локи всё тянулся к ночнику, чтобы отключить его, но Джеймс каждый раз ему мешал. Смертный категорически не собирался спать. Он был неуёмным даже после того, как они весь день занимались переездом, таскали коробки, а затем разбирали их в доме британца. Хант весь светился как новогодняя ёлка, всё напевал любимую песню про короля дороги и подмигивал Локи, когда доходило до строчки: «Слились воедино два призрака шоссе». Лафейсон хихикал и хитро щурился. Когда с переездом в некотором смысле было покончено, все вещи, конечно, они не распаковали, но большую их часть разложили, расставили, Джеймс принялся готовить мясо. Локи щедро подсыпал пряности и выхватывал у Ханта сладкие поцелуи.

А ближе к ночи они отпраздновали переезд. И Джеймсу, судя по всему, было всё мало, хотя Локи уже и пытался его угомонить и затрахал прилично, но гонщику всё было нипочём, он хотел снова и снова, как с цепи сорвался.

— Джеймс, у меня глаза слипаются, — пожаловался немец, откидывая голову на подушку.

— Ладно-ладно, — прошелестел гонщик и прошёлся языком по сладкой шее. Лофт мурлыкнул как кот и повернулся на бок. Хант обнял любовника сзади, прижался к нему крепко, словно боялся, что исчезнет его счастье. — Я тебя люблю, слышишь?

— Я тоже, Джейми, ты мидгардское чудо, — заплетающимся языком проронил маг, закрывая глаза. Свет погас, а Хант улыбнулся, ощущая, как черный шёлк волос щекочет ему нос.

Завтра они должны лететь в Бразилию на первую гонку этапа. Джеймс полон решимости занять первое место, обогнать Лауду, и рядом с ним будет Локи, который любит его и которого сам Хант просто боготворит. Если можно боготворить мужчину? Такого можно. Локи каким-то образом менял британца, и эти изменения были гонщику не в тягость, наоборот, ему нравилось быть вместе с Локи, засыпать и просыпаться, прижимая его к себе, готовить, когда немец крутится рядом, чем-то занимаясь, вместе ездить по магазинам. Каждодневная рутина ещё никогда не была такой увлекательной, к тому же по части отношений Джеймс тоже новичок, он никогда и ни с кем не был долго. И всем сердцем чувствовал, что нашёл его, того, кем невозможно надышаться и насладиться вдоволь, всегда будет мало.

Любовники провалились в сон, утомлённые дневными заботами и ночными развлечениями. Однако сон Локи был не продолжительным, вязким, из него хотелось вырваться. Он вынырнул из мира грез, резко распахивая глаза. Он так же лежал на боку, в затылок горячо дышал любимый смертный, его мерное дыхание чувствовалось на коже, а ладонь касалась живота. Маг сразу понял, в доме ещё кто-то есть, но спросонья он не поверил своим ощущениям.

«Какого дьявола ты здесь делаешь?», — разозлился маг. Он как можно осторожнее выбрался из объятий Ханта и, натянув брюки на голое тело, вышел из спальни. Маг осторожно прикрыл дверь и начертил кончиком пальца на ней руну защиты и тишины, оберегая сон смертного и его жизнь. Не известно, зачем пожаловал Тор. Ничего хорошего от него не приходилось ожидать. Лофт надеялся лишь на то, что смертный жив и здоров, он ведь так и не позвал его на помощь.

Но зачем здесь тогда Тор?

Почему явился среди ночи?

Наблюдал или нет?

Маг спускался по лестнице, прекрасно ориентируясь в темноте. Тень рядом с птичьей клеткой двинулась, отделилась от общей темноты. Лофт недовольно повёл рукой, вызывая неясный сумеречный свет. Нарисовалась физиономия Одинсона.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел Лофт.

— В гости зашёл, — хмуро ответил бог грома, натягивая улыбку, он уже жалел, что пришёл за советом к Локи. А к кому ещё кроме него? В Мидгарде некому было доверять, а Локи как-никак знает его не одно столетие.

— Посреди ночи? — развёл руками маг, обескураженный подобным заявлением. — Чайку выпить? Поболтать? Ты в своём уме вообще?

— Не ори так, смертного своего разбудишь, — ухмыльнулся Тор. — Чего разоряешься, кофе лучше налей.

Тор бесцеремонно прошествовал мимо, направляясь на кухню. Локи не нашёлся что сказать, лишь молча кипел, но последовал за незваным гостем на кухню. Одинсон включил свет, а Локи проскользнул за ним и немедленно запер дверь, быстро, нервно начертил руну и, развернувшись, набрал полные лёгкие воздуха.

— Ты какого чёрта припёрся, я тебя спрашиваю?! — в полный голос, не щадя Торов слух, возмутился Локи. Ас лишь поморщился, уселся на стул, туда, где обычно сидит Джеймс, чем ещё больше разозлил ётуна.

— Ответный визит, если желаешь, — мстительно отозвался Одинсон. — Согласен, время неподходящее, но другого не нашлось.

— Я в свой плотный график тебя вообще не планировал, — Локи сжал кулаки, вышвырнуть бы этого наглеца за дверь. — Никакого тебе кофе, Джейми разбудим, он очень остро чувствует аромат кофе.

— Чай тогда, — пожал плечами Тор.

Бог грома смерил Локи пристальным взглядом. Тот щеголял в одних брюках, сверкая белоснежной грудью, чёрные волосы доходили до плеч, вились на концах. Маг явно чувствовал себя у смертного как дома. Одинсон мысленно сравнил Локи с Томом, покопался в поисках похожестей, отследил лишь одну, и та на уровне физическом, оба худые, тщедушные. Хотя Тор знал, что в женовидном теле дяди кроется мощь етуна, а вот Хиддлстон в сравнении с ним казался хрупким как хрусталь.

Ас отринул глупые сравнения, когда Лофт задал очередной вопрос:

— Не раньше, чем ты объяснишь, что ты здесь делаешь? — не отступал маг.

— Здорово ты устроился, — не отвечая на вопрос, разглагольствовал гость, развалившись на чужом стуле, даже спинка под натиском каменной спины жалобно скрипнула. — Не жизнь, а сказка, быстро ты склонил этого белобрысого…

Локи изменился в лице, по взгляду было понятно, ему такая постановка вопроса не понравилась. Тор ощутил силу энергетической вибрации, но легкомысленно отринул эту безделицу как малозначимую.

— Не кипятись, мы, конечно, можем друг другу бока намять, но я не думаю, что ты хочешь устроить бардак в домишке своего…

Тор не договорил, прикусил себе язык, взгляд Локи стал тяжёлым, не к добру всё это. Надо было иначе начать разговор, но Тор просто не мог себе отказать в удовольствии поиздеваться.

— Своего кого? Ты, кажется, недоговорил? — маг выглядел внешне спокойным, но Одинсон видел, какая стихия клубится внутри.— Ну, скажи, кто он мне?

Тор упрямо молчал в надежде, что Локи немного успокоится, но этого не произошло.

Локи заговорил снова, каждое слово как удар плетью:

— Столетия мы не виделись, а ты не изменился, всё тот же самодовольный хам. Царь без царства. Ты ничто, вселенская пустота, которую никто не заполнит, — теперь была очередь Локи грубить, но его слова куда больше походили на истину, чем на оскорбление. — Я знаю о Рагнаре, о его вере в меня, даже изгнав меня из Асгарда, ты только глупость свою этим доказал, а не мудрость.

Тор опустил глаза. Ну и как после такого обмена любезностями совета просить? И действительно дурак!