Последующий час Питер легко постукивает пальцами по подлокотникам, изредка кидая внимательные взгляды на девушку. Та всё продолжает смотреть за окно, с наушниками в ушах.

Абстрагировалась, значит. Ладно, ещё рано. Он подождёт.

— Я пойду — схожу за колой. Тебе принести кофе? — интересуется, получая в ответ полнейшую тишину. Игнорирование со стороны Мари никак не печалит, лишь привлекает мимолётное внимание сына Аида, что сидит по другую сторону от Стивенса.

— Возьмёшь мне, пожалуйста, апельсинового сока? — сын Гермеса кивает, проходя мимо него и медленно направляясь в переднюю часть поезда.

Они спустили на билеты восемьсот пятьдесят долларов, это оказалось приличной суммой. Ехать предстоит ещё как минимум пять часов, а в сон его всё никак не клонит. Может, пойти просто подумать? Как обычно, дома, в Нью-Хейвене?

Он так и не доходит до вагона-кафе. Просто останавливается между двух, на небольшой платформе со стеклом по бокам. Пейзаж медленно проносится, попутно меняясь.

Но это никак не влияет на самочувствие. На ощущения внутри, что похожи на штиль.

Будто море, затихшее на несколько минут, чтобы переждать короткий момент перед бурей, а затем оглушительно взорваться.

Тихий штиль. Мерное покачивание, что постепенно загоняет самого парня всё глубже и глубже в себя.

Питер медленно закрывает глаза. Чувствует лишь, что находится близко к чему-то необходимому прямо сейчас.

Он просто идёт вперёд, даже не зная, на что он наткнётся в следующий момент. А затем шкаф перед ним с оглушительным треском открывается, а из него вываливается что-то определённо блестящее и металическое.

Стивенс сначала боязливо приоткрывает глаза, а затем уже полностью оглядывает оружие.

— Ну и ну, — произносит, присаживаясь на корточки. Меч из небесной бронзы заставляет Питера завороженно разглядеть себя, а затем вновь улыбнуться. — Гермес, ты слишком странный бог, как для отца, — а затем берёт меч в руки, крутя.

Осталось только понадеяться, что он сам себя не пронзит им, а так всё прекрасно.

***

По воле случая Лили оказывается сидящей между Перси и Дином, что практически всю дорогу разговаривают. Это скорее сбивает с толку, нежели пугает.

В каждый раз, в каждый раз, когда Уолкер произносит очередную фразу, она поднимает на него взгляд. Он кажется ей знакомым, кажется тем самым мальчиком из прошлого, что навек засел глубоко в её мыслях. Лили помнит, её память в таких случаях никогда, никогда в жизни не подводит свою хозяйку.

— Лили, — мягкий голос заставляет вздрогнуть всем телом, а затем испуганно повернуть лицо в сторону черноволосого, который вовсе не является её братом.

Выжидающе смотрит, прикусывая губу. Тихий страх, лёгкая дрожь пальцев.

— Что? — хрипло даже для себя произносит, широко открывая глаза. Чувствует лёгкий металлический привкус на языке, губа вновь треснула. Не впервые.

Такое постоянно происходит в такие моменты.

Как назло.

— У тебя сейчас будто звёзды в глазах сверкают, — произносит Дин, улыбнувшись.

А Лили испускает удивлённый вздох, затем сглатывая.

— Ты же… — лишь едва слышно шепчет, замечая тепло в глазах парня.

— Я, — лишь отвечает Уолкер, не отрывая взгляда о девушки.

========== Глава 8 ==========

Чёрная дыра — область, ограниченная так называемым горизонтом событий, которую не может покинуть ни материя, ни информация.

— Я так хочу спа-а-ать, — тянет Лили, сонно зевая. Фактически лежит на столе в публичной библиотеке, рядом с ней сидит Мари, что неотрывно листает страницы старой книги. Рядом с ней в таком же состоянии пребывает Питер — визуально вся компания выглядит не особо выспавшимися.

В половину первого ночи они приехали в Линкольн: сонные, помятые и будто бы слегка злые. Нашли ближайший к библиотеке отель и завалились туда с банальной формулировкой «нам нужен номер, но вроде-как надо три, поэтому дайте хоть что-нибудь».

Это и вправду со стороны можно было назвать весьма комической сценой. Восемь человек, из них единственные более-менее соображающие — Нико и Лео, что порой будили спящих на ходу остальных подростков.

В итоге они взяли три номера: два по по три места, и один на девушек. А вот уже к восьми у них формально был ранний подъём в лице стакана холодной воды для каждого.

А Лео и Дин между тем получили далеко не лестные комментарии остальных за свою инициативу.

Мари поднимает сомневающийся взгляд на подругу, что умоляюще смотрит на неё. Выгибает бровь, прищурив глаза. Коулман всё так же пытается надавить на жалость, но затея эта изначально провальная.

— Ищи. В полдень спокойно пойдёшь спать дальше, — дочь Аида усердно ищет, но ничего действенного она так и не нашла. Внезапно она чувствует, как на плечё ложится чья-то тёплая ладонь, а затем этот кое-кто мягко шепчет в ухо:

— Ты бы лучше и вправду отпустила её, она точно устала, — Питер нарочно заглядывает ей в глаза, явно пытаясь убедить девушку в своей правоте.

Здесь кроме них ещё Нико, что в этот момент высоко поднимает брови, молча и пристально наблюдая за своей младшей сестрой и сыном Гермеса; Дин, который так же отлынивает от поисков, как и Лили. Перси, Лео и Тэд решили остаться в номерах обсуждать проблемы крайне вакантные и важные, а ещё связаться с Хироном, который, конечно же, выскажет своё мнение по поводу присоединившихся к поиску Героев Олимпа.

Мари хмыкает, вновь резко отвернувшись, отчего Питер получает волосами по лицу.

— Ой, прости, — тихо шепчет Мари, переходя на высокие ноты. Хитро улыбается, чувствуя ликование в душе. — Лили, ты, наверное, пойди, отоспись в отеле, мы тут и сами справимся, — специально громче всего произносит «сами», сверкнув глазами. Нико тихо хмыкает, не поднимая взгляда, а вот Дин тут же подрывается с места:

— Я с ней, пожалуй, пойду, — Мари вздыхает, закатывая глаза. Лили молчаливо выскакивает из-за стола, заливаясь румянцем.

И эти двое рука об руку скрываются за стеллажами, не проронив ни слова.

— Что-то есть? — интересуется Мари, поднимая голову.

— Только то, что раз уж с Эридой никто не хотел иметь дел, она решила жить далеко на западе, аж на самом краю Греции. Она фактически была отшельницей, ведь туда мало людей забредало, впрочем, как и богов, — Питер поправляет очки на переносице, откинувшись на спинку кресла. Они заняли один из трёх столов, библиотека сегодня пустая — ещё бы, кто бы пошёл сюда в воскресенье.

— Это нам особо ничего не даёт, — вздыхает Нико, закрывая очередную книгу и складывая её к остальным — уже ранее просмотренным.

Проходят час, два, три. Ничего действенного не находится, из информации необходимой — лишь тысяча упоминаний об раздоре среди трёх богинь, коварности Эриды и её подлости.

К ним приходит один лишь Лео, что кидает на деревянную поверхность стола три больших Тако в бумажных пакетах.

— Налетайте, пока ещё тёплые, — спокойствие в движениях ди Анджело никак не удивляет Лео, в то время как Мари и Питер резко хватают свою еду, вздохнув. — Да, моральная нагрузка — вещь жуткая. Когда собираетесь уйти?

— К часам шести, — жуя, выдавливает Питер. Сын Гефеста усмехается, на что дети Аида лишь одновременно закатывают глаза.

— Вы опредёленно родственники.

***

Перси заканчивает разговор с Хироном, проводя ладонью по вспотевшему лицу.

С Аннабет никаких улучшений не наблюдается: девушка будто спит, но слишком долго. Дети Аполлона как могут поддерживают её, но сама дочь Афины, как сказал Хирон, сильно исхудала.

Это расстраивает. Если быть точным, это убивает Перси изнутри. Всё было прекрасно, их жизнь наконец наладилась, но вот… всё вновь повторилось. Опять боги, опять проблемы богов. Это не похоже на их собственную жизнь, это всё — сплошная борьба за мир во всём мире от лица богов, которым толком не важна их жизнь. Цена жизней всех полукровок ничтожно мала для богов, они готовы заплатить её в любой момент, лишь бы сохранить своё место на Олимпе.