Присутствующие разразились аплодисментами. Райан смотрел на эти ставшие родными лица людей, с которыми он провёл последние девять лет. Вот его семья. Те, кто искренне рад его победам и искренне сочувствует неудачам. Те, кто никогда не предаст. Теперь начинается новый этап его жизни. Большие возможности, но и большая ответственность. Он много раз рисовал в своём воображении этот час. Но в жизни всё оказалось совсем не так. Не было рядом его наставника, а это уже начинало настораживать. Райан продолжал улыбаться, принимать поздравления, рукопожатия и дружеские хлопки по плечу, но его не покидали мысли о без вести пропавшем командоре Арне. Он неловко мял в руках белую котту, ещё не замаранную военной грязью - символ его нового статуса - будучи не в состоянии выбросить из разума того, кому белый цвет более шёл к лицу. Командор, где же ты?..

Можно было устроить шумную пирушку, как это делали все новоиспечённые рыцари. Но в тот момент сердце Райна совсем не лежало к увеселениям. Вместо этого молодой рыцарь направился в кузницу, где застал главного орденского мастера. Готлиб частенько трудился допоздна. Он действительно любил своё ремесло.

- А, Райан! - кузнец коротко кивнул, не отрываясь от работы. С шипением раскалённая заготовка опустилась в масло. - Уже наслышан о твоей победе. Поздравляю.

- Спасибо, - Райан присел на верстак и молча продолжил наблюдать, как мастер совершает необходимые операции. Наконец Готлиб отложил железку и вытер руки о кусок ветоши.

- Чему обязан? - поинтересовался кузнец. - Почему не веселишься с друзьями?

- Арн не вернулся. А должен был прибыть самое позднее вчера вечером. Неспокойно мне.

- Да, брат, опаздывать - не в его привычках. Как бы не случилось чего с ним.

- Вот и я так думаю... За те годы, что я провёл под его началом, я сильно привязался к нему. Да, он далеко не святой, но не это ведь главное в дружбе.

- Арн хороший человек, несмотря на все его пороки. Служба в Ордене положительно на него повлияла. Я помню, каким он был, когда только пересёк порог Обители, и вижу, какой он есть сейчас. Да и чего таить, я и сам многим обязан ему.

На некоторое время воцарилось молчание.

- Говорим, будто на похоронах, - вздохнул Райан. - Слушай, Готлиб, раз уж я здесь, давай снимем мерки на доспех.

- Да, конечно. Минутку, - Готлиб сходил за измерительными инструментами, а также принёс листок с эскизом будущего доспеха. - Я учёл твои предпочтения и набросал, как оно примерно будет. Глянь, всё устраивает?

Рыцарь внимательно вгляделся в рисунок. Да, что-то похожее он представлял в своём воображении. Взял лучшее от разных доспехов, что когда-либо видел. Массивные пластинчатые наплечники, шарнирные соединения, минимум ремешков и никаких пришнурованных деталей, только сборка на заклёпках - пусть меньше подвижность, зато так гораздо надёжнее. Райан помнил свои первые тренировочные латы. Их получал каждый сержант, когда переходил под крыло одного из рыцарей. Неимоверно толстые и тяжёлые, ржавые, побитые и угловатые - они словно были созданы, чтобы причинять адские мучения. Из шлема почти ничего не было видно, дышалось с трудом. Райан возненавидел тренировки в доспехе. Арн сгонял с него семь потов, заставляя бегать в переутяжелённой амуниции марш-броски. Но в конце концов оно того стоило. Клёпанный хауберг по сравнению с тем доспехом показался ему пушинкой, второй кожей, ни сколько не стеснявшей движения и не мешавшей выполнять сложнейшие трюки. Когда-то он думал, что латы такие и есть: неподъёмные, натирающие, словно железный гроб. Вид командора, браво ведущего бой в своём доспехе, внушал уважение. Потом он понял, что вся эта бутафория служила одной цели - сделать его тело максимально выносливым путём неимоверных нагрузок - и настоящие латы напоминало лишь внешне.

- В самый раз, - вынес свой вердикт Райан. - Можно пускать в работу.

- Как хорошо, что ты не такой привиредливый заказчик, как Арн, - усмехнулся Готлиб, параллельно снимая все необходимые мерки. - Пришлось мне тогда повозиться с его прихотями. В конце концов, он сам же и пострадал от своих причуд. Наверное, об этом он тебе не рассказывал?

- Нет, а что такое?

- Поинтересуйся как-нибудь, почему ему сложно было забираться в седло... Узнаешь много интересного.

- Арн не очень-то распространяется о своих неудачах.

- Тоже верно. Ну а вдруг? Ладно, с размерами я закончил, постараюсь приступить как можно скорее. Тебе повезло, у нас сейчас не очень серьёзная загруженность. Но в любом случае, сам понимаешь, это работа далеко не на пару дней или недель.

- Ничего страшного, я подожду.

- Вот и славно. Заскочишь на примерку, когда сделаем в черновом варианте, я дам знать.

- Замётано, Готлиб.

***

Нервничал ли отец Бенедикт перед этой службой? Само собой, нервничал. Полночи он провёл в молитве, прося у Господа мудрости и защиты. Под утро на ум пришло решение, и священник уснул со спокойной душой.

В тот день народу пришло больше обычного. Скорее всего, людей больше интересовала не сама служба, а ожидаемое разоблачение и арест пастыря-еретика. Как же пропустить такое зрелище! Братья-инквизиторы заняли лучшие места в первом ряду. В назначенный час настоятель вышел за кафедру и, как ни в чём не бывало, одарил присутствующих мягкой улыбкой. Произнёс короткое вступительное слово и горячо помолился, благословляя прихожан и весь ход собрания. Небольшой хор исполнил пару гимнов и псалмов, после чего настало время литургии слова.

- Дорогие братья и сёстры, в течение года мы много говорили о Творце всего сущего, о Его милости и любви к нам, - молвил отец Бенедикт. - Никто не станет спорить, что в лице Господа Лукаса мы находим истинное воплощение Божества. Однако есть еще один немаловажный способ, через который Бог открывает нам Себя - через Своё творение. Апостол Рауль пишет...

Классическая проповедь о сотворении мира продолжительностью в полтора часа, теологически грамотная, составленная по всем канонам гомилетики, нашла немалый отклик в сердцах слушателей. Даже те, кто пришёл исключительно ради зрелища расправы над настоятелем, не остался равнодушным. Несколько человек вышли к алтарю для публичного покаяния. Прихожане разошлись по домам воодушевлённые новыми откровениями из проповеди. Одни только инквизиторы были не радостны.

- Решился выкрутиться, да? - прошипел Стефан, схватив священника за ворот сутаны. - Осторожничаем с выбором темы? Юли сколько хочешь, пёс, твоя песенка всё равно спета.

- Позвольте, уважаемый, - возразил отец Бенедикт. - Разве я при Вас хулил Бога или Его святейшество? Противоречили ли мои слова Священному Писанию или Приданиям отцов Церкви? Или, может, я вёл себя непочтительно и грубо с прихожанами?

Лицо Стефана покраснело, ноздри гневно раздулись. Наконец, инквизитор скрежетнул зубами и разжал хватку.

- Нет...

- Тогда не вижу причин для ваших притязаний.

- Причину мы найдём, уж поверь. Дай только время. Я не прощаюсь.

Отец Бенедикт снисходительно улыбнулся и покачал головой, глядя вслед потерпевшим фиаско инквизиторам. Этот раунд остался за ним. Только, похоже, на этом история не заканчивается...

3

ОКЛЕВЕТАННЫЙ

Утро выдалось на редкость хмурым, как лицо Бриана, въезжавшего в орденский замок в окружении вооружённого кортежа. Руки сержанта были закованы в кандалы, ножны на поясе пустовали. Стража ворот не хотела впускать посторонних, но властный жест командора Арна заставил их изменить свою точку зрения на присутствие десятка латников. Отряд спешился у цитадели, в башню вошли лишь Арн, Бриан и командир стражи.