— Ты ведь слушал нас тогда? Мне показалось, я видел тень.

— Н-нет.

— Как скажешь, — уступил Чон, уверенный в свой правоте. Дже молчал, глядя на объедки пирога. Его ресницы подрагивали, как и губы, выдавая нервозность. — Можешь рассказать мне все, что у тебя на душе.

На несколько минут повисла напряженная тишина.

— Все-все? — прошептал, наконец, Ким.

— Да.

— Я… я подслушивал… не специально, — Джеджун все не мог заставить себя взглянуть в глаза мужчине. — И я, правда, боюсь… стать в тягость тебе. Еще дед меня не любит.

— Ты ошибаешься. Он ворчит и злится, потому что осознает свою беспомощность. Поверь, он очень хочет помочь тебе, но не знает как. И очень любит.

— А ты?

— И я хочу помо…

— Ты любишь? — Джеджун вдруг взглянул на него в упор.

========== Часть 8 ==========

-… ты хороший парень, Дже, скоро ты поймешь, что я не тот, на кого стоить тратить вре…

- Будь мужиком и просто скажи прямо «нет»! Хватить парить мне мозг, - Джеджун вырвался из хватки мужчины и вылез из-за стола.

- Куда ты?

- В туалет, - буркнул Ким, пряча покрасневшее лицо.

Он уполз с глаз долой, чтобы вдоволь нареветься в одиночестве. Усевшись на унитаз, он долго всхлипывал, уткнувшись в ладони. И игнорировал любые попытки кого-либо выковырять его оттуда. В дверь долбились, на повышенных тонах доводили до сведения, что мужской туалет вообще-то один, и если у него проблемы деликатного характера, лучше идти домой. Недовольных посетителей успокаивал менеджер, а его самого увещевал Чон, который пытался объяснить, что вызывать полицию нет необходимости, и истерика скоро пройдет. Юнхо получил порцию ненависти за Дже, но все-таки убедил народ оставить в покое несчастную дверь и затаившегося за ней парня.

- Все в порядке, они ушли, - Юнхо прижал ухо к двери, пытаясь расслышать хоть что-то, ведь в туалете висела подозрительная тишина. - Дже, ты там?

- Ну а куда я денусь?!

За пятнадцать минут это был единственный ответ от Кима, а потому мужчина выдохнул свободнее. Привалившись спиной к стене, он принялся ждать. Текли минуты, начало темнеть. Пару раз заглядывал менеджер, спрашивал в полголоса, стоит ли позвонить спасателям, чтобы выламывали дверь. Ну или может, стоило бы вызвать родственников. Юнхо отвечал, что сам со всем разберется.

- Дже, они скоро закрываются.

Зазвонил телефон. Чон вытащил из кармана мобильный, увидел имя госпожи Ким и вздохнул.

- Твоя бабушка звонит. Видимо они уже вернулись и обнаружили твое отсутствие, - он принял вызов. – Да? Да, я знаю. Я уговорил его пойти прогуляться, свежим воздухом подышать. Простите, я должен был предупредить вас… Устал, конечно… Мы в кафе неподалеку… Скоро вернемся.

Юнхо сбросил звонок.

- Нужно возвращаться.

- Почему ты выгораживаешь меня? – послышался голос парня. И прежде чем мужчина хоть что-то ответил, он добавил. – Этим и сбиваешь с толку. Ты внимательный и заботливый, всегда рядом чтобы помочь, и при этом держишь меня на расстоянии. Ты… ты первый, кого я увидел… и с тех пор я всегда искал взглядом только тебя. Помнишь, как сиделка дулась, когда я соглашался поесть только из твоих рук? И занимался я усерднее. Ты просил стараться, и я из кожи вон лез. Твое одобрение было важно… п-поэтому…

- Дже, выходи ко мне, поговорим нормально, глядя друг другу в глаза.

Ким некоторое время молчал.

- Мне так легче.

- Хорошо, - тут же согласился мужчина. – Только не плачь, голова заболит.

Джеджун затаился опять. А когда заговорил вновь, его голос дрожал от еле сдерживаемых слез.

- Я дышать нормально не могу рядом с тобой. Сначала я думал, что из-за того, что я помятый инвалид… Меня трясет в твоем присутствии. Но я всегда списывал это на свое состояние… а тогда, в ванной…

- Дже, давай я зайду, такое нельзя обсуждать вот так… эм… громко.

- Не пущу!

- Ладно.

- Мы поговорим так или… или я никогда отсюда не выйду!

Юнхо вздохнул и присел на корточки, потер лицо ладонями. Все чаще в последнее время он задумывался над тем, что Джеджун никогда не сможет повзрослеть. Импульсивный, скорый на расправу, он либо любил, либо ненавидел, диктовал свои условия, словно бы тот тринадцатилетний мальчишка не спал так долго, да и не было этих десяти лет. Юнхо будто бы вернулся в прошлое, когда на уроке английского Ким упрямился и гнул свою линию, и никто, даже преподавательница, не мог его переубедить.

- Знаешь, я тут вспомнил, как мы познакомились, - улыбнулся ностальгии мужчина. – Ты, вероятно, не помнишь… нет?

- Нет, - громко шмыгнул носом Джеджун, судя по всему так же прижавшийся с тобой стороны к двери.

- Ты был маленьким, едва до плеча мне доставал, зато умным, как три, даже четыре меня. Может из-за такой несправедливости я невзлюбил тебя с первого взгляда. А еще ты нес ахинею с таким серьезным выражением лица, твой максимализм просто убивал, мы хохотали до колик в животе. И ты говорил, что у тебя была гёрлфренд.

Юнхо говорил и говорил, мысленно переживая все склоки, которые были у них на уроках английского еще раз. И на губах его блуждала теплая улыбка.

- Я ничего такого не помню, - выдохнул Дже несчастным голосом.

И хорошо, подумалось Юнхо, ведь тот Джеджун был таким одиноким, а он, бессердечный подросток, не понял и оттолкнул его. Ему стало стыдно за того себя, и он так и не решился рассказать про их последнюю встречу.

- Значит, мы не были друзьями?

- Нет, - признался Юнхо. – Наше с тобой знакомство - вообще череда случайностей. И если бы меня направили в другую клинику, мы вообще могли никогда больше не встретиться.

Оба замолчали, обдумывая все «если» да «кабы».

- Я раздражаю тебя как тогда?

- Нет.

- Но я ведь пристаю к тебе, к взрослому, серьезному человеку.

- Дже, ты просто смущен тем, как на тебя все навалилось. В твоем возрасте естественно любить, но ведь любовь многогранная. Можно любить друзей, семью, жаренную свинину.

- Свинина всегда будет для меня на первом месте, - захихикал Джеджун.

Чон немного расслабился – юмор всегда спасал аховые ситуации. Но с детьми это не прокатывало – а Дже был сущим ребенком.

- Я люблю ба, но то, что я испытываю к тебе – другое. Я хочу целовать тебя, как в ванной. И чтобы ты прикасался ко мне!

- Дже… - Юнхо поднялся и выглянул в коридор, не слышит ли кто.

- Я хочу гулять с тобой, читать, как раньше, смотреть ящик, разговаривать. И спать! Не с друзьями или жаренной свининой, а с тобой!

Настало очередь Юнхо захохотать. Полный тоски голос парня резко оборвал его смех.

- Я не нравлюсь тебе, да?

- Говорил ведь уже, что нравишься.

- Как мальчик из детских воспоминаний?

Чон со вздохом прикрыл глаза – опять двадцать пять, вернулись к тому, с чего начали.

- Дже, мы по-разному смотрим на любовь. Тебе нужны романтические отношения, и это вполне ожидаемо и нормально. Мне уже тридцать, я просто хочу чувствовать рядом тепло родного человека, быть уверенным в нем и в наших стабильных отношениях. Мне не нужен драйв и сумасшествия с показушным геройством. Ты сейчас более ранимый и чувственный, я более физиологичен. В этом и состоит наш любовный мезальянс.

Юнхо замолк, не зная, как еще донести до упрямца, что он так и остался тринадцатилетним мальчиком, не желающим взрослеть, прямо как Питер Пен. Им руководили сиюминутные желания, от былой тяги к познаниям почти ничего не осталось – ни об учебе, ни о прежних занятиях музыкой речи даже не шло. Ким выполнял обязательные задания приходящего преподавателя, и только. Дже совершенно остановился, в то время как Юнхо продолжал движение вперед, и расстояние между ними постоянно увеличивалось. Чон и так уже задумывался, не пора ли бить тревогу, что он с таким теплым чувством относится к, можно сказать, ребенку.

- Что это?

Боже, взмолился мысленно мужчина, почему же так сложно?! А Дже тем временем заскулил.