Annotation
Ури Геллер
Ури Геллер
Кор-14: Хочешь, я буду твоей тайной?
Снова ночью выброс случился. Предрассветный смог был настолько пропитан дымом, что влажная прохлада тумана в нем почти и не чувствовалась.
Потирая слезящиеся глаза, Райан откинул ветошь, служившую ему одеялом, и выполз наружу. Слева и справа в утренней серости вырастали знакомые фигуры. Разговаривать не хотелось никому. Люди кутались в свое тряпье, покашливали. Бабка Видана зашлась в приступе кашля, захлебываясь и хрипя. Соседи, обеспокоенно оглядываясь, поспешно отходили подальше. Райан сунулся помочь, но был остановлен цепкой рукой.
- Куда? - голос Надзирателя звучал глухо.
Слова съедал фильтр-маска, закрывавший рот и нос коренастой фигуры в грязно-зеленом защитном костюме. Сегодня, по случаю ночного выброса, глаза Надзирателя были прикрыты круглыми стеклами плотно прилегающих к лицу очков, придававших мужчине сходство с диковинной рыбой. Райан недавно нашел такую в куче отбросов. Воняло от нее знатно, но он все равно с восторгом рассматривал полуразложившуюся тушку с потускневшей сине-зеленой чешуей, горбатым носом и белесыми шариками глаз навыкате.
- В-воды ннн-над-до д-д-дать, - буркнул Райан. Неужели Надзиратель не видит, как бабке Видане плохо? Да у нее даже кашель звучит, словно крик о помощи!
- Не подходи, она может быть заразна, - Надзиратель не спешил отпускать плечо мальчишки, сдавливая его до хруста.
Райан поморщился, но снова попытался вырваться. Старуха задыхалась, и паника постепенно захватывала разум, не давая думать ни о чем другом, кроме как о том, что без кружки воды несчастная помрет. Попросту сердце не выдержит надрывного кашля и остановится. Такое уже случалось. Многие, особенно старики, плохо переносили утренний смог. А сегодняшний был особенно едким. Райан чувствовал жжение в глазах, мир расплывался, причем, не столько из-за утреннего тумана, сколько из-за наворачивающихся слез. Нужно будет лицо хотя бы тряпкой завязать: несмотря на все старания дышать неглубоко, жжение в носу и горле уже давало о себе знать. Еще немного, и оно спустится в легкие, и тогда Райан сам станет пытаться его выкашлять - вместе с легкими.
- Я сам дам, - решил Надзиратель. - Топай, не задерживай транспорт.
Райан покорно поплелся к зияющему черным провалу в брюхе огромного неповоротливого транспорта. Обитатели свалки стекались к нему молчаливыми тенями. Уже ступив на шаткий, скрипучий пандус, мальчишка оглянулся. Надзиратель спешил к транспорту. Его грузная фигура неловко переваливалась, лавируя между кусками арматуры и прочим хламом. Райан прислушался к своим ощущениям. Паника отступила, остались усталость и жжение в груди. Не стоило так глубоко дышать, смог все-таки проник в легкие. А была ли паника? Сейчас он не мог уже сказать точно. Ощущение казалось чужим. В последнее время с ним все чаще такое случалось: "не свои" чувства, мысли и воспоминания возникали и пропадали внезапно. Райану оставалось лишь гадать, с чего бы это вдруг у него заныл низ живота, или приступ смеха напал без причины.
И без того стеснительный - спасибо сильному заиканию - мальчишка, вообще старался теперь держаться подальше от косившихся на него с подозрением соседей. Что с ним творилось, он не знал, но справедливо опасался, что прочие могут это не принять. Иногда мелькала мысль, что было бы здорово, чтобы все стало, как раньше. Но потом наступала ночь, и приходили сны. И эти сны он не променял бы ни на что на свете.
"У моей любви черные глаза. Я ее вижу во снах. Она несется среди облаков - гордая наездница, оседлавшая стихию," - прошептал Райан одними губами. Когда он разговаривал вот так, мысленно, проговаривая слова про себя, то никакое заикание его не беспокоило. Но стоило открыть рот, чтобы повторить гладко звучавшую в мыслях фразу, как противные слова начинали уворачиваться, не давая поймать себя за первую букву.
- Что ты там бормочешь? - Надзиратель, добравшийся до транспорта, грубо подтолкнул замешкавшегося мальчишку в спину.
- Н-н-н-н... - Райан хотел сказать "ничего", но забуксовал.
- Молчи уже, мне все равно плевать, - в приглушенном фильтром-маской голосе прозвучало явное раздражение. - Эй, засранцы, вам сегодня повезло! - крикнул Надзиратель разместившимся на лавках людям, дождавшись, когда дверь транспорта закроется.
Повинуясь знаку, охранники двинулись вдоль рядов, раздавая утренние пайки и пропитанные остро пахнущим антисептиком куски ткани. Повезло, как же. Похоже, выброс был особенно вредным, раз хозяева разорились на меры защиты. Тут еще вопрос, кому повезло больше: тем, кто трясется сейчас в транспорте, направляясь в самое сердце подернутого черным туманом поля отбросов, вооружившись сомнительной защитой в виде тонкой тряпочки, или тем, кто остался в поселении без всякой защиты, но в стороне от основного облака.
***
Лента конвейера с трудом просматривалась сквозь смог и резь в глазах. Подумав, Райан натянул ткань пропитанной антисептиком повязки до самого лба. Ткань оказалась достаточно тонкой, чтобы сквозь нее было видно ползущий по конвейеру мусор, а резь немного поутихла, даже получилось более-менее сносно проморгаться.
Возможно поэтому, Райан и сумел углядеть среди кучи строительного лома его. Небольшой плоский камушек почти правильной пятиугольной формы с аккуратной круглой дырочкой. Синенький такой, неожиданно яркий. Воровато оглядевшись по сторонам, он схватил камушек и сунул в карман.
Сирена взвыла над полем неожиданно громко и пронзительно. Обычные звуки в тумане скрадывались, но не этот противный, скрежещущий вой. Лента конвейера, вздрогнув, замерла.
- Всем отойти на три шага назад! - эхом прокатился приказ из громкоговорителей.
Райан поспешно отступил, сделав пару лишних шажков. Все-таки, шаги у взрослых пошире будут, чем у тринадцатилетнего мальчишки, пусть и весьма рослого для своих лет.
Слева послышался шум, вскрик - кто-то не успел отступить на нужное расстояние - грохот перевернутой корзины. Проверка. Проверки были нередкими. Мусор мусором, но работали люди на конвейере, выбирая из месива отбросов ценные металлические части, а значит, постоянно пребывали в искушении. Титан, платина, иногда палладий - на черном рынке можно выгодно продать. Обломки микросхем, проводка внутри кусков бетонных стен, раздробленных и местами оплавленных неведомой силой. Откуда свозили этот мусор, Райан не знал, да и не интересовался особо. Точнее, ему-то было интересно, но не настолько, чтобы вести расспросы. Излишнее любопытство на свалке не приветствовалось, свои же могли заложить. К тому же, с его заиканием, пока парень договорит вопрос до конца, собеседник уже забудет, с чего тот начал. Заикался Райан, сколько себя помнил. Правда, помнил он не так уж много - лишь годы, проведенные в этом поселении на свалке. До этого все было, как в тумане. Хотя, куда уж туманнее, чем свалка: смог над полями отбросов не рассеивался никогда.
Проверяющие приближались, и Райан забеспокоился. Нет, не думать о синеньком камушке в кармане. Ему повезет, и обыскивать его не станут. Проверят корзину, и все. Но крики и ругань усилились, затрещал шокер. Лютуют проверяющие сегодня. Паника в голове нарастала, причем, главной мыслью было, что если эти фигуры в неуклюжих защитных костюмах не найдут то, что ищут, быть беде. Собственные неприятности, грозившие Райану, если при нем найдут украденный камушек, отступили на второй план. Спохватился он, когда проверяющие уже были почти возле его корзины. Райан едва успел выронить находку, вдавив в землю носком просившего каши ботинка. Вовремя.
- Ты. Сколько тебе лет? - Проверяющий навис бесформенной тенью, в грудь уперся палец в толстой перчатке.
