— Зашибись, — прогнусавил мужчина.

Нагнувшись, он зачерпнул снега и приложил его к переносице. Привалившись к столбу, он прикрыл глаза и приподнял голову, чтобы поскорее остановить кровотечение. Сердце бешено колотилось, было безумно жарко. Юнхо сдернул шарф. И тут среди завываний ветра раздался вой. Через минуту мимо промчалась скорая помощь.

Чон молча наблюдал за фургоном, пока тот не скрылся в снежном вихре. А потом кинулся бежать. Обратно к особняку. Ощущение чего-то недоброго затопило сознание, волнением перехватило горло. Конечно, это могло быть лишь воображением, но Юнхо бежал, прорываясь через сильный ветер.

Его опасения оправдались — карета скорой помощи стояла во дворе особняка Кимов. Мужчина промчался мимо поскуливающей собаки, ворвался в дом. В гостиной уже орудовали парамедики, укладывали Нарам на кровать-каталку. Джеджун сидел на полу, хлюпал носом. Рядом с ним сидела сиделка, встревоженный дед стоял полуодетый с папкой медицинских документов.

— Что с ней? — спросил Юнхо одного из врачей.

— Обморок. Мы проведем несколько тестов и выясним причину. Ночь она проведет в больнице.

— Я вам без медицинского халата могу назвать причину, — проворчал господин Ким. Потом подошел к Юнхо, похлопал по спине. — Все будет в порядке.

— Я больше о вас переживаю.

— Да что я… — старик застегнул куртку поверх пижамы. — Мне кажется, я уже ничего не чувствую. Этот кошмар бесконечный.

Глаза Кима были настолько уставшие и выцветшие, что казалось, случись сейчас ядерный взрыв или вторжение извне, он даже ухом не поведет. Или, что еще вероятнее, а потому страшнее, ляжет спать и не проснется, выбрав сладкий сон вместо горькой реальности.

— Если я чем-то могу помочь, только скажите.

— Побудьте здесь, пока я не вернусь.

Старик прошел мимо, мельком взглянув на Джеджуна. Тот не смел глаза поднять, напоминал щенка, осознавшего, какие дорогие туфли пожевал. Стало безумно жаль его.

Юнхо пошел за Кимом-старшим.

— Не вините Джеджуна. Он не хотел этого.

Дед молча обувался, нагнетая и без того напряженную атмосферу.

— Я сам взвалил на себя эту ношу, и буду нести ее до самого конца, — проговорил он, наконец. — Даже если он близок.

— Не го…

Чон едва вновь не получил по носу входной дверью. Слова старика эхом отдавались в его ушах. Юнхо вновь почувствовал злость — как же ему надоели эти семейные концерты! За спиной скрипнуло. Обернувшись, мужчина увидел Квон, поднимавшую с пола кресло. Сиделка прикрутила отвалившуюся пластиковую ручку на место и подкатила его к парню. Дже отпрянул, словно рядом вдруг оказалось какое-то чудовище.

— Давайте я сам, — стоять и дальше у двери было глупо, мужчина вернулся в гостиную. — Можете идти.

— Может, дать ему успокоительное?

— Не нужно, я побуду с ним до утра.

Юнхо снял куртку, швырнул на диван. Нагнувшись, он обхватил парня и, поднапрягшись, поднял на руки. Джеджун еще не набрал нормальный вес, был легкий, как ребенок. Он инстинктивно обвил шею мужчины руками, прижался.

— Хочешь чего-нибудь?

— Нет.

— Тогда давай спать.

Дже оказался в спальне, был бережно уложен на полноценную кровать, которой заменили ненужную теперь каталку. Он часто спал в той одежде, которую носил дома, однако сейчас Юнхо помог ему раздеться, чтобы тело не прело в духоте. Набросив на ноги Дже одеяло, он ушел в ванную, принес стакан с жидкостью для полоскания рта.

— Сплюнь сюда же.

Джеджун послушно выполнил указание, побулькал и выплюнул, улегся на подушку. Юнхо потратил несколько минут на то, чтобы открыть окно и прибрать одежду, прикатил инвалидное кресло, поставил неподалеку.

— С бабушкой все будет в порядке?

— Да. Ее подержат немного в больнице, пропишут капельницу и отдых. Не волнуйся.

— Дед меня ненавидит.

— Ты ошибаешься. Он тоже перенервничал, — Юнхо решил, что парень слышал его слова, поэтому добавил. — Ты не в тягость своим родственникам, Дже.

— А тебе? — Ким отважился взглянуть на Юнхо.

— И мне тоже.

— Я обидел тебя.

— Да, было неприятно, — мужчина опустился на стул рядом с постелью. — Но я прогулялся и остыл.

— Это потому что я инвалид? Ты жалеешь меня?

— Дже, — Юнхо пересел на край кровати, дотронулся до руки Джеджуна. — Никто кроме тебя так не считает. Да, ты медленно восстанавливаешься, возможно, никогда не сможешь вернуться к своим бывшим увлечениям. Ни твоя бабушка, ни я не скрываем это от тебя, о какой жалости может идти речь? Мы трезво оцениваем твои возможности и работаем над тем, чтобы ты вернулся к нормальной, самостоятельной жизни.

Джеджун закусил прыгающие губы, поморщился, сдерживая слезы. Юнхо взял его за руку, успокаивающе сжал.

— Т-тогда можно п-попросить…

— Что?

— Уберите сиделку.

Чон уже обсуждал этот вопрос с госпожой Ким, но оба решили, что лучше подержать девушку как минимум до Нового года. Бывало, что парень оставался дома совсем один, и они беспокоились, не случилось ли что с ним.

— Ее помощь еще нужна, — терпеливо пояснил Юнхо.

Джеджун помолчал, потом кивнул, сдавшись — после того, что произошло сегодня вечером, он не чувствовал себя в праве что-либо требовать.

— Хотя бы пусть прекратит меня мыть.

Юнхо понял его, улыбнулся.

— Она в первую очередь медсестра, а не девушка.

— Все равно… она смотрит…

— Ну, а как? — расхохотался Чон. — Уверяю, тебе станет еще более неудобно, если она будет мыть тебя наощупь.

Джеджун покраснел, пробурчал что-то насчет идиота и отвернулся к стене.

Юнхо вернулся поздно ночью — его смена закончилась еще в девять, однако в дверях больницы его остановил хирург и попросил молодого анестезиолога посодействовать во внеплановой операции на аппендиците. Уже при привычке он приехал в особняк, потрепал по голове выбежавшего навстречу Лаки. Ему был выдан ключ — знак величайшего доверия. Мужчина отворил входную дверь, разулся и на цыпочках прокрался к лестнице. Однако чуткий слух его уловил шорох в гостиной. Юнхо замер и прислушался. Раздался легкий стук и надсадное сопение.

Сбросив куртку и сумку на небольшой диванчик, Юнхо заглянул в комнату и застал Джеджуна, копошившегося с костылями. Парень устало привалился к стене и тяжело дышал. Даже в полумраке можно было различить его покрасневшее лицо.

— Почему ты не спишь? — негромко проговорил Юнхо, надеясь, что не напугает парня.

Ким вздрогнул и едва не упал, потеряв равновесие.

— Юнхо!

— Прости, — мужчина прошел в комнату. — Что ты делаешь?

— Видишь ведь, тренируюсь.

— Почему ночью?

— Не спится, — Джеджун медленно выдохнул, пытаясь восстановить дыхание. Футболка на его спине уже промокла от пота, столько усилий он прилагал, тягая по комнате тело на костылях.

— Сколько кругов ты намотал вокруг стола? — Чон помог парню встать прямо.

— Не знаю. Но голова уже кружится.

— Она кружится от усталости, а не ходьбы по кругу. Пойдем в спальню, хватит на сегодня.

Мужчина довел Дже обратно. В комнате царил беспорядок, было видно, сколько трудов ушло на то, чтобы выбраться из кровати без использования кресла.

— Ложись.

— Можно мне в душ? Спина уже чешется.

— Уже второй час носи. Потерпи до завтра.

— Угу.

Юнхо прикрыл окно, убедился, что Ким залез в кровать. Он поднялся в комнату, которую уже практически считал своей, переоделся и умылся. Хотелось есть, пришлось спуститься вниз, чтобы сделать себе бутерброд. Однако до кухни он так и не дошел — заметил полоску света под дверью комнаты Джеджуна.

— Упрямая бестолочь, — пробормотал Юнхо.

Постучав, он приоткрыл дверь и заглянул в спальню. Сразу услышал звук льющейся воды. Немного обеспокоился, все ли будет нормально, потому вошел. Киму потребовалось много времени и усилий, чтобы убедить бабушку в собственной самостоятельности. И та поддалась, рассчиталась с сиделкой.

— Дже, все нормально? — Юнхо брякнул пару раз костяшками по двери, прижался ухом, чтобы расслышать ответ.