— Хуево.

— Хуево то, что ты никак не можешь это остановить. Всегда найдется козел, который захочет самоутвердиться за твой счет, показать свою силу. Поэтому я попросил звезду дать мне такой… дар что ли, чтобы я мог наказать таких уродов. Силой мысли, не пачкая рук, не бегая за ними с ножом и не выслеживая по ночам.

— Фильмов насмотрелся, — продолжал скалиться Юнхо.

— Тогда я думал, что сделал бы этот мир куда лучше и безопаснее. Каждый придурок получил бы по заслугам. Наркодиллер где-нибудь в Перу, насильник детей из Сингапура. Одна мысль и все, нет ни того, ни другого.

Юнхо криво усмехнулся, с интересом разглядывая задумчивое лицо Кима. А тот опять смотрел на звезды. Затянувшись последний раз, он выбросил окурок и подложил руку под голову.

— А еще можно брать заказы, разбогатеть и нихрена не делать всю оставшуюся жизнь. Жить на собственном острове и косить направо и налево всех, кто неугоден сильным мира сего.

— О богатстве я тогда не думал, просто хотел, чтобы папа перестал бить маму.

— Подобная хрень всегда переходит за грань личного. Банальная жажда власти. Никто другой, а только ты решаешь, кому жить и кому умереть. Причем оставаясь безнаказанным.

— Угу.

— Только сначала ты убиваешь серийного убийцу, а потом обычного паренька, который случайно толкнул тебя в торговом центре. Сосед врубил громко музыку — труп, официантка слишком сильно разбавила пиво — труп, младенец вопит на руках молодой мамаши, которая сидит в интернете и выбирает в онлайн магазине новую шмотку — труп, труп, труп! Власть развращает.

— А абсолютная власть развращает абсолютно, — кивнул Ким.

— Что загадал сейчас? Что-то приземленное?

— Не скажу, иначе не сбудется.

Юнхо скептически хмыкнул.

— Знаешь, что было бы самым страшным получи ты такой дар?

— Мм?

— Удержать мысли в узде. Наш мозг работает даже во сне, контролировать все совершенно не возможно. Пришлось бы мысленно считать или распевать песни, чтобы не думать о других людях и не шлепнуть ненароком. Так можно и рехнуться.

Джеджун согласно кивнул.

— Это сейчас мы такие умные, а тогда я был озлоблен.

Юнхо изогнулся, чтобы почесать спину.

— Блядь, как же хочется в душ.

— И зубы почистить.

— Тебе надо было дождь пожелать.

— Ты ведь не веришь в эти сказочки.

— Ну, попытка не пытка.

Они еще долго болтали, лежа под одеялом и глядя в небо. А потом уснули, нежась в тепле и вдыхая свежий ночной воздух. Рано утром, стоило солнцу подняться над каньонами и степями, путешественники проснулись и отправились на поиски дороги. Трясло нещадно, за машиной тянулся шлейф из пыли. Несколько раз за день приходилось останавливаться, чтобы свериться с компасом и остудить двигатель. Каждый раз Юнхо чертыхался, открывал капот, откуда валил густой белый пар, и материл некоего Стива. За что именно, Джеджун не понимал, так как не очень хорошо знал устройство машины даже на родном языке, не говоря уже об английском. Пока Дже готовил нехитрые бутерброды, он ковырялся в железках, доливал охлаждающую жидкость и проверял работоспособность вентилятора. Потом вновь возобновляли гонку по пустыне. К вечеру впереди показалась асфальтовая змея трассы. Выбравшись на нормальное покрытие, ровную, как стол и горячую, как сковорода, парни выдохнули с облегчением.

— Куда нам? Направо или налево? — Дже зажал в кулаке компас, пряча от Юнхо.

— Налево.

— Уверен?

— Мужики всегда ходят налево, — усмехнулся Юнхо, уверенно поворачивая руль.

Джеджун прикрыл ладонью компас и сверился, удивленно вскинул брови.

— Правильно!

— Держись меня, детка, и никогда не потеряешься, — самодовольно засмеялся Юнхо.

Ближе к ночи парочка добралась до небольшой заправки. Юнхо вытащил из кармана деньги, а Дже отвернулся, не желая думать, каким образом они у него появились.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил у него Юнхо.

— Нет.

— Упрямый идиот. Может ты еще и жрать не будешь теперь, и пешком пойдешь до океана?

Джеджун поджал губы. Его ответа терпеливо ждали целую минуту, потом Юнхо плюнул и ушел, прихватив из кузова канистру. Настроение испортилось, в который уже раз за все их знакомство. Дже понимал, что ведет себя, как капризная бабенка, однако ничего не мог поделать с собственным характером. Глядя на отца, он безумно страшился стать хоть капельку похожим на него, а потому старался жить правильно. Конечно, тому копу уже фиолетово, остались ли деньги в бумажнике или ими воспользовался кто-то другой, но совесть грызла, как голодная крыса.

Вздохнув, Ким повертел к руке компас. Решив, что в ближайшее время он не пригодится, Дже протянул руку к «бардачку», нажал на кнопку. Дверца не поддалась. Нахмурившись, парень принялся дергать двумя руками. Отдел был заперт. Любопытство заставило позабыть про компас, Дже наклонился и принялся ощупывать дверцу, рассчитывая, что сможет как-то обхитрить ее. Тут постучал, там — ничего не помогло.

— Что ты там делаешь? — долетел до него голос Юнхо.

Ким струхнул, резко выпрямился, отчего больно саданулся затылком о «бардачок».

— Твою мать!

Юнхо облокотился о крышу и вопросительно уставился на парня.

— Осматривал ногу, — просипел Дже, потирая ушиб. — Сильно чешется.

— Мм. Если начнется гангрена, придется резать.

— Что начнется?

— Гангрена. Ну, гнить нога будет.

Ким почему-то схватился за крестик, торчащий поверх футболки. Юнхо усмехнулся.

— Вот это вряд ли поможет. Слушай, там есть туалет и страшенная раковина. Посмотри, может вода более-менее нормальная, хоть умоешься. И вот еще, держи, — Джеджуну на колени упала зубная щетка и тюбик зубной пасты. — Ты, конечно, принципиальная сука и я тоже, но у мужика не было сдачи.

Прежде чем Дже успел поблагодарить его, Юнхо ушел к кузову. Парень бросил последний взгляд на «бардачок» и выбрался из машины, зажав в кулаке средства элементарной гигиены. Туалет обнаружился за зданием, этакая пристройка. Подавив гадливость, Дже зашел и закрылся за хлипкий крючок, предусмотрительно прикрыв пальцы футболкой. Низенький унитаз был такого же цвета, как и окружающие заправку горы. По затхлому запаху, от которого глаза слезились, нельзя было точно сказать, заслуга ли это ржавой воды или человека. Стараясь ни к чему не прикасаться, Джеджун включил воду. Кран загудел, задрожал. Потом исторг струйку цвета мочи. Дже поморщился и уже думал обойтись запасами Юнхо, но застоявшаяся вода пробежала и потекла вполне себе нормальная прозрачная. Разумеется, это нисколько не понижало шансы содержания в ней болезнетворных бактерий. Кое-как Джеджуну удалось почистить зубы, умыться и даже смочить патлы волос. Подумав секунду, он стянул футболку и, стиснув зубы, сполоснул холодной водой потное тело. От зловония уже начинало мутить. Вырубив воду, он вырвался наружу, не удосужившись одеться, вдохнул сухой воздух полной грудью, закашлялся.

— Живой? — Юнхо стоял, привалившись плечом к стене.

— Это самый ужасный толчок в моей жизни.

— Ты просто не был в клубах Нью-Йорка, — засмеялся тот, потом оглядел его тело. — Какой ты тощий, болеешь что ли?

— Хватит издеваться! — Ким поспешил натянуть футболку.

— Наоборот, забочусь, — Юнхо широко улыбнулся, давая понять, что вот это настоящий что ни на есть стеб. Шагнув к парню, он протянул руку. — Давай.

— Что?

— Зубную щетку.

Дже вылупил на него глазища.

— Она моя!

— А во-ооон та машина — моя. Но я ведь позволяю тебе в ней кататься.

— Это другое.

— Вот еще. Пока мы путешествуем вместе, ведем один бюджет, кстати, можешь добавить туда свои пять баксов, будем делиться.

— А если я захочу снять проститутку? — выпалил Ким.

— Отымеем ее вместе, — кивнул Юнхо, выдергивая щетку и пасту из рук обалдевшего парня.

Щетка сразу же оказалась в его рту. Парень даже не удосужился закрыть дверь, чтобы не обтирать углы локтями, начал расстегивать джинсы. Джеджун отвернулся и потопал к машине, грязно ругаясь по-корейски. Усевшись на свое место, Дже снял кеду и осмотрел ногу. Припухлость сошла, осталась лишь краснота вокруг места укуса. Ее бы тоже помыть, но возвращаться в ужасный туалет ему не хотелось. Едва он напялил обувь, вернулся Юнхо. Он бросил ему щетку, так что Дже едва успел поймать ее. Следом прилетел и тюбик.