— Сестрёнка? — изумлённо произносит Дин, переводя взгляд с Перси на Лили. — Посейдон что-ли опять загулял? Да это же…

— Тихо-тихо, Уолкер, с этим мы ещё разберёмся. Лили, я жду, — девушка пожимает плечами, приветственно улыбаясь.

А за улыбкой скрывается боязливое «он точно не имеет понятия, кто я!».

Дин вместо рукопожатия предпочитает крепкие объятия, отчего Лили столбенеет. А в мыслях черноволосого мелькает что-то похожее на «она такая же хрупкая, как и тогда, хоть и совсем не помнит меня».

— Крайне удивлена, — нарушает сей интимный момент Мари, складывая руки на груди и подходя к ним. — А мне кофе, кстати, так и не принесли, — все игнорируют эту фразу, чуть склонив головы. — Какая досада, — тянет она. — Но меня больше волнует, кто он.

— Дин Уолкер, — отчеканивает с улыбкой парень, поворачиваясь к ней. Лили за его спиной так и не двигается с места, беззвучно дыша.

— Твоё имя уже как два раз прозвучало до этого. Скорее мог бы…

— Сын Афродиты. А вас как зовут, милая мисс? — учтиво интересуется, флиртуя.

— Мари Вуд, дочь Аида, — крепко пожимает его ладонь, сохраняя холодное выражение лица. — И всё же, Дин, не у меня одной, похоже, складывается впечатление, что ты должен поехать с нами, — тяжело вздыхает. — Ну почему ничего не может случаться нормально?! — цедит, глядя на небо через прозрачные стёкла.

— Такова судьба, — ухмыляясь, комментирует Перси, всё продолжая глядеть на замершую сестру.

А Лили так и не шелохнулась, будто всё не выходила из состояния транса.

***

— Итак, новое пророчество, да и ещё вы, ты и я втянуты в него. А ещё какой-то неизвестный, который должен встретиться нам по дороге. Разве не забавно? — улыбается Дин, похлопывая по плечу Питера, что сжимает рукой лямку рюкзака, прислонившись спиной к двери купе.

— Именно так, как ты и сказал, — хмуро добавляет Нико, подперев подбородок рукой и глядя в окно.

Разговор не продолжается. В купе сейчас только Нико, Дин, Питер и девочки. Лео и Перси удалились куда-то для разговора, оставив их обсуждать, что же, собственно, делать дальше.

Но вот разговор всё никак не клеился.

— Мы пойдём к себе, — произносит Мари, тяня подругу за руку и выводя из купе. Лили не сопротивляется, вздыхая. Садится на свою кровать, не проронив ни слова.

— Ничего, хоть вафля развеселит мою печальную душонку, — вздыхает Мари, расстёгивая рюкзак и уже собираясь достать заветную порцию сладкого, когда замечает поднимающуюся голову Лили прямо перед ней:

— Вафля? — глаза горят огоньком, на что Мари тут же отрицает, боязливо застёгивая рюкзак:

— Нет, Лил, у меня ничего. Я пойду схожу за кофе, вернусь минут через двадцать, хорошо? — и не ожидая ответа, она открывает дверь купе и смело выходит, поворачивая направо.

Идёт прямо по коридору, переходя из вагона в вагон. Мерное пошатывание из стороны в сторону наоборот приносит тихий покой. Мари самозабвенно углубляется в свои мысли, всё возвращаясь к событиям прошедших дней. Сейчас уже практически вечер, но для неё это будто становится новым днём. Они нашли ещё одного спутника на свою голову, а Лили всё никак не выходит из своих мыслей. Именно это и волнует Вуд, ведь её подруга — вечная болтушка, весёлая и оптимистичная.

А молчаливость обычно показывает либо то, что время принимать таблетки, либо то, что что-то определённо сильно подкосило её.

Всё время своих рассуждений Мари теребит камешек на тонкой нитке на шее, чувствуя умиротворяющий холод. Просто безразличность, просто спокойствие.

Вагон-кафе полупустой, мужчина за стойкой вытирает стакан, приветливо улыбнувшись ей:

— Что желаете?

— Капучино, пожалуйста, — говорит она, едва-едва приподняв кончики губ. Она умеет улыбаться и радоваться, конечно, просто редко показывает свои эмоции. Так проще.

Она ведёт носом, чувствуя едкий запах никотина. Жесткая антипатия срабатывает тут же, хоть и Вуд успела попробовать курить ещё месяца три-четыре назад. Но, видимо, так и не пошло. Оно и к лучшему.

Но, вернувшись к реальности, она замечает парня в метрах трёх от себя, что в этот момент как раз затягивается, выдыхая никотиновый дым. И русый замечает её пристальный взгляд на себе, поворачиваясь с усмешкой ловеласа.

— В поезде нельзя курить, в особенности в этом вагоне, — произносит Мари, прекращая доставать мелкие купюры из кошелька. Сжимает в ладони пятидолларовую купюру, а затем кладёт её на стойку, чуть стукнув костяшками об дерево.

— А кто меня остановит? — нагло интересуется парень, подходя к ней. Выдыхает дым над ней, явно получая удовольствие. — Может ты, красавица? — чуть склоняет голову набок, смотря в её тёмные глаза.

— Мне 16, кретин, — цедит сквозь зубы девушка, тут же забирая свой стаканчик с кофе и отпивая глоток. Слышит, как бариста делает замечание её собеседнику, но тот никак не реагирует, отвечая на её недавнюю фразу:

— Упс, прости, педофилией в свободное время не страдаю.

— Вот и прекрасно, — фыркает на это Мари, разворачиваясь и идя прочь. Толкает дверь, переходя в другой вагон, и вновь отпивая глоток. Слышит быстрые шаги за своей спиной и голос того парня:

— Эй, красотка! Любишь солнце? А небо? — всё не отстаёт он от неё, догоняя. Мари замирает на месте, вновь глотнув горячего напитка.

Что ж, можно хоть на минутку расслабиться и просто потолковать с незнакомцем. Позабавиться.

— Не особо, учитывая мою родню.

— А кто твоя родня, если не секрет? — русый ведёт ладонью по стене, чуть улыбнувшись. Хмурит брови, глядя на разворачивающуюся к нему брюнетку.

— Царь мёртвых, — произносит она на полном серьёзе, не меняя выражения лица. Вновь отпивает из своего пластикового стаканчика, глядя ему прямо в глаза.

— Прости? Аид, что-ли? — изумлённо спрашивает он, моргнув. Глотает воздух, переступая с ноги на ногу. Вот это уже становится интересным.

— Допустим. Не заморачивайся по этому поводу, — она вновь уходит. И он вновь нагоняет её, в этот раз легонько тронув за плечо. Мари неосознанно дёргается, резко развернувшись.

— Не стоило этого делать, — воинственно шепчет, хмуро допив кофе и выкинув стакан. Она замирает, замечая, что они остановились прямо посередине прохода, глядя друг на друга.

— Я заинтересован, — произносит русый, коротко улыбнувшись и не отрывая глаз от лица Мари.

— А я нет, — Вуд тверда, она вновь пытается уйти, но тут же её вновь окликают, из-за чего в этот момент девушка рычит себе под нос.

— Стой, красотка! Представь, у меня даже имя есть, — он улыбается, вновь подходя.

Мари чуть закатывает рукава лёгкой кофты. Потирает руки, мысленно пытаясь успокоить себя. Вновь окидывает презрительным взглядом чуть ли не весь вагон, всю обстановку.

А незнакомец всё продолжает курить, Вуд чувствует едкий запах, что витает в воздухе. И тут чувствует прикосновение тёплой ладони к её оголённым плечам, отчего вздрагивает, затем чувствуя разливающееся тепло.

Он чувствует холод, истинный лёд. Но всё равно не убирает ладони, понимая, что хочет это испытать.

Солнце и Тьма, сочетание невозможное. Но дающее практически каждому надежду.

Внезапно боковая дверь резко распахивается, а какая-то растрёпанная женщина налетает на Мари, что неосознанно отскакивает назад, на парня.

— Ну что-ж, полубоги, сколько бы мне ещё пришлось бы ждать, если бы вы тут не решили поладить, м? — женщина почему-то начинает разматывать свои замотанные в полотенце волосы, сверкая глазами.

Мари оторопело смотрит на это, не двигаясь, а вот парень за её спиной тут же толкает её вперёд, мимо женщины, а затем припускает за Вуд, закрывая на замок дверь в этот вагон. Щелчок раздаётся в относительной тишине, пока Мари хватает ртом воздух, пытаясь сохранять спокойствие.

Не понимает. Не понимает, что вообще с этим миром твориться.

Она неосознанно теребит фиолетовый камешек на шее, сжимая холодный кристалл в ладони.

— Я сын Аполлона, — говорит парень, хмыкнув.

— Забавно, — без эмоций произносит Мари, дёрнув головой. Запускает ладонь в шелковистые волосы, сжав те пальцами. И идёт вперёд, к остальным. Они точно помогут.