Джеджун взвалил пакет мусора и отправился к контейнерам через весь двор. Капли барабанили по капюшону куртки. Один за другим зажигались фонари, стремительно темнело. Избавившись от ноши, молодой человек пристроился под раскидистым деревом и вытащил из кармана пачку сигарет. Вредная привычка укоренилась со временем, и теперь Ким дымил постоянно. Прохладный воздух пробрался под великоватую ветровку, словно бы прогонял его обратно в кампус, где курение было под запретом.

Ничто не нарушало тишину кроме шелеста дождя и шин редких машин, проезжающих за забором. Иногда казалось, что студенты — звери, отгороженные от остальных жителей города прочными чугунными прутьями. Колледж гордился своей первозданностью, ни в какую не желая менять старомодный шифер на крышах и деревянные рамы на окнах. Ладно хоть форму для учащихся не вводили, все же это был не Гарвард.

Джеджун высосал сигарету и вышвырнул окурок, сунул руки в карман, намереваясь убраться в тепло своей комнаты. И тут заметил силуэт. Высокий незнакомец стоял за забором и гипнотизировал кампус. Его не слишком волновал дождь, даже несмотря на то, что голову не покрывали ни бейсболка, ни капюшон. На территорию колледжа доступ был свободный, но только до семи вечера, а потом визитерам необходимо было либо долбиться в комнатку вахтерши, чтобы выклянчить пропуск, либо ждать до девяти утра следующего дня. Этот мужчина стоял, как вкопанный. Возможно, приехал навестить родственника и озадачился, наткнувшись на запертые ворота.

Дже не был дежурным, однако не счел за трудность помочь заблудившемуся.

— Вам помочь? — Джеджун выбрался под дождь и подошел к прутьям.

— Угу, постой на стреме.

Ким отшатнулся, когда мужчина сноровисто перелез через забор и оказался рядом. Даже рюкзак со спины не потерял, не поскользнулся и не запыхался.

— Привет, Дже.

— Юнхо, — промямлил Джеджун, не веря своим глазам. — Ты… почему не предупредил?

— Да хотел позвонить, но мелочи под рукой не оказалось.

Джеджун воровато огляделся и махнул рукой, чтобы следовал за ним. Через пару минут оба оказались в маленькой комнатке, вмещающей шкаф, письменный стол и две узкие кровати. Разумеется, поступок был сугубо против правил.

— Неплохо устроился, — оглядел спартанские условия Юнхо.

Дже ничего не ответил, шагнул к нему и обнял.

— Извини, что ни разу не приезжал.

— Ничего, мне хватало твоих звонков.

— А мне нет, — Дже не удержался и всхлипнул, смущенно заулыбался. — Я все такой же плакса.

— Мне нравится.

Юнхо провел по волосам Джеджуна рукой, прижался губами ко лбу.

— Ты колючий, — поморщился тот.

— Четырехдневная секси щетина, — самодовольно задрал нос Юнхо.

— Ты говорил, что получил семь лет, а прошло всего четыре…

— Попал под амнистию. Рамзес помог… помнишь парня?

— Угу, тот смешной египтянин, — рассмеялся Джеджун, чувствуя, что напряжение, державшее его столько времени, наконец, испарилось. — Есть хочешь?

— Хочу.

Дже провел парня в душевую в конце коридора, сам быстро собрал сэндвичи из холодной индейки. Юнхо вернулся в облаках пара, правда, небритый. Упал на кровать и накинулся на предложенную еду. Джеджун присел рядом с ним, положил голову на плечо.

— Педро звонил несколько раз.

— Зачем?

— Не знаю. Я спускал на него собак, что твои так называемые друзья зажали бабло на нормального адвоката и позволили тебе сесть, и бросал трубку.

— Дурачок, — ухмыльнулся Юнхо.

— Но это подстава!

— Нет, — молодой человек облизал с пальцев майонез и глотнул горячего чая. — Я просил ничего не предпринимать.

— Почему? Голяк был?

— У банды были средства выбить мне тысячу часов общественных работ и условное… я отказался. Из-за тебя.

Джеджун отодвинулся и удивленно уставился на Юнхо.

— В смысле?

— Если бы меня не посадили, ты сорвался бы ко мне, даже если бы папка посадил тебя на цепь.

— Конечно!

— И что бы из всего этого вышло? Ну, исколесили бы страну, а изголодав, вернулись бы в Лос Анжелес, ковырялись бы на свалках, перебиваясь хот-догами. Два сопляка без роду без племени, ни ума ни таланта, быдло короч. Так ведь? — видя, что Дже ошеломили эти слова, Юнхо ответил за него. — Так. Без меня же у тебя не было выбора кроме как закончить школу и поступить в колледж. Ты многое сумел преодолеть, и все потому, что я не путался у тебя под ногами и не совращал на всякую ерунду. Теперь ты совершеннолетний, никто тебе не указ. Мы можем хоть завтра ехать в Мексику или на Аляску, как мечтали.

Джеджун разволновался.

— За то время, что ты сидел, могло случиться столько всего! Об этом ты подумал?!

— Поэтому Педро и звонил.

— Я о тебе, мудак! Тебя могли грохнуть раз триста!

— Но не грохнули ведь, — Юнхо ткнулся подбородком в плечо Кима. — Ты что, не рад мне?

— Рад.

— Докажи!

— Отвали! — Джеджун поднялся и забрал пустую тарелку. — Принесу еще, подожди.

Вернувшись, он увидел Юнхо, стоящего около окна. На обнаженных руках теперь можно было заметить новые татуировки, плечи его еще раздались вширь, сильную спину испещрили несколько шрамов.

— Простынешь, — Дже поставил тарелку на стол и поспешил набросить Юнхо на плечи висевшую на стуле рубашку.

Молодой человек не шелохнулся.

— Дже.

— Что?

— Ты, правда, рад, что я приехал?

Джеджун уселся на подоконник, улыбнулся.

— Кажется, тюрьма сделала из тебя мягкого и чувствительного размазню.

Юнхо не поддержал шутку.

— Прости, — Дже дотронулся до его руки. — Поверь, я безумно рад, просто ты так неожиданно нагрянул…

— Я не знал, захочешь ли ты увидеть меня после… ну… я ехал к тебе, а сам… боялся. — Юнхо закрыл глаза и вздохнул. — Ночами, слушая храп ублюдков вокруг себя, я думал, что, было бы лучше никогда не знать тебя. Было бы лучше никогда не спать с тобой. Было бы лучше, чтобы ты никогда не улыбался мне… не целовал меня. Было бы лучше никогда не встречаться.

— Влюбился что ли? — рассмеялся Ким, поглаживая твердый, как камень, бицепс Юнхо.

Тот выглядел каким-то разбитым. Пожал плечами.

— Не хочу тянуть тебя за собой.

Дже покачал головой.

— И кто из нас дурак? Юнхо, я уже не семнадцатилетний робкий мальчик, я знаю, чего хочу и что могу. И никому не позволю помыкать собой. Минуту назад ты сам об этом говорил!

— Угу.

Джеджун потерся щекой о плечо любимого.

— Но если ты опять решишь сигануть со скалы, я прыгну с тобой. Не потому, что так задумал ты, а потому что этого хочу я сам.

Юнхо, наконец, улыбнулся. Мышцы расслабились.

— Звучит как признание.

— Ты первый сделал это!

— Ну, так, я ведь мужик.

— А я, стало быть, собака? — возмутился со смехом Джеджун.

Отсмеявшись, Юнхо вновь взялся за еду.

— Слушай, как твоя боязнь воды?

— После того, как я едва не утонул в гребанном Мексиканском заливе, она переросла в настоящую фобию.

— Жаль.

— Пофиг, — на пару минут воцарилась тишина, потом Ким встрепенулся. — Хочу показать тебе кое-что!

Юнхо вопросительно приподнял бровь. Джеджун же вскочил, подошел к шкафу и принялся рыться в одежде.

— Одевайся и пошли.

— Куда?

— Просто делай, как я прошу.

Юнхо не очень хотелось возвращаться под дождь. Он, грешным делом, рассчитывал на прямо противоположное — погреться в объятиях Джеджуна под одеялом в кромешной темноте малюсенькой комнаты. Вместо этого пришлось напялить вещи, которые жалобно трещали на спине, стоило только двинуть руками, и выползти во двор. Оглядываясь, как воры, парочка выбралась за пределы кампуса. Дже таинственно молчал, вел заячьими тропами через парк.

Минут через десять они вышли к коробке здания. Джеджун уверенно обошел его и спустился в подземный паркинг. Оттуда несло таким холодом, что настойчиво вернулись мысли о кровати. Дже, между тем, отыскал нужную секцию.

— Та-дам!

Взору Юнхо предстала машина. Когда-то она была вишневого цвета. Дверь со стороны водителя имела внушительную вмятину, с пассажирской — отсутствовала напрочь, левое заднее колесо было спущено. Хорошо хоть потемневшие от времени фары были целые, однако съемная крыша потрескалась и нуждалась в замене. Что творилось внутри, вообще трудно было себе представить. Но никакие внешние дефекты не могли испортить впечатления, которое производил хищный корпус автомобиля.