Тор умел танцевать, прекрасно вёл, мог крутить как хотел, женщиной или мужчиной. При жизни, будучи ещё человеком, он посягал на любого, кто был симпатичен, но такого не ощущал никогда прежде. Так нормальные люди испытывают любовь? Именно так выглядит любовь? Нефилим не знал, но ощущения точно отличались от простой жажды подчинить и обладать. Рядом с Локи мир делал сальто, и Одинсон куда-то летел, буквально в тартарары! Но этот полёт стал спасительным и желанным. Баллада заканчивалась, музыка умолкала, и благоговение сменила тишина. Тишина продлилась недолго, на секунд пятьдесят два существа из разных миров просто замерли и смотрели друг другу в глаза. Следующая композиция пролилась бальзамом, но оба так и стояли на месте без движения. Одинсон тяжело сглотнул и произнёс хрипло:

— Я не могу ничего тебе дать, — тыльной стороной ладони он погладил бледную щёку зеленоглазого красавца, что настырно удерживал его взгляд.

— А я разве прошу? — тихо вопрошал Локи, наслаждаясь этой непостижимой нежностью взбалмошного ангела. Между ними искрило, как бы странно это ни выглядело, допустимо или нет — другой вопрос. Для нефилима — вряд ли, а для демона допустимо всё. Генуан не чинит запретов в связях с ангелами или нефилимами. В Ётунхейме даже есть легенда, что если демон сможет перетянуть нефилима на свою сторону, то будет привилегирован. Лафейсон, правда, не слышал, чтобы кому-то это удалось.

— Даже поцелуй для меня подобен удару ангельского копья, — Одинсон произнёс эти слова, словно в муках. — Но я хотел бы.

— Но в прошлый раз… — запротестовал было Локи, и на его губы мягко легли тёплые пальцы ангела, останавливая поток слов и возражений.

— Что-то не причиняет боли, что-то причиняет нестерпимые муки, — Тор разорвал зрительный контакт, снова хотел сбежать от прикосновений, но Лафейсон придержал его за плечо, продлевая контакт.

— Позволь мне самому всё это проверить, м? — взволнованно попросил Локи, для верности ухватив крепкое и неподатливое запястье гостя. — Если почувствуешь дискомфорт, я остановлюсь. Ты ведь прикасаешься ко мне, значит, не всё так плохо, как ты себе напридумывал.

— Локи, правда, не нужно, — напрягся Тор, вырывая свою руку из хватки демона, он чувствовал неуверенность.

— Ты ведь хочешь, — настаивал Локи, показывая, что не готов отступить, он так сдавил руку нефилима, что начал причинять лёгкий дискомфорт. Когда же понял, что перегибает палку и слишком давит, то ослабил хватку и принялся просто уговаривать, как змей-искуситель, едва поглаживая пончиками пальцев. — Прости, ладно, давай хотя бы просто потанцуем. Я не готов дать тебе сбежать, как в прошлый раз, слышишь? Мне мало, мы ещё даже не поболтали нормально, только ссоримся.

— Уже не ссоримся, — ухмыльнулся Одинсон, музыка ему нравилась, а общество Локи, как ни крути, доставляло удовольствие, и, кажется, он был готов уступить этому любопытному демону. — Давай танцевать.

Тор снова позволил себе притянуть Локи в объятия, прижать к себе, предлагая лишь танец под тягучий рок-н-ролл. Что может быть сексуальней рок-н-ролла? Пожалуй, ничего. Лафейсона устраивало и это, он чувствовал себя побеждённым и подчинённым чужой воле, словно не сам пару секунд назад настойчиво не позволял ангелу уйти.

— Я приревновал, — раскрыл Тор свою страшную тайну, Локи удивлённо дёрнулся и посмотрел нефилиму в глаза.

— Вот как? — тёмные брови взлетели вверх. — Серьёзно?

— Абсолютно, — кивнул гость. — К Уилсону. Меня месяц не было, а ты создаёшь впечатление весьма любвеобильного существа, мне кажется, ты постоянно с кем-то трахаешься.

Локи расплылся в улыбке, его руки удобно угнездились на сильных плечах, когда руки ангела обвивали его узкую талию. Лафейсон незаметно перебирал светлые пряди полукровки, с губ не сходила улыбка. То ли Тор не замечал, как демон подбирается к нему, то ли это было вполне допустимо.

— Только не с тобой, — Локи прищурился. — Ты за мной подглядывал? Я имею в виду раньше? Видел, как я развлекаюсь?

— Нет, — Тор поморщился, словно одна только мысль об этом внушала ему омерзение. — Когда ты остался у Уилсона, я ушел, прежде чем вы завалились в постель. Но в тот момент я не испытывал к тебе такого интереса, как сейчас.

— Ух ты. Значит, это любовь не с первого взгляда. Ты меня успокоил, — перевёл в шутку Локи, хотя заметил, как Тор тяжело вздрогнул, когда демон сказал о любви, поэтому тут же перевёл тему. — Ты и так уже много мне рассказал о себе, может, объяснишь, что такое с тобой творится, что ты не можешь меня трахнуть, хотя и хочешь? Ведь хочешь?

Тёмная бровь красноречиво выгнулась, а губы змеились коварной улыбкой. Дыхание Тора подозрительно участилось. Злится?

— Хочу, — Одинсон тяжело сглотнул. — Сейчас хочу. Но не могу.

— Почему?

— Я думал, ты заметил, — прищурился нефилим.

Локи коротко и невесело посмеялся.

— Конечно, заметил, у тебя на меня не стоит, — грустно обозначил проблему Локи. — И целовать меня ты не можешь, но кое-что ты всё-таки можешь. Ты прикасаешься ко мне, и я к тебе, значит, ты не настолько немощен, так ведь?

— Ты меня подбадриваешь или наоборот, что-то не понимаю? — насупился Одинсон, вроде как разговор был довольно щекотливым, да и собственная несостоятельность раздражала, вот только ничего с этим он не мог поделать.

Демон пожал плечами.

— Мне кажется, не такой уж ты холодный, каким себя считаешь, или каким пытаешься показаться, — Локи ухмыльнулся, их прошлый опыт это вполне доказывал. — Может, уже пора тебе подкрепиться, знаешь, это будет даже волнительно, под музыку ты у меня ещё не отсасывал… кровь. Конечно же, кровь.

Локи стал задорно смеяться, ему было так легко и хорошо. Одинсон порывисто прильнул к белоснежной шее, демон резко замолчал, но улыбка не сходила с его тонких губ. Локи был готов к болезненному грубому укусу, но вместо этого Тор в качестве прелюдии широкими мазками вылизал его шею, вызывая приятную дрожь по всему телу; клыки игриво скользнули по влажной коже, едва прихватывая, а затем впились в его плоть, болезненно, медленно. Сын Лафея чувствовал, как острые клыки миллиметр за миллиметром протыкают его плоть, сумасшедшее наслаждение — отдавать больше, чем брать. Тор жадно высасывал из него столь необходимый ему нектар, и это было до умопомрачения болезненно хорошо. Демон застонал и прикрыл глаза, лишь хватаясь за плечи белокурого нефилима. Должно быть, так на него действовал только этот полукровный ангел, отмеченный неясной силой.

— Тор? — Локи сипло дышит, хочется кричать в голос. Он в плену одежды, вдобавок своей человеческой ипостаси, из которой жаждет вырваться, его член наливается кровью и требует к себе внимания, демон всхлипывает и снова стонет. — То-ор!

— Сейчас, — отрываясь от источника тягучего нектара, отвечает Одинсон, подхватывая демона на руки. В пару шагов Тор оказывается у дивана, опускает ничего не понимающего демона на сиденье и судорожно сдёргивает с него брюки, Локи растерянно пытается оттолкнуть, но Тор рычит на него. — Сиди смирно!

Нефилим сдёргивает с Локи брюки вместе с бельём вниз, он ещё возится с туфлями, на зеленоглазом остаётся только рубашка. Лафейсон лишь ошарашенно наблюдает, торопливо облизывая губы. Поздний гость настойчиво вклинивается между его ног и без предупреждения и хоть какого-то объяснения касается губами влажной от смазки головки, демон вздрагивает, но Одинсон вдруг поднимает на него странный взгляд, хищный и нетерпеливый. Тор даёт понять, что демону лучше не двигаться.

Лафейсон болезненно жмурится, чувствуя, как его стискивает горячий рот, как настойчивый язык скользит по стволу, оглаживая набухшие вены. Жадность и нетерпение ощущается в каждом движении, в том, как нефилим сжимает его бёдра сильными руками, как глубоко впускает. Зеленоглазый выпустил когти, впиваясь в сиденье, раздирая ткань. Долго он не протянет, слишком острое удовольствие. Он об этом не просил, но отчаянно этого хотел, хотя бы этого, если не полноценного соития.