Одинсон прекрасно видел, как порог переступили двое мужчин во главе с наглой девицей, о которой чернокнижник так беспокоился. Признаться, ведьма была хороша собой: белоснежная кожа, копна светлых золотистых волос и фигура, должно быть, ничего, хоть под накидкой и не видно было толком. Только Тор чувствовал: это точно не дева из его сна. Мужчины позади — должно быть, бесхребетные представители своих сильных отцов или братьев, если прятались за спиной девицы. Одинсон смерил взглядом всех троих и глянул на Локи.
Лафейсон не спешил повернуться и поприветствовать гостей, лишь когда до него донёсся колючий зимний холод, он ощутил лёгкое раздражение. Тор настоял на своём этим утром, Локи уступил, соглашаясь с его планом.
— Ведьма как ведьма, — пожал плечами Тор, давая свою оценку. — Ничего особенного.
— Ты знаешь, зачем мы здесь, колдун? — зашипела Сиф самодовольно, сперва она смерила Тора ненавистным взглядом, а затем стала буравить спину чернокнижника.
Входная дверь с грохотом захлопнулась: Инглинг и Ойвинд опасливо переглянулись, Сиф проявила сдержанность, оставаясь невозмутимой. Они знали, на что шли, сколько решимости плескалось в их яростных взглядах, сколько ненависти и мнимого превосходства.
Тор погладил Эроса по спине и улыбнулся, отвечая на вопрос ранних гостей:
— Решила не опаздывать на свидание со смертью.
Комментарий к Глава 7
Тангрис и Ниостр*. Настоящие имена Тангниостр и Тангриснир слегка сократила и видоизменила для лучшего восприятия.
** Слова старинной колыбельной песни, к сожалению, без авторства.
========== Глава 8 ==========
Локи обернулся и облокотился на разделочный стол, он был собран и серьёзен. Беспокойная ночь перетекла в солнечное утро, сулившее адептам скорую смерть. Шёпот ветра, к которому он прислушался, пробудившись ото сна, поведал о дерзкой ведьме, которая к тому же была любовницей Маркуса. Об этом колдун рассказал своему соседу, однако скрывая, что у него от сердца отлегло. Соблазнять Тора она точно не намеревалась, лишь надеялась отомстить за любимого.
— Сегодня я не предлагаю вам уйти, — чернокнижник растянул губы в самодовольной улыбке. — Но вы можете выбрать: умереть быстро или медленно?
Гостей такой расклад явно не устраивал, столь самоуверенны они были в своём безрассудстве. Едва ли кто-то из них встречал подобное Локи существо. Их можно было даже пожалеть, но особой сентиментальностью к слабоумным Лафейсон не страдал.
— Спроси себя, как ты хочешь сдохнуть! — свирепо бросила ведьма, словно разгневанная фурия.
Локи понимал её рвение лишь отчасти. Ведьма была хороша собой, и, если бы её красивое лицо не портила ярость, не свойственная нежным созданиям, она могла бы покорить тысячу сердец, поставить на колени отважных мужей и заставить их служить себе, как царице. Но выбрала она Маркуса, он не принадлежал ей с самого начала и никогда бы не стал её до конца, так легли карты их судьбы.
— Итак, — развёл руками Лафейсон между делом. — Если кто-то желает быстро, просто поднимите руку, если нет…
— Ты ответишь по заслугам, колдун! — прорычал Инглинг — он дал ответ за всех троих.
Слушать Локи, как видно, никто не собирался, гости вели себя нетерпеливо, но при этом не спешили броситься в бой. Отчего-то все они вызывали у Тора в большей степени раздражение, чем сожаление. Роковая ошибка погибших в пасти Фенрира пращуров порождала очередной виток смерти. Всё могло сложиться иначе, будь Локи адептом, но перевес был явно не на стороне мстителей.
— Тор, ты уверен? — ещё раз уточнил Локи, словно давал и ему шанс пойти на попятную, хотя и не верил, что Одинсон согласится.
Ведьма не стерпела и стала наговаривать проклятье, самое сильное из своего арсенала. Это выглядело так нелепо, никто и не придал этому особого значения. Чернокнижник и охотник перебрасывались странными фразами и словно не замечали появления смертельной опасности, их поведение приводило Сиф в бешенство, всё было вовсе не так, как она хотела. Появление Сиф и её соратников не произвело должного впечатления, оставалось действовать по обстановке.
— Да, я хочу, чтобы было так, — кивнул Одинсон, отвечая на поставленный вопрос.
Сиф вскинула руки, направляя свою силу, но не успела ничего толком предпринять, её схватили в охапку и швырнули на лавку. Это был некто третий, он возник сбоку в один мимолётный миг. Соратники не успели помочь, да и не до того им было: оба стояли и смотрели друг на друга, как цепные псы, готовые сорваться с привязи, остолбеневшие под гнётом воли чернокнижника. Сиф хотела их позвать, даже рот открыла, но слова застряли у неё в горле, ведьма смотрела перед собой и не могла исторгнуть хоть один звук. Она, запрокинув голову, взирала влажными глазами на второго пособника убийцы. Ведьма не верила в то, что видение было реально, она судорожно схватила мужчину за руку, ладонь была тёплой, настоящей. Мир вокруг исчез, она смотрела в родные глаза возлюбленного, и слёзы катились по лицу реками скорби.
Тор наблюдал за ведьмой очень внимательно, сколько боли отражало измученное лицо, словно в один миг она постарела лет на сорок и сделалась дряхлой старухой. Одинсон не испытывал к ней жалости, тем более что она сама по себе была проблемой, чернокнижника априори раздражала эта особа, и лучше будет, если в скором времени её не станет.
— Моя глупышка, Сиф, — произнёс Маркус так нежно, как говорил с ней всегда при встрече. — Моя радость, моя тайна.
Родное лицо любимого просветлело. Готовая сорваться с места Сиф не могла этого сделать лишь по одной причине: взгляд адепта приколол её к лавке, как послушная собачонка в ожидании приказа, она просто смотрела на него и плакала.
— Зачем ты пришла? — грустно спросил Маркус, теперь в голосе адепта отчётливо сквозило раздражение. — Зачем явилась?
Сиф начала что-то мямлить о мести, о своей любви. Перед хозяином своего сердца она стушевалась и не могла внятно объяснить причины, а дух некогда любимого мужчины, облечённый в плоть, лишь разочарованно качал головой и кривил губы. Он никогда не позволял ей проявлять чувства в окружении посторонних, это было непреложным правилом. Лишь оказавшись наедине, они могли предаваться страсти и не думать ни о чём.
— Какая же ты глупая, Сиф, — сокрушённо подвёл итог Маркус. — Я теперь служу Локи, я выполняю его волю.
Сиф повернулась, заплаканными глазами уставилась на молодого и такого бесстрастного чернокнижника, перевела взгляд на вальяжного охотника, тот знай, гладил кота и ухмылялся. Ведьма тяжело сглотнула, боль душевная помутила её разум и ослабила физически, но она всё равно видела энергетические паутины родовой ауры. Теперь стало ясно, как день, почему проклятый колдун устроил в подземельях ордена кровавую баню. Хоть нити излучали неясный свет, но они переплетались между собой, такой узор был характерен лишь для родственников.
— Что ты с ним сделал? — вымученно проронила ведьма, слёзы снова струились по её щекам, глаза покраснели, она не могла скрыть свои эмоции.
— Вызвал, — пожал плечами Локи. — Это он, не сомневайся, неупокоенный дух, и никогда ему не будет покоя, пока я буду вызывать его. Меня прокляли вечностью, представляешь, как долго ему придётся страдать?
Сиф тяжело сглотнула, она не искала сочувствия в глазах Локи, не надеялась даже на понимание. Маркус молчаливо слушал речи своего господина, исход этой роковой встречи от него не зависел, убиенный адепт взирал на свою любовницу, замечая, как она менялась в лице, как просыхали слёзы на её щеках и кротость превращалась в ту силу, которую она никогда не демонстрировала возлюбленному мужчине.
— Позволь мне служить тебе так же, как служит Маркус.
Локи заметно удивился, Тор даже рот открыл, не вполне уверенный, что услышал верно.
— Что? — недоверчиво переспросил чернокнижник.
— Я хочу служить тебе так же, как он, — твёрдо повторила ведьма. — Что я должна сделать?
— Умереть страшной смертью, — вырвалось у Локи.
