— Прошло больше месяца. Может, стоит написать Сэм, всё ли у неё в порядке? — не унимается Ариэль.

— Заец, пойми, Саманта решает свои проблемы. Когда она будет свободна, то, думаю, обязательно зайдёт к нам. Скоро ведь Рождество, в конце-то концов. Ты уже взрослая, потерпи. Совсем немного осталось.

Нат одобрительно кивает из кухни. Я закатываю глаза. Своим кивком друг говорит мне о том, что я всё делаю правильно. Мои слова должны успокоить малышку и заставить забыть о Саманте на какое-то время — до Рождества уж точно. Мне совсем не хочется рассказывать ребёнку о том, что мы вряд ли увидим Сэм ещё хоть когда-нибудь. После нашего совместного вечера, после тёплого приёма, красной ковровой дорожки, радостного собачьего лая, и вкусного ужина, Сэм попросила меня помочь разобрать вещи, в итоге достала из своего портфеля то самое фото, на котором изображена её мать в обнимку с моим отцом — в день похорон моей матери. Она отдала фото мне, чтобы я не забыл дату — возможный код от шкатулки. Но, как ни странно, прошёл почти месяц, а именно — сорок четыре дня с момента, как мы вернулись домой, но я даже пальцем к той шкатулке не прикасался. Она лежит в комнате Ариэль, и я даже не знаю, в каком именно месте. Меня одолевает странное нежелание вообще видеть эту штуковину. Возможно, это связано с тем, что теперь меня вновь мучают кошмары. На этот раз я снова и снова вижу, как Джуди разбирает какие-то письма, сидя на крыше. Каждое из них она аккуратно вскрывает своим идеальным ноготком, но там нет ничего кроме каких-то цифр. И эти числительные повсюду. Они нарисованы белым мелом на крыше, этими цифрами исписаны руки Джуди, и кажется, во сне разными комбинациями забита вся моя голова. Теперь моя мёртвая девушка не убивает себя на крыше снова и снова. Теперь именно я делаю шаг навстречу ветру, падая с крыши вниз, чтобы проснуться. Эти кошмары меня сильно выматывают. Каждое утро я просыпаюсь уставший. Нат и Ари ничего не могут поделать с этим. Я пробовал пить алкоголь до беспамятства и отключаться. Пробовал принимать успокоительные. Пачками их жрал. Не помогает.

Кстати, забыл сказать — я забрал документы из университета. Мне пришлось, так как куча предупреждений в виде писем на почтовый ящик, высылались чуть ли не каждодневно. Ещё они донимали Ната, зная, что я живу с ним. С хозяйкой прежнего дома, который я снимал, пришлось попрощаться. В итоге, если бы я сам не забрал документы и прочие бумажки, меня бы выгнали за непосещение занятий. И меня радует, что всё решилось более-менее мирным путём. К слову об учёбе, Нат и Ари по-прежнему ходят на занятия, у них жизнь идёт своим чередом. Пока их нет дома, я по привычке сажусь на диван, выключаю телевизор, и смотрю в чёрный прямоугольник, как раньше делала Ари, когда умерла её мать. Кажется, что-то внутри меня тоже погасло, но я не знаю, в чём дело. Умник, к слову, может закончить второй курс экстерном и попасть сразу на третий. Это хорошая новость для всех нас. Каждый день мои пальцы листают газету, щёлкают каналы на пульте, ищут информацию в интернете. Я теперь всё знаю о городе, в котором жила Сэм. И теперь моя жизнь превратилась в типичный День Сурка. Прошло ведь грёбаных сорок четыре дня…

Кью, она сказала, что не вернётся. Может, пора забыть всё это?

Нат зовёт нас на кухню, Ариэль весело бежит, подняв на руки Джуд.

А, может, ты сам виноват в том, что она ушла?

— Она ещё больше растолстела, — ноет малышка.

— Нат, чем ты её здесь кормишь? — возмущаюсь я, заметив, что собака действительно превратилась в огромный шарик. Раньше я как-то даже внимания не обращал. Голова была забита совершенно другим.

— Ну вы и дураки, — смеётся Умник. — Не понимаете, да?

— Чего не понимаем? — в один голос спрашиваем мы с Ари.

— Наша Джуди вот-вот лопнет.

— В смысле?! — ужасается Ари. Признаться, даже я сначала не вкурил, что имеет в виду мой друг.

— Вот ведь тугодумы, — Натаниэль закатывает глаза. — У неё скоро будут щенки.

Малышка разевает рот и остаётся стоять в неподвижном состоянии.

— Глаза сейчас выкатятся, — улыбается Нат.

— Или муха в рот залетит, — говорю я.

— Какие вы остроумные, — бурчит Ари, но далее говорит уже более радостно, — поверить не могу. У меня будут щенки!

Мы с Натом не возражаем против такого наглого заявления «у меня», потому что собака уже давным-давно полностью перешла во владения Ариэль. После смерти её матери, щенки — лучший подарок на Рождество. Ей это нужно. Да и нам всем тоже. Честно признаться, в детстве я мечтал завести щенков. Думаю, у каждого ребёнка была подобного рода маленькая запретная мечта. Запретная — потому что не каждый родитель позволит своему чаду завести питомца. Аллергия, дополнительные расходы на корм, куча миниатюрных «сюрпризов» по всему дому, которые ты так «неожиданно» находишь по запаху утром. Но, к слову, у меня аллергии на шерсть животных никогда не было. У Ната, вроде как, тоже. «Сюрпризы» — не проблема, учитывая, что щенки сделают ребёнка по-настоящему счастливым. Ну, расходы — ерунда. После того, как Сэм оставила мне фото и уехала, через два дня я получил внушительную сумму денег, убедившись, что часть наследства, которую дядя Бад всё-таки выпросил у матери Сэм, действительно внушительная. Думаю, Саманта отдала мне ровно половину, вернее, скинула на карту. Смс-кой она сообщила, что её дядя помог уладить мои проблемы в полиции. Я больше не в розыске. Мы с Натом начали обсуждать наш переезд в город получше, но, к моему глубочайшему сожалению, Умник хочет ещё на какое-то время остаться здесь и закончить колледж. Ари тоже пока не хочет уезжать, ведь недавно она и так получила огромный стресс. Переезд сейчас уж точно не пошёл бы ей на пользу. Я дам им время. Полгода, год, сколько потребуется. Если ребята пока не хотят уезжать, я не буду настаивать, к тому же, куда я уеду без них?

— Может, стоит сводить её к ветеринару? — спрашивает Ари, засовывая в рот целых два оладья, густо смазанных клубничным сиропом.

— Думаю, это не имеет смысла, — говорит Нат, протягивая мне стакан сока. Я вежливо киваю, развернувшись к малышке.

— Не переживай, это ведь собака. Если что-то пойдёт не так, мы обязательно вызовем ветеринара. Но, уверен, Джуди вполне может справиться сама.

Мы слышим, как кто-то стучит в дверь. Ари на радостях бежит открывать, но это всего лишь Рэджи. С удивлением и скромной улыбкой на лице, он снимает куртку, разувается, и через минуту присоединяется к нам.

— Думаю, малышка ждала кого-то другого, — говорит Рыжий, поставив на стол гранатовый сок, который принёс с собой. Ариэль его обожает.

— Увы, она ждёт Саманту, — говорит Нат.

— И не дождётся, — шёпотом говорю друзьям я.

— Почему же? — спрашивает Рэдж.

— Она вернула мне часть денег, которую отец завещал её матери. Она даже помогла мне, скорее всего (я ещё не пробовал) разобраться с той шкатулкой, отдав мне фото с датой — возможным кодом от неё.

— Ты пробовал её открыть? — Нат удивлённо смотрит мне в глаза, словно он впервые об этой шкатулке вообще слышит. Ну, не удивительно, ведь речь об этой штуковине заходила крайне редко, а вернее — никогда. Мы и о Сэм никогда не разговариваем. Мне иногда приходится отбиваться от резких нападений со стороны Ариэль, но не более.

— Нет, — достаточно резко сказал я, этим дав понять своим друзьям, что дальнейшие расспросы не нужны. Но Рэджи, как всегда, делает вид, что он не понимает намёков.

— В чем проблема? Хоть бы попробовал.

Нат молча смотрит в тарелку. Рэджи задевает больную для меня тему, да ещё и смотрит на меня как-то странно, мол, «Кью, ты какой-то придурок, честное слово». Может, он и прав. Я действительно дурак. Столько времени маяться с какой-то шкатулкой, слюнями обливаться, надеяться на то, что внутри действительно что-то стоящее, а сейчас просто… забить на неё жирный гвоздь. В этом, и правда, нет логики.

— Ладно, я на перекур. Нат, спасибо за восхитительный завтрак. Моя мать в жизни такое бы не приготовила.