– Высокий, худощавый, с длинными русыми волосами…

– Связанными в хвост?

Я кивнула.

– Почему он ничего не сказал? Должно быть, Таня нашла записку…

Мы долго сидели в молчании. Через некоторое время к нам подбежал мой сын, показывая разноцветные камешки, найденные на берегу.

– Эдвад, почему ты грустный? – ласково дотронувшись до щеки Эдварда, спросил малыш.

– Мне жаль, – просто ответил он.

– Кого тебе жалко? – не унимался ребенок.

– Иди сюда, – просто ответил Эдвард, приглашая сына сесть ему на руки. Тот с радостью согласился, вскарабкавшись на него.

Отец смотрел на своего ребенка, нежно баюкая на руках, а на моих глазах были слезы. Не знаю почему, но мне захотелось разрушить этот интимный момент, и я спросила:

– Когда ваша с Таней свадьба?

– В следующую субботу, – раздался позади ненавистный Танин голос.

Она со злостью посмотрела на меня, а потом повисла на Эдварде, поглаживая его спину.

– Пойдем, родной, пора в кроватку. Оставь ребенка с его матерью, – добавила она, с презрением глядя на моего сына.

Я хотела забрать Эдварда из рук чужого жениха, но он сбросил с себя Танины руки и, глядя мне в глаза, попросил:

– Можно, я уложу сына в кроватку?

– Конечно, Эдвард покажет, куда идти.

Он кивнул и, не взглянув на Таню, удалился.

Мне стало неуютно под Таниным взглядом, но я упорно смотрела в сторону океана.

– У тебя не выйдет, – прошипела она.

– Ты о чем, Таня?

– Пять лет я ждала его. Смотрела на постоянно сменяющих друг друга девушек. Когда он поступил в университет, я поехала за ним, мы жили в соседних квартирах. Ты не можешь представить, как тяжело каждую ночь слышать стоны и знать, что там находится любовь всей твоей жизни

с какой-то девкой!

Таня повысила голос.

– Это ты украла записку? – перебила ее я, но мне не нужно было подтверждение. Я уже это знала.

– Да! А ты думала, что после всех моих мучений я отдам своего мужчину какой-то школьнице? Услышав, что он остался один, – продолжила она, – я вошла к нему, держа в руках записку. Он только вышел из душа, такой красивый, в одном полотенце на бедрах. Увидев меня, он поднял меня на руки и закружил по комнате. Я поняла – вот оно, наконец, он увидел во мне девушку, понял, как я его люблю. А он закричал: «Таня, я встретил девушку своей мечты! Я влюбился!» Я была опустошена. Он ускользал сквозь мои пальцы. Погоревав несколько дней, он не захотел сдаваться, а я предложила ему сделать перерыв в учебе. Ведь ты могла вернуться. Я только не подумала, что ты вернешься не одна. Но это ничего не меняет – он мой!

Слезы уже блестели на моих глазах. Я не хотела ее слышать, поэтому, отвернувшись, шла в никуда, пытаясь уйти от разговора. Но она продолжала, не обращая внимания на мои слезы, следуя по пятам.

– Он страдал, горевал о тебе, а не обо мне, которая всегда была рядом с ним. Разве это справедливо? А потом Джеймс рассказал мне, что ты искала Эдварда и у тебя виднелся живот. Он был оставлен Эдвардом ждать тебя, но я его переманила, – зло рассмеялась она, а затем вновь продолжила меня мучить, – никто из знакомых не мог поверить, что Эдвард остепенился. Его больше не окружали девушки, но и на меня он по-прежнему не обращал внимания. А теперь, когда он решил забыть свою любовь и жениться на мне, появилась ты и хочешь разрушить мою жизнь?! Знай! Я этого не позволю!

Ее глаза горели фанатичным огнем. Она сражалась не на жизнь, а на смерть.

– Прекрати, Таня, ты унижаешь себя, – Эдвард вышел из тени деревьев.

– Эдвард, ведь у нас скоро свадьба…

– Свадьбы не будет.

– Что?

Хотелось потихоньку улизнуть, не очень-то приятно присутствовать при чужой ссоре. Но не успела я сделать и шагу, как на меня, словно дикая кошка, налетела Таня. Эдвард пытался оттащить ее от меня, но у нее началась истерика. И вновь Таня забрала его у меня. Эдвард увел ее, пытаясь успокоить, а я осталась на пляже, глядя вслед.

Не помню, сколько времени я провела на пляже. Мне нужно было о многом подумать. Но мои размышления прервали. Грубо прижав меня к себе, Эдвард впился в мои губы.

– Таня, – напомнила я, едва Эдвард оторвался от меня.

– Уехала домой и больше нас не побеспокоит.

– Не скажу, что рада. Я ее понимаю. Когда она рассказала о записке, я простила ее, потому что понимаю. Невозможно не влюбиться в такого человека, как ты.

– Брось, – зло прошептал он, – не было никого, кто был бы столь важен, как ты. Не надеясь, я всегда ждал тебя. Только ты…

Последние слова он прошептал мне на ухо и подхватил меня на руки.

– Покажешь мне мою комнату? – прижав меня крепче, Эдвард зарылся лицом в мои волосы.

– Лучше я покажу тебе свою, – потянувшись к его губам, прошептала я в ответ.

Мои воспоминания о той волшебной ночи не шли ни в какое сравнение с нынешней. Та ночь была ночью юноши и девушки, а эта – мужчины и женщины. Я сгорала от страсти, наслаждаясь немыслимыми ласками. Огонь горел всю ночь – то едва тлея, то разгораясь вновь. Мои чувства были напряжены до предела. Когда я смогла уснуть, мои руки все еще искали Эдварда, не давая мне поверить, что это сон.

Я проснулась, все еще ощущая тело Эдварда на себе. Его руки нежно, но надежно удерживали меня, словно не давая уйти. Я постаралась приподняться, но его руки сжали меня крепче.

– Ты куда?

– Мне нужно встать…

– Нет, – отрезал он, и его губы нашли мои. Я потерялась во времени, только чувствовала, и мое тело пело.

Второй раз я проснулась от скрипа двери:

– Дочь? Ты еще в… постели? – закончил мой отец, видя в моей постели Эдварда. Я вскочила, прикрывшись простыней. Эдвард недоуменно смотрел на двери.

– Это не то, что ты подумал, – лепетала я, – это папа Эдварда.

– Что? – рассердился отец, а я, недоумевая, прокручивала в голове свое оправдание. - Да, получилось не очень, – поняла я, когда увидела, как мой отец зарядил Эдварду хуком справа.

– Позже поговорим, – рявкнул отец, встряхивая рукой и громко хлопая дверью.

– Эдвард, ты в порядке? – со слезами на глазах спросила я, ощупывая его лицо на наличие ран.

– Да, нечасто меня бьют по морде разгневанные отцы, – недоуменно моргнул Эдвард, щупая свою челюсть, и неожиданно громко рассмеялся, повалив меня на кровать.

– Тебе смешно? – рассердилась я.

– Не волнуйся, я со всем разберусь. Все будет хорошо. Мы вместе – это главное.

Растаяв, я кивнула и углубила поцелуй. Неожиданно Эдвард вырвался из моих объятий и, отодвинув меня в сторону, стал одеваться.

– Ты куда собрался? Отец займется Эдвардом, а мы могли бы…

– Не могли!

Я обиженно надулась, а Эдвард, послав мне воздушный поцелуй, заявил, радостно выбегая за дверь:

– Разве я не должен помириться с будущим тестем?

Чудно было сидеть за столом с моими старыми друзьями – Калленами, зная, что именно их сын – любовь всей моей жизни. Тихонько хмыкнув, я перевела взгляд на отца. Он сидел, нахмурив брови, но я видела, что он оттаял. Моему сыну было все нипочем. Он лазил под столом, иногда выныривая, чтобы посидеть на руках то у деда, то у отца.

– Эдвард, объясни мне, почему ты представился Мейсеном? – тихо спросила я.

Эдвард улыбнулся, глядя на отца.

– Потому что мой отец – знаменитый в определенных кругах хирург, а я не хотел зависеть от имени знаменитого родителя. Кстати, – добавил он, – отец тоже интересовался, почему любовь моей жизни не знала мою фамилию.

– Любовь твоей жизни? – единственное, что услышала я.

– Да, и мне многое нужно тебе рассказать. Например, о том, что я на год бросил учебу, стараясь забыть тебя, и что я объездил весь штат в поисках Беллы Свон.

– Изабеллы…

– Что? Может, поэтому я не мог тебя найти…

Но это было уже неважно.

Сегодня утром мы с Эдвардом сказали малышу все. Он слишком мал, чтобы обрадоваться этому известию или огорчиться. Гораздо больше ему запомнилась наша поездка в магазин игрушек. Эдвард купил все, что мой сын выбрал, натаскав полный багажник игрушечного оружия.