Эдвард только покачал головой, удивившись:

– Оружие? Вот как!

Отсмеявшись вдоволь, я парировала:

– Его дедушка – полицейский!

– Ах, ну, да, совсем забыл, – усмехнулся Эдвард, вспоминая свой разговор с Чарли.

Не могу представить, что они друг другу наговорили. Но, пока они сидели в запертой комнате, я не раз благодарила Бога за то, что пистолет моего отца остался в Форксе.

После детального мужского разговора мужчины вышли довольные. Я утащила Эдварда в свою спальню, требуя отчета. Он ласково, но твердо сказал, что это сугубо мужской разговор и мне об этом знать необязательно. Немного подувшись, я оттаяла. Хотя, скорее, этому способствовал поцелуй, подаренный мне моим мужчиной.

Несмотря ни на что я была счастлива. А в сумерках, когда сын уже спал, Эдвард надел мне на палец кольцо, заявив, что теперь я его не должна снимать.

Я и не собиралась! О чем немедленно ему и сообщила.

***

Ночные улицы большого города жадно следили за нами. Не отрываясь друг от друга, мы медленно двигались по городской мостовой. Эдвард, словно боясь меня потерять, крепко удерживал в кольце своих рук. Мы одни! Вокруг нас – лишь огни ночных витрин и редкие парочки, которым нет до нас дела. Как, впрочем, и нам до них.

В эту ночь мы возвращались туда, где все началось, чтобы продолжить с того момента, когда все началось … Вспоминая каждый миг той встречи … Переживая вновь те ощущения, каждый взгляд и каждое прикосновение…

Мы улыбнулись, ступив на мост, что когда-то свел нас вместе. Прикасаясь ладонями к холодному камню, мы смотрели друг другу в глаза, вспоминая. Эдвард поднес мои ладони к губам и тихо произнес:

– В горе и радости… болезни и здравии…

– Пока смерть не разлучит нас, – тихо продолжила я.

С тихим смешком он прильнул к моим губам, закрепляя клятву старым, как мир, способом.