— Я был так смешон?

— Ну… не ты сам, — прочистив горло ответил Ким слегка заплетающимся языком. — А твое…

— … мое признание, — закончил за него мужчина.

— Что-что, прости?

— Я люблю тебя, Джеджун, — Юнхо вновь поцеловал его, потом потерся носом о мягкую щеку. — Всегда любил.

Небо на горизонте уже начало светлеть, до восхода оставались считанные минуты, когда в квартире, утопающей в темноте, мягко захлопнулась дверь. Джеджун сквозь полудрему слышал звук шагов и шорох одежды у кровати, но никак не мог найти в себе силы разлепить глаза. С его бедер поползло одеяло. Когда над ухом послышалось дыхание, сдобренное ароматом дорогого табака, Ким немного наморщил нос и пробормотал.

— Который час?

— Еще рано.

Знакомый голос, горячие губы на собственном плече, влажный язык, выводящий узоры на его коже, теплый живот, прижимающийся к его пояснице. Было невероятно приятно.

— Повернись, Дже. Дай нам тебя рассмотреть.

«Нам»? Джеджун распахнул глаза и с замиранием сердца повернул голову. На него с улыбкой смотрел Юнхо. Несмотря на полумрак спальни, Дже ясно увидел рукоять ножа, торчащую из его головы. Узкое лезвие вошло под кожу, оцарапав череп, повредило глаз. Кровь казалась черной, блестела, тонкие струйки стекали по щеке и шее. Немного отодвинувшись, молодой девятнадцатилетний Юнхо оглянулся на… маму, сидящую на своем любимом диванчике у окна. Ее жуткое бледное лицо было безжизненным, холодные глаза смотрели в потолок, рот был приоткрыт и перекошен посмертной маской. Рубашка на животе почернела от крови. Женщина была мертва. Но стоило Дже перевести на нее взгляд, как она встрепенулась и уставилась на него. А потом протянула руки…

Дже с диким криком проснулся, сел, сграбастав в охапку одеяло. Кровать рядом пустовала, в спальне было темно и пусто. Никаких трупов и призраков прошлого. Тяжело дыша, он обхватил влажные от пота щеки ладонями. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Послышались шаги. Джеджун вжался в изголовье кровати, загнанным зверем уставился на того, кто собирался войти. В приоткрывшуюся щель заглянул Юнхо. Что-то жуя, он уставился на Кима.

— Опять?

— Д-да, — Джеджун сполз на подушку и прикрыл глаза. — Господи, что со мной происходит?

Практически две недели он плохо спал, похудел. Менеджер и люди, с которыми работал, видели его круги под глазами и волновались, не заболел ли певец. Пару фанмитингов даже пришлось перенести на конец месяца, так же как и запись нового сингла. Ким подолгу сидел у рояля, тупо пялясь на клавиши, часто уходил в себя, невольно игнорируя слова собеседника. Кажется, все должно было быть в корне наоборот. Они с Юнхо сблизились. Очень. Настолько, что начали проводить ночи друг у друга, познавая наслаждение запретной любви. Их волновали новые ощущения, заставляли тянуться к этим необъятным горизонтам, изучать больше, познавать собственные тела. Нетрадиционная любовь открыла новые грани жизни, только если Юнхо приносила умиротворение и спокойствие, то Джеджун начал нервничать. Он не копался в себе, смятенный признанием бандита, просто внезапно потерял покой. Нежность объятий мужчины и умопомрачительный секс на время вырывали его из подвешенного состояния, но стоило остыть, и тревога возвращалась. Творчество забуксовало, как вся жизнь. От него требовали искрометного веселья, новых свершений, приглашения на мероприятия и шоу сыпались как из рога изобилия, но у него совершенно не было сил. Попахивало депрессией.

Юнхо вошел. В руке он держал тарелку с сэндвичем.

— Может, начнешь-таки принимать успокоительное?

— Я пью.

— Я имел в виду лекарство, а не алкоголь.

Ким ощутил озноб, закутался в одеяло и сжался в комочек. Гангстер подошел и сел на край кровати, поставил тарелку на тумбу и дотронулся до лба любовника.

— Беспокоишься об армии?

— Может быть.

Юнхо запустил руку в волосы Джеджуна, начал перебирать, успокаивая.

— Боишься, что фанаты тебя забудут за два года? Ерунда. Даже если ветренные малолетки переметнутся в другие фандомы, то те сумасшедшие аджуммы точно никуда не денутся. Отвечаю!

Дже слабо улыбнулся.

— И что, ко всем без пяти минут призывникам являются покойники?

— Снилась мама?

— Угу. Уже раздумываю, не посетить ли храм. Это пиздец какой-то.

— Лучше сходи к психоаналитику.

— У многих творческих личностей крыша двинулась, зато шедевры творили. Авось, не так все и плохо.

— Давай как-нибудь постараемся обойтись без сумасшедшего дома.

Юнхо забрался под одеяло и обнял Джеджуна. Тот нехотя выпрямил ноги, чтобы мужчина мог прижаться к нему вплотную. Ему между ног скользнуло колено, и таким вот вероломным способом гангстер вклинился и удобно устроился сверху, расположил голову на плече любимого. Одна его рука скользнула под задницу Дже, проникла в трусы и обхватила ягодицу.

— Тебе удобно?

— Очень.

— Сволочь.

Юнхо поднял голову и взглянул в лицо звезды.

— Сделать и тебе приятное?

— Разве что отсосешь.

Гангстер пару секунд прожигал его глазами, потом нырнул под одеяло. Джеджун всполошился, откинул одеяло в сторону.

— Эй, я пошутил! Ты ведь мужик, ты не должен…!

Когда Юнхо стянул с него белье и без промедления втянул в рот вялый член, Дже заткнулся и обхватил его голову, приподнялся, не веря тому, что происходило. Какие бы позы они не испробовали за время своих бессонных ночей, на оральные ласки пока никто из них не расщедрился. Вероятно потому, что еще не было необходимости разнообразить и без того яркие ощущения — каждый новый акт был, как первый, а оргазм яркий.

Бандит расположился между его ног и старательно обсасывал лакомство, сильно сжимая губами. Дже буквально чувствовал, как кровь приливает в орган, превращая его в самую чувствительную точку на всем теле. Прикрыв глаза, он шире разбросал ноги, открываясь для мужчины, а тот с удовольствием обхватил бедра руками, заскользил по стволу вверх-вниз, ибо удерживать его пальцами уже было не нужно. Джеджун приподнялся, чтобы понаблюдать за сценой, сразу же потек предсеменной жидкостью от увиденной картины.

Юнхо выпустил член изо рта, глубоко вдохнул. По его щеке поползла прозрачная солоноватая капелька.

— Ты так возбужден из-за меня, — чмокнув внутреннюю поверхность бедра Дже, он обхватил его член пальцами и принялся активно стимулировать. — Эта мысль не дает мне покоя.

Джеджун зажмурился от удовольствия, накрыл ладонями руку бандита и дернул бедрами, вонзаясь в кулак. Второй рукой гангстер погладил свою нынешнюю фаворитку. Облизав средний палец, он надавил на анус. Дже выгнулся и инстинктивно свел ноги вместе, едва ощутил его внутри. Юнхо не опечалился, забросил их себе на плечо, сам же продолжал терзать любовника с обеих сторон. Добившись от него изрядно разжиженной от частого секса белой реакции, выплеснувшейся на живот, Юнхо удовлетворенно улыбнулся, вытащил палец и звонко шлепнул по бедру Дже. Ким распростерся на постели с закрытыми глазами, прислушиваясь к отголоскам оргазма.

— Чего ты ждешь?

— Мм? — Юнхо долго копался, выпутываясь из штанов.

— Трахни меня.

— Если ты настаиваешь.

Разбросав ноги по сторонам, мужчина подобрался выше, дотянулся до тумбочки. Пошарив рукой, отыскал бутылочку лубриканта и упаковку презервативов. Джеджун, раздраженный его медлительностью, отобрал гандоны и быстро вытряхнул один, распаковал и грубо натянул на его хозяйство. Юнхо ухмыльнулся.

— Как возбуждает!

Через минуту они уже крепко сплелись в один клубок, размеренно двигающийся и постанывающий. После секса, не потрудившись вымыться, Юнхо повернулся к окну спиной и уснул. А Джеджун освежился и начал собираться в студию звукозаписи. Сейчас, после душа, кофе и сигареты, он чувствовал себя бодро, однако в обед вновь напоминал привидение.

Поздним вечером, набегавшись по городу по мероприятиям, которые никак нельзя было пропускать, Дже собирался домой, когда зазвонил телефон. Это был Юнхо.