— На что ты намекаешь? — спрашивает Питер, опираясь на руки. Хмурит брови, наблюдая за призраком.

— Будь осторожен ты сам, и с ней тоже, — произносит тот тихо, подходя ближе к кровати. Продолжает смотреть на Мари, говоря:

— Дочь Аида, да, такова уж её судьба, что поделаешь… — вновь устало вздыхает. — Но то, что вы рядом с ней, с одной стороны ужасная вещь для вас и буквальное спасение для неё…в каких-то ситуациях, что могут произойти, — он нервно прикусывает губу, в то в речи как Питер уже раздраженно задаёт вопрос:

— Почему ты не скажешь конкретно?

— Не имею на это права, Пит, — виновато усмехается Лука, пальцами скользя по своей переносице. — Уж прости, но даже у этой вселенной Древней Греции есть свои законы, которые стоит почитать.

— Прекрасная речь, и спасибо за совет, Лука… — спустя несколько минут молчания тихо молвит Стивенс, поднимая серо-голубые глаза на мёртвого брата. Тот вновь приветливое растягивает губы в улыбке:

— Приятно было познакомиться, Питер, — он подходит к нему, легко пожимая руку. — Удачи в завершении поиска и…в общем, ближайшем будущем. Авось у меня получится ещё как-то появится — будь готов, — старший парень подмигивает.

— Спасибо, она нам пригодится, — искренне отвечает парень, внимательно глядя на духа. А затем тот качает головой, отходя назад.

Питер медленно моргает, а после этого резко открывает глаза, рывком садясь на кровати.

Он заснул?

Да, это точно был сон.

Увидеть мёртвого брата, которого ни разу в своей жизни не встречал? Вряд ли в реальности у него был бы такой шанс.

Его мысли прерывают резкие лихорадочные движения Мари, а так же то, как быстро она начинает дышать.

— Мари? — спрашивает он тихо, аккуратно касаясь её руки, но затем замечая, как мечутся её закрытые глаза.

«Кошмар» — он встаёт и присаживается на другой стороне кровати, рядом с ней. Начинает тормошить её руки, но девушка упорно не просыпается, всё так и пребывая во сне…

Опустошающее чувство страха. Дрожь в руках, что никак не хочет прекратиться.

Тяжелый и сиплый вздох срывается с её собственных губ. В ушах нарастает шум, не дающий сосредоточиться на чём-либо кроме собственных ощущений.

Страх сковывает всё тело. Непонятная сила не даёт сдвинуться с места, а мысли лихорадочно мечутся, хоть она и отчаянно пытается привести их в порядок.

Словно что-то не хочет, чтобы она поняла, что происходит.

— Не понимаю… — хриплый шёпот. Глаза широко открыты, губы внезапно кажутся слишком сухими, во рту также пересыхает.

Ощущение, что она сделала что-то непоправимое, наполняет всю душу. Глаза замирают на собственных руках, сейчас девственно-чистых и бледных. Синие и фиолетовые вены, что просвечиваются сквозь тонкую кожу, напоминают о хрупкости её собственного тела.

Она не хочет знать. Не хочет думать о проблемах, ведь даже сейчас, когда она не может толком оценить ситуацию, ей почему-то начинает казаться, что она загнана в угол.

Она противоречит сама себе.

Мысли путаются.

— Что…что происходит? — молвит тихо, чувствуя, как подкашиваются ноги. Тяжело валится на колени, всё так и глядя на собственные руки.

На секунду отводит взгляд куда-то вбок, но её окружает тьма. А затем снова смотрит на свои ладони, тут же вскрикивая.

Глаза замирают, когда цепляют кровь. Тёмную, изредка кажущуюся светлой, красную кровь.

— Нет, нет, нет, — отчаянно шепчет в страхе, слишком часто моргая.

Неправда. Это не может быть правдой.

Это лишь иллюзия, сон.

Может, она просто сходит с ума?

Воздуха не хватает.

Паранойя, галлюцинации. Она точно сходит с ума.

Это сон, это просто сон. Это нереально.

Но она не может отличить сон от реальности…

Чувство, будто она сходит с ума, безвозвратно и слишком быстро.

«Контроль — лишь иллюзия» — вновь звучит таинственный голос черноволосой женщины с пухлыми губами.

Контроль девушки был лишь иллюзией. Ей казалось, что всё в порядке, что всё находится под её контролем.

Кажется, будто сейчас она медленно тонет в самой себе, теряясь.

«Что если я уже не…?» — словно паническая атака, мысли вновь захватывают её с головой.

Что если всё становится только хуже и хуже? Если это всё — лишь придуманная ею иллюзия, стена, что не даёт окончательно понять, что у неё поехала крыша?

Может, ей просто надо проснуться? Просто ущипнуть себя за руку, или дать пощёчину?

Щипок.

Удар.

Ничего не происходит.

Дыхание учащается, паника вновь возвращается. Ей конец, если она не сможет проснуться.

Надо просто проснуться…

— Проснись, Мари, — шепчет в страхе. — Просто проснись, Мари! — голос становится чуть громче, тонкие пальцы сжимают волосы. — Проснись же ты, чёрт возьми! — она переходит на крик, зажмуриваясь.

Вмиг земля будто уходит у неё из-под ног. А затем она чувствует, что теперь уже лежит на кровати.

— Питер? — в надежде тихо спрашивает, но затем замечает, что на дворе ночь, а она одна. Сколько же она спала?

— Эй? — тихо спрашивает вновь у тишины, медленно садясь на кровати и откидывая покрывало. Спускает ноги на пол, чувствуя слабость, но всё равно упорно продолжает делать то, что надо в данный момент.

Шаги даются тяжело, но так она медленно доходит до двери в номер, поворачивая ручку. Глаза невольно замирают, глядя на собственное отражение в зеркале.

Серебристый блеск где-то среди зеленовато-коричневых оттенков в глазах заставляет отшатнуться от стеклянной поверхности и резко распахнуть дверь.

Но тёмный силуэт, что оказывается стоящим за порогом, пугает ещё больше.

Мари отступает назад в страхе, чувствуя, как воздуха начинает вновь не хватать.

— Нет, — шепчет отчаянно, замечая, что таинственная тёмная фигура делает шаг в её сторону.

Девушка спотыкается об кресло, падая на пол. Фигура приближается, а её тело сковывает страх.

Она различает блеск металла в его руке, отчего тихо вскрикивает.

Руки истерично шарят вокруг себя, но единственное, что попадается ей — лишь бокал для вина.

— Нет, нет, нет, — шепчет, чувствуя, как по щекам медленно скатываются слёзы.

Фигура нависает над ней, в одно мгновение занося нож.

А её рука сама по себе всаживает стекло куда-то в шею незнакомцу.

— Нет! — хрип, но она не в состоянии сдвинуться с места. Тело падает рядом, заставляя чуть дёрнуться в противоположную сторону, а затем начать шептать:

— Я убила человека, я убила человека, нет, я убила человека… — нервное хихиканье, а затем следует всхлип девушки. — Я убила человека! Твою мать, я убила!.. — голос срывается, а силы покидают её.

Из горла вырывается отчаянный крик.

Она зажмуривается, так же сжимая ладони в кулаки.

Убилаубилаубила.

«Ты убила человека, Мари»

Она не перестаёт кричать, чувствуя, как чьи-то руки хватают её за плечи. Девушка пытается вырваться, но затем слышит голос, что на долю секунды вырывает её из собственных мыслей…

Мари продолжает кричать, задыхаясь. Постепенно крик переходит в хрип, ведь она срывает горло.

— Мари, успокойся, это я, Питер! — парень трясёт её за плечи, пытаясь привлечь внимание девушки. Её глаза скачут по всему в комнате, пока внезапно не замирают на его лице.

С губ срывается испуганный вздох, а затем Стивенс чувствует, как она крепко прижимается к нему, всхлипывая. Его руки медленно скользят по её спине, а затем сжимают в объятиях.

Проходит ещё по меньшей мере несколько секунд, пока Мари не затихает, а затем осторожно отстраняется от него, обессиленно укладывая голову обратно на подушку. Пальцы нервно барабанят по кровати, чем привлекают ещё большее внимание Питера.

В его голове вновь проносятся слова Луки.

— Ты точно в порядке, Мари? — тихо спрашивает, чуть наклоняясь вперёд и заглядывая ей прямо в глаза.

Губы девушки начинают дрожать, а в носу вновь колоть.

Она не хочет говорить, она признаёт, что ей слишком страшно.