— Был на прослушивании? Бросай это дело.

Джеджун покраснел. Так Юнхо обо всем знает? О том, что за последние полгода парень обошел несколько агентств в надежде стать трейни? О том, что желает пробиться в люди, вырваться из клетки, в которой прозябал всю жизнь? А сколько из того, что знал Юнхо, знала и мама? Противно засосало под ложечкой.

— Шоу-биз такой же дерьмовый, как и то, чем мы занимаемся.

— Тогда почему ты варишься в этом гнилье, а? — прошипел Дже с ненавистью.

— Больше ничего не умею.

— А мне что прикажешь делать? Выучиться на бухгалтера и подсчитывать ее вшивые бабки? А может бросить все к хренам собачьим и таскать за вами мешки?!

Юнхо не тронули гневные вопли.

— Не каждый трейни дебютирует, а если и получится, пройдет через спонсорские руки и хуи. Если нет денег для старта, будь ты хоть Паваротти…

— Пошел ты!

— Дже, живи спокойно.

— Иди нахуй!

Отпихнув парня, Джеджун пошел вдоль дороги, стиснув сумку. А ведь его взяли. Попросили заполнить подробную анкету, в том числе и согласие от родителей, ведь он был несовершеннолетним. Надежда и радость быстро улетучились.

За спиной послышалось дребезжание двигателя. Юнхо подъехал к нему.

— Садись.

— Пошел в жопу!

— Сядь, пожалуйста.

Дже обомлел. Он-то думал, ему пригрозят сдать секрет с потрохами, но вместо этого вежливо попросили.

— Только не гони.

Взобравшись позади Юнхо, Джеджун забросил сумку на плечо и обхватил тело парня руками, прижимаясь. Он знал, что тот его все равно не послушает. Юнхо любил скорость, во всем остальном не проявляя спешки. И выжимал из скутера все, что мог.

Дом проехали мимо, и Дже понял — там бухали. Мама редко кого терпела в своей берлоге, но если уж кто и появлялся, то эти люди вели себя так, словно были ее родные браться — нагло и громко. Никого из детей не наблюдалось, скорее всего разбежались по приятелям или сидели в караоке, скрываясь от алкашей. Юнхо тоже нашел безопасное местечко, привез Джеджуна в старый бейсбольный клуб. Они получили его вместо оплаты долга и теперь заправляли делами. В комнатушке для персонала лежали циновки, на которых в случае чего можно было переночевать. Подростки часто обитали здесь, знакомясь со сверстниками. Душевой не было, а в туалете можно было умыться лишь холодной водой. И все же это было лучше, чем слушать пьяные песни забулдыг.

— Отдыхай, я привезу что-нибудь поесть.

— Просто закажи пиццу.

Юнхо согласился. Через полчаса они жевали тесто с сыром и ветчиной, сидя на матрасах, слушали радио.

— Тебе это правда нравится? — Юнхо кивнул на радиоприемник.

— Угу. Преподаватель по вокалу говорит, что у меня неплохо получается.

— Мм, — невнятно промычал парень.

— Вот тебе и «мм», — Дже вытер пальцы салфеткой и отодвинул коробку. — Все равно это бесполезно.

— Нужны деньги?

— Нужно заполнить анкету. Адрес, телефон, номер соцстрахования…

— Так у тебя есть документы, с которыми поступал в школу.

— А еще согласие от родителей, балда. Думаешь мегера пустит меня туда?

— Почему нет?

Джеджун уставился на Юнхо.

— Ты ведь знаешь ее лучше, чем кто-либо другой. Ей плевать на чужие интересы, ей плевать на окружающих. Ей плевать на собственного сына, черт подери!

Несколько минут прошло в молчании, кабинку заливала тоскливая баллада о несчастной любви.

— Это бизнес, — наконец сказал Юнхо. — Если убедишь ее, что будешь приносить деньги, она вложится.

— Я не хочу иметь с ней дело. Господи, да если просочится моя связь с такими, как вы, меня заклюют СМИ! Никто не купит мои песни.

— Любой товар может найти своего покупателя. Если продавать с умом.

— Ой бля, пиарщик нашелся, — фыркнул Джеджун.

Но слова мальчишки эхом отзывались в его голове. Товар… песни… какова вероятность того, что Юнхо, с малолетства крутясь в преступном мире, знает того, кто мог бы помочь.

— Достань мне телефон! — заявил он вдруг.

Юнхо перестал жевать. Джеджун вытащил их сумки файл с бумагами, перебрался к нему, уселся рядом. Продемонстрировал анкету.

— Мне нужна связь с агентством. Это я заполню, это тоже смогу… Дальше рекомендательное письмо из школы. Текст я составлю, с тебя печать. Еще нужно сфоткаться.

Джеджун трещал без умолку, а Юнхо молча смотрел на него, позабыв про полупережеванную пиццу на языке.

— Ты что же, так сильно мне доверяешь? — спросил он вдруг.

Дже замолчал. Испытующе вгляделся в лицо парня.

— Тебе доверяет мама.

— А ты? — повторил вопрос Юнхо.

— Я — нет. Но ты единственный в той дыре, с кем я могу хотя бы поговорить.

Юнхо выплюнул комок в салфетку и бросил в пустую коробку.

— Помнишь Джа?

Вопрос огорошил Джеджуна. Он нервно облизал губы, неуверенно кивнул.

— Да.

— Ночью я пришел к маме и все рассказал. Что произошло и почему мы его убили.

Большие глаза Дже наполнились ужасом.

— Я сказал, что разбил ему башку палкой, сказал, что заставил всех помогать зарыть труп. Я сказал, что он стал бесполезен, потому что не справился с работой. И уж тем более он не справился с кучкой сопляков. Вот какой была цена доверия. Все, что я делаю каждый день, все, за что получаю по роже, я делаю, чтобы заслужить доверие.

— Ты повязан с ней, это… это рабство.

— Она тоже зависит от меня. Я знаю столько, что утяну ее с собой. Ей выгодней доверять мне, сотрудничать. Может, маме кажется, что она управляет всем, но это не так. Уже нет. Через пару лет ей нужен будет кто-то, кому она сможет передать дело. От остальных избавится.

— А я? Я ведь ее сын.

— Будь полезным. Зарабатывай ей деньги.

— Так я…

— Убеди, что эта твоя сцена — выгодное вложение. Ну же, Дже, ты что, совсем сапог? Будь умнее.

Зазвучал рингтон. Юнхо вытащил из кармана телефон, принял звонок. На его лице отразилась досада.

— У Минхоль проблемы. Мне нужно уехать.

— Я с тобой.

— Тебе лучше остаться.

— Поехали!

В клуб, откуда поступил звонок, не пускали несовершеннолетних, однако вышибалы знали Юнхо и пропустили через черный вход. Он уверенно прошел вглубь, оставив танцпол без внимания. Дальше следовала череда вип-комнат и туалет. Юнхо, не смущаясь, вошел в женскую уборную, открыв дверь с пинка. Дже заглянул тоже. Пред глазами предстало побоище. Хорошенькая девочка сжалась в углу, наблюдая, как ее подругу метелит незнакомая девица с ярко-розовыми волосами.

— На, сука, на! Попрощайся со своим личиком, шлюха, на тебя больше ни один мужик не позарится!

Минхоль замахнулась, чтобы разбить лицо жертвы кулаком, но Юнхо перехватил. Заломив руку девушки, он оттащил ее, толкнул к двери.

— Какого хрена?! — взвилась та.

— Уходим.

— Я еще не закончила! Эта тварь лакает дорогое вино, а возвращать мне деньги не торопится.

Девушку качало. Язык заплетался. Юнхо подошел к ней и задрал рукав куртки. В приглушенном свете ламп точки на сгибе казались черными. Джеджун тоже отлично все видел, побледнел от страшной догадки.

— До конца недели приготовь деньги, иначе тобой займусь уже я, — пригрозил он избитой девушке.

Забросив руку Минхоль себе на плечи, парень потащил ее вон. Дже схватил сумочку девушки, последовал за ними, когда ему на плечо упала тяжелая ладонь.

— Какие люди! Что, даже не поздороваетесь?

Джеджун развернулся и увидел перед собой ухмыляющегося молодого человека. Его звали Рю. Когда-то давно он был правой рукой мамы, но постепенно набрал авторитет и занял отдельную нишу в преступном мире Сеула. Они по-прежнему вели кое-какие дела, однако теперь представляли разные группировки, а значит были конкурентами.

— Как дела, Дже? Юнхо? А вы, парни, вымахали!

— Я велел не продавать ей наркотики, — Юнхо грозно нахмурился, подошел. Пихнув тушку Минхоль в руки Дже, он на всякий случай освободил свои.

— Разве можно приходить на чужую территорию и указывать на чужого клиента?

— Не смей боль…