— Поел? — спросила Лили, садясь рядом.

— Важнее знать поела ли ты, -пробормотал Дин, надеясь, что Лили не услышала. — Конечно. Ты расскажи, если плохо, мы же друзья.

Лили вздрогнула, когда услышала почти незнакомое и сейчас такое неприятное слово и отвернулась.

— Ага, друзья, — прошептала она, немного поморщившись.

Дину и самому не нравится говорить такое. Друзья? Да, друзья. Даже Мари знает, что быть больше чем друзьями не очень хорошо для Лили.

— Слушай, — они начали одновременно и замолчали.

— Блять, ну я так больше не могу, — Лил вскочила со стула и быстро пошла к выходу.

— Что такое? — спросил Дин, выбегая с комнаты за ней.

— Вся эта неловкость, вот этот бред, меня это все выбешивает, — на одном дыхании проговорила Лили, даже не разворачиваясь, но замедляясь. — Знаешь, может я и кажусь такой цветочной девочкой, которая только смеется и плачет, но нет. Ты не представляешь насколько серьезной я могу быть, но думаю представляешь насколько хорошо я притворяюсь маленькой и миленькой.

Дин замер, не в состоянии пошевелиться. Он представляет, он знает ее намного лучше, чем она думает.

— Меня нереально бесит это «друзья», — она показала кавычки и сделала два шага к парню. — Ты мне не друг и другом не станешь. Зачем вообще общаешься со мной так, если считаешь нас друзьями? От такого общения, я только влюблюсь сильнее. Так что отстань, если не хочешь сделать мне больно.

Дин замирает прямо перед ней, взглядом находя носки своих кроссовок. Затем с лёгкой опаской переводит глаза на девушку, что вся раскраснелась.

Они стоят практически вплотную, Лили слегка дрожит от напряжения.

— Я никогда не захочу сделать тебе больно, Лили, — тихо продолжает сын Афродиты, тут же привлекая ещё большее внимание. — Но я никогда не считал, что мы — друзья, и никогда не пытался общаться с тобой так, — он переходит на шепот, чуть горбясь.

Лили замирает на несколько секунд, переставая дышать.

Она испуганно хлопает ресницами, замечая, как Дин медленно клонит голову в её сторону.

А затем уже она сама делает шаг вперёд, пальцами сжимая его футболку, а губами жадно касаясь его губ.

Дин чувствует ликование, ощущая тепло девушки в интимной близости от него самого.

И поэтому уверенно обхватывает её талию, пока девушка руками зарывается в тёмные шелковистые волосы.

Кто сказал, что они друзья?

========== Глава 14 ==========

Питер чувствует тяжелое, сиплое дыхание девушки на своём плече. Это одновременно и даёт возможность сохранять спокойствие, и заставляет невольно прижать дочь Аида, сейчас слабую и сжавшуюся, покрепче к себе.

Её слабые холодные руки обвивают шею Стивенса, а волосы растрёпаны. Едва-едва Мари дрожит, сомкнув веки. В комнате тепло, но ей всё равно холодно.

Как и Питеру, что так и не отпускает хрупкое тело, нашедшее своё пристанище в его объятиях.

Девушка крепко сжимает цепкими пальцами ткань его рубашки, лицом зарываясь в ворот. Питер слышит тихие всхлипы, что теряются где-то среди его тихого дыхания.

Он телом ощущает стремительное сердцебиение Вуд, сам же пытается утихомирить собственное. Оно легко поддаётся, поэтому сам парень с некой лёгкостью носом зарывается в растрёпанную макушку Мари.

— Почему это происходит именно со мной? — внезапно тишину разрезает слабый шепот девушки, отчего Питер моргает, даже не волнуясь, что очки чуть съехали набок.

Вуд сейчас совсем не похожа на себя: она кажется слабой, потерянной. Вся привычная уверенность будто бы канула в Лету, навсегда позабылась где-то во времени и затерялась.

Питер едва заметно сжимает её ладонь, тут же чувствуя ослабевшую хватку пальцев.

— Я не знаю, — тоже хрипло шепчет, ощущая, как его футболка намокает в каком-то месте, а дочь Аида всхлипывает.

Она кажется непривычно-слабой для себя.

И создаётся такое впечатление, будто произошедшее сломало её.

***

Лили крепко сжимает ладонь Дина в своей, щурясь под лучами солнца.

Она чувствует непонятное тепло внутри груди, и в то же время ощущает себя в полной безопасности. На смску, пришедшую от брата с вопросом, куда она пропала, она отвечает очень коротко: «Пошла гулять». И почему-то после этого Джексон ни о чём не спрашивает, явно обнаружив так же внезапную пропажу Дина.

Последний, кстати, успевает купить ей мороженое на улице, вновь заиграв бровями. Девушка заливисто смеётся, привлекая внимание всех прохожих, но им обоим плевать на то, что те думают.

Ведь они всего лишь прохожие.

Фисташковое мороженое радует Лили как никогда.

Они гуляют по близлежащему парку, разговаривая обо всём на свете: о школе, о людях, о дружбе и отношениях. Они, смеясь, вспоминают об оставшемся вместе с Мари Питере, провожаемом сегодняшним днём Нико.

А сам ди Анджело попытался молча отреагировать на изъявившего желание позаботиться о его сестре Питера. И в тот момент лицо сына Аида можно было точно описать, как «кислую мину».

Лили громко смеётся, улыбаясь. Быстро ест мороженое, наслаждаясь его прохладой в этот тёплый майский денёк. С Дином ей хорошо, он кажется ей человеком, что взаправду понимает все её проблемы и принимает такой, какая она есть.

Оба даже не замечают, что приходят именно в ту часть парка, где совсем не оказывается людей. Они слишком увлечены разговором и друг другом, чтобы заметить приближающихся к ним крылатых существ.

— Берегись! — какая-то темнокожая девушка резко толкает Лили, заставляя ту упасть на землю, больно ударившись локтём. Эта же персона тут же перескакивает через дочь Посейдона, встряхнув кучерявыми волосами.

— Фрэнк, нужна твоя помощь! — мимо Лили проносится орёл, тут же когтями цепляясь за чью-то голову, отчего существо, или, как позднее поняла Коулман, монстр, взвизгивает.

Дин подскакивает к ней, помогая подняться на ноги и отступить. Оба, держась друг за друга, пятятся в сторону от боя, надеясь избежать чего-угодно.

Мулатка хорошо управляет мечем в своих руках, в то время как её приятель успевает практически каждую минуту превращаться в разных животных.

— Я одна это вижу? — тихо произносит Лили, широко раскрыв глаза.

— Я тоже, вообще-то, — оробело кивает Дин, только замечая, как на них летит очередной монстр.

— Это же фурия! — взвизгивает Лили, отскакивая в сторону и тяня за собой сына Афродиты. Она зацикливает взгляд на нападающей.

Кожаные крылья, как у летучих мышей, длинные когти, огромные желтые клыки и горящие глаза.

— Приведите нас к дочери Аида, — дочь Посейдона задыхается, чувствуя, как цепкая лапа хватает её запястье, больно впиваясь когтями.

— Что вам надо от Мари? — пищит озадаченно, пятясь, но фурия крепко удерживает её. Дина рядом отбрасывает другая, отчего он отлетает на несколько метров вбок.

Она чувствует, как по рукам бегут мурашки. В страхе отскакивает в сторону, глядя на фурию.

— Дочь Аида должна покориться воле отца, — рычит женщина, не отступая. Всё приближается и приближается к Лили, скаля зубы.

— Я дочь Плутона, если тебе вдруг стало интересно, — перед дочерью Посейдона выскакивает незнакомка, гордо выставляя перед собой меч. — И если моему отцу нужно что-то от меня, мог бы и сам явиться.

Фурия хмурится.

— Не ты, Хейзел Левеск. Другая дочь Аида, часть великого пророчества, — она шипит, говоря это. Лили чувствует чью-то вспотевшую ладонь, что тянет её за локоть в сторону.

Дин пытается увести её, но она остаётся.

— У Аида есть ещё одна дочь? — незнакомая полукровка поворачивается к Коулман, внимательно глядя на неё своими тёмными глазами.

— М-мари… Она дочь Аида, — заикаясь, произносит Лили, отступая.

— Нико с вами? — задаёт вопрос Хейзел, мечем рассекая тело фурии. Та с диким визгом превращается в прах, осыпаясь.

Орёл сбоку заканчивает с третьей фурией, скидывая труп последней в реку. А затем прямо на глазах Лили и Дина он превращается в парня-азиата, массивного с виду.

— Хейзел Левеск, дочь Плутона, римской ипостаси Аида, — темнокожая протягивает ладонь для рукопожатия, чуть улыбаясь. Лили оробело кивает, пожимая её руку: