– Не нужно, переживем как-нибудь.

Сидеть рядом с ней совсем не хотелось, но пришлось повиноваться настоятельному толчку локтя в спину и пройти к своему месту. Хорошо еще, что Эдвард был вторым соседом по столу, так хоть можно будет отвлечься.

Веселый норвежец постоянно травил какие-то байки, заразительно смеясь при этом. И все, кто хоть немного понимал по-английски, да и все, кто не понимал, больше ухахатывались над самим рассказчиком. С другой же стороны от Власовой было угрюмое нечто, постоянно чем-то недовольное. Оставалось лишь удивляться: как же она вообще согласилась прийти сюда?

А вот еще один гость, расположившийся на другом конце стола, явно не спешил здороваться и вообще, всячески старался избегать какого-либо общения. Ренард. И как за ним присматривать, если он так далеко?

– Кир! Тебе штрафную! – заголосил Эдвард, наливая в небольшую стопку «беленькой», отвлекая от созерцания печального силуэта мужчины.

– И когда ты успел нахвататься наших словечек, Питерс? – изумилась опоздавшая, беря протянутый ей стакан.

– С кем поведешься – с тем и наберешься! – блеснул своими познаниями норвежец, развеселив всю честную компанию.

– От того и наберешься! – смеясь, поправила его Власова, поднимаясь. – Ладно, ребят, давайте поздравим нашего Женьку с днем рождения!

Застолье длилось около трех часов, в течение которых все успели нажраться до поросячьего визга. Лишь избранные, среди которых были Света, Алеш и Франсуа, могли спокойно стоять на своих двоих. Но вот самыми стойкими оказались не русские, нет! Норвежцы! Эдвард вместе со своим товарищем по команде Йоханнесом зажигательно отплясывал на танцполе, выделывая такие кульбиты, от которых весь ресторан аплодировал стоя.

Кира разговаривала с Франсуа, старшим братом Ренарда, о грядущих гонках и о том, какие трассы им предстоит проехать. Неясная тень французской лыжницы, вырисовывалась в углу бара, периодически отгоняя от себя подвыпивших Женю и Йоханнеса. Беатрикс была мрачнее тучи, явно сожалея о своем приходе, но уже через несколько минут ее все-таки увели на танцпол под громкое улюлюканье норвежцев.

Изредка бросая взгляды на скучающего Ренарда, Кира решила, что тому стоило бы развеяться немного. Не то еще чуть-чуть – и совсем скиснет.

– Ты не думаешь, что его пора увести отсюда? – с выражением крайней озабоченности на лице спросил старший Бошан, проследив за взглядом собеседницы. – Ушел в себя – вернется не скоро!

– Ты мои мысли читаешь, – кивнула Кира. – Но я пока не могу еще уйти. Обещала Жене, что останусь до задувания свечек.

– Ну и смешные у вас, русских, традиции, – хмыкнул Франсуа.

– Можно подумать, что вы, французы, никогда так не делаете! – подколола Власова.

– Действительно, – задумчиво произнес Бошан и улыбнулся.

– О чем смеемся? – к ним подошла Алена вместе с Женей. – Давайте с нами на танцпол? Смотрите-ка, там уже наши норвежские друзья вовсю отжигают!

– Действительно, а почему бы и нет? – подмигнула Франсуа Кира и, взяв того за руку, потащила к ребятам. – Сопротивление бесполезно! Сдавайся! – смеялась девушка, практически волоча упирающегося француза.

– Я не умею танцевать, Кир! Не издевайся!

– Никто не умеет! – крикнула та ему на ухо, стараясь перекричать громко орущую музыку. – Давай! Делай, как мы!

И Кира вместе с Аленой принялись поднимать и опускать руки, повторяя движения Эдварда. Тот, в свою очередь, приметив нового партнера по танцам, быстро протянул ладонь к Алене и увел в круг к Йоханнесу, где они принялись водить хороводы.

Веселье продолжалось, но довольно сильно его омрачало плохое настроение Ренарда, который с кислой миной наблюдал за маскарадом в исполнении друзей. Кира оглянулась, стараясь рассмотреть через плечо, где же француз, но тот, видимо, отошел куда-то, поскольку за столиком его уже не обнаружилось.

Попутно пританцовывая – так, чтобы ее не спалили – Власова умудрилась догрести до столиков, где и заканчивался танцпол. Осмотревшись, она обнаружила Ренарда на улице, стоящего у перил и куда-то смотрящего. Без куртки, без шапки. Покачав головой, Кира тяжело вздохнула и поплелась за вещами к раздевалке.

– Ну что ты творишь, Рен? – грозно произнесла девушка, накидывая биатлонисту на плечи теплую куртку и водружая на голову шапку. – Заболеть решил?

– Весело? – тихо спросил француз, и Кире показалось, что в его голосе она расслышала боль.

– Я понимаю, тебе тяжело вот так сидеть рядом с ней, – сказала Кира, пытаясь заглянуть в карие глаза собеседника, но тот смотрел прямо перед собой, словно и не обращая внимания на россиянку. – Послушай, ну зачем ты тогда пришел, если так неприятно?

– Женя пригласил, – пожал плечами Бошан. – Я не мог отказаться.

– Ну да, обида до конца жизни обеспечена, – понимающе кивнула головой Кира.

– Вот и я о том же, – подтвердил Ренард. Вдруг он резко повернулся к Кире, испугав последнюю, и горячо зашептал ей на ухо. – Давай уйдем отсюда, а? Сейчас же!

– Но я не могу, – удивленно произнесла девушка, делая шаг назад, слегка испуганная таким напором. – Я обещала Жене…

– Да плевать! Идем!

Схватив за руку, он быстро потащил ее вниз по ступенькам, прочь из этого ресторана, прочь от стойкого ощущения безысходности и убийственного веселья.

– Рен! Стой! – слабо сопротивлялась россиянка, зная, что сейчас не было смысла спорить с ним. Однако же она еще пыталась воззвать к остаткам разума в этом человеке. – Женя будет нас искать…

– Не будет, – упорствовал француз, таща за собой Киру по заснеженным улицам города.

– Да ты хоть знаешь, куда идти-то? – обреченно поинтересовалась Власова, быстро шагая рядом и очень стараясь не упасть. Все-таки количество выпитого алкоголя было достаточно велико, чтобы точно координировать свои движения.

– Я тут одну классную гостиницу заприметил, пока на такси ехали. Недалеко, в паре кварталов.

– Ах, вот оно что! – внутри как-то все резко оборвалось, образовывая пугающую пустоту. Опять. Он опять делает это. Снова убивает ее своим безразличием, своим звериным желанием, своей обжигающей страстью.

Серые глаза, что еще минуту назад горели, в один миг потухли, превратившись в бесцветные мутные озера. Грязный, безликий цвет, пугающий своим холодом и отрешенностью. Она пойдет за Реном куда угодно. Она будет рядом с ним в любой тяжелый для него момент и не бросит. Нет, никогда. Она обещала. И не поступит с ним так же, как…

– Вот! – довольно оскалился француз, указывая рукой на невысокое здание из серого кирпича с вывеской «Отель Розы». – Красиво, да?

И что же он называл красивым? Может, огромные окна, словно пустые черные глазницы черепа уставившиеся на них, или большой парадный вход, который лишь дополнял это сходство, разевая свою «пасть» с белыми маленькими шторками, протянутыми поверху, над карнизом. Неприятное строение, совершенно отталкивающее, но спорить уже не хотелось.

Она много раз проходила через подобное состояние Рена и точно знала, что сейчас тому требовалось.

Они вошли в маленький холл, где располагались всего пара деревянных стульев, тахта в углу слева от лифта и небольшой столик на изогнутых ножках. На взгляд Киры, довольно безвкусная обстановка, но не ей судить о местных декорах. Справа от входа была стойка регистрации, именно к ней и подошли они с Реном. Мужчина быстро перекинулся с администратором – седеющим мужчиной лет сорока, с пухлыми щеками и усиками а-ля Пуаро – и им так же оперативно выдали ключ. Ну надо же, какие здесь интересные порядки, отметила про себя Власова, даже документы не спрашивают. Хотите номерок? Пожалуйста – вот вам ключик от дверцы за нарисованным очагом… что-то ее понесло в неизведанную страну Толстого. Неужели она сходит с ума?

Замотав головой, Кира постаралась сфокусироваться на том, что происходит в данный момент. А сейчас они почти бегом поднимались по ступенькам, видимо, на самый последний этаж – третий. Рен по-прежнему крепко держал Киру за руку, не выпуская ни на минуту, словно боясь, что та уйдет или исчезнет. Трудно прочесть мысли француза, особенно когда тот в подобном состоянии.