— Останься.

Мой запыхавшийся голос даёт Сэм понять, что я бежал за ней, и буду делать это снова и снова, пока она не даст мне шанс. — Почему ты вообще ушла? Тогда.

Женская рука гладит мою правую щеку. От неожиданности я застываю на месте как вкопанный.

— Я влюбилась в тебя, Кью. В тот вечер, когда я сказала, что хочу остаться рядом с тобой, ты сказал, что я для тебя просто друг.

— Я испугался, Сэм! — кричу, а она тихо гладит меня по лицу, словно успокаивая. — Моя бывшая девушка погибла. Я боялся за твою жизнь.

— Она умерла не по твоей вине, Кью! — теперь Сэм тоже повышает голос. — К тому же, ты не дал мне шанса решить всё самой. Может, я хочу быть с тобой! А ты не даешь мне…

Хочу быть с тобой. Хочу. С тобой. Она сказала это. Я вычеркну это нелепое «может». Она действительно сказала это. Снова.

Мои губы впиваются в неё с такой силой, будто этот поцелуй — чёртово спасение. Так и есть. Сначала мой язык неловко изучает нижнюю губу девушки, а затем я замираю в ожидании ответа. Только не говори, что это твой первый поцелуй. Не говори.

Она отвечает. Сначала неловко, едва пошевелив губами, а затем уже более уверенно. Её пальцы… боже! Они зарываются в мои волосы, а тело Сэм прижимает меня к стене. Это для меня в новинку. Я не ожидал. До сих пор не понимаю, как у меня хватило смелости поцеловать эту девушку. И почему она меня не оттолкнула, а наоборот, прижала к себе?

Мне это нужно. И ей, кажется, тоже.

Нужна.

— Ты нужна мне, — выдыхаю я. Мы ловим ртом воздух. Моя правая рука находит её пальцы, запутанные в моих волосах, и выдирают их оттуда. Так непривычно держать её за руку. Всё вокруг так изменилось за эти две минуты. Просто не верится.

Телефон в моём кармане начинает надоедливо жужжать. Я достаю его, открываю крышку, пытаясь не потерять сознание от ласковых поглаживаний её большим пальцем по моей руке. Сообщение от Ната. Спрашивает: «У тебя всё хорошо?». Вот паршивец. Он отправил Сэм ко мне, подсказал, куда я уехал. Чёртов Умник. Он всегда всё знает. Отвечаю: «Когда мы приедем, тебе — конец».

Улыбаюсь и кладу телефон обратно. Сэм зарывается носом мне в шею. Вдыхает запах моего одеколона. Нам пора. Ноги едва несут меня к выходу. А эта чертовка бежит впереди меня вниз по лестнице, не отпуская моей руки. Ещё никогда прежде я не чувствовал такого облегчения. Счастлив.

Снова это непривычное для меня слово.

Я счастлив.

— Смотри. Вот и твоя шкатулка, — говорит Саманта, когда мы проходим буквально метров двадцать от подъезда. — Она сломанная, и… пустая.

Её грустные глаза смотрят на меня снизу вверх. Какая же она всё-таки маленькая.

Когда я так хотел открыть эту шкатулку, её можно было просто скинуть с девятого этажа? Ах, ну да, Сэм просила меня не разбивать её, ведь шкатулка такая красивая и дорогая. Может, поэтому я не разбил её ещё тогда, когда нашёл в беседке.

— Это ничего. Неважно. Может, если там была бумажка, её уже давно сдуло ветром. А может, она всегда была пустой.

— Почему? — удивляется Сэм.

— Это ведь шкатулка моего отца, — говорю я, направляя девушку в сторону машины, — может, таким образом он даёт мне понять, что ожидание и надежда получить ответы внутри, или что-то более стоящее — пустой воздух.

— А может, он просто болван, который забыл положить внутрь то, что собирался.

Я наигранно смеюсь и достаю ключи из кармана. Мы залезаем внутрь, и мне так приятно видеть моего давнего спутника на пассажирском месте. Как же я скучал по этому.

Никогда мы больше не заговаривали об этой шкатулке. Я ни разу не рассказывал друзьям и Саманте о том, что в десяти метрах от сломанной шкатулки лежала записка, которую я так и не поднял. Потому что всё это уже неважно. Это — старое забытое прошлое, и его не нужно вспоминать. Кошмары меня отпустили с тех пор, как я простился с Джуди на той крыше. А может, причина в Саманте, которая теперь всегда находится рядом со мной. Когда я привёз Сэм домой, Ари расплакалась от счастья, и эти двое обнимались в гостиной больше десяти минут. Затем Нат решил отвлечь их, показав Саманте щенков.

— Какая прелесть, — скулит она, а затем поворачивается ко мне и говорит, — у меня никогда не было щенков.

— И у меня тоже, — отвечаю я, затем вспоминаю кое-что супер важное и смешное. — Смотри!

Когда Саманта замечает в экране моего телефона двух голых мужиков, её глаза округляются до невероятных размеров, и это зрелище заставляет нас всех смеяться.

— Жесть какая, — говорит Сэм.

— Я, в принципе, так и сказал, когда увидел, — улыбается Нат.

— Ладно, пора приготовить что-нибудь вкусненькое, — Саманта уже рвётся на кухню, но я её останавливаю.

— Давай, лучше я, — говорю. — А то твоя яичница опять сгорит.

За эти слова мне тут же прилетает подзатыльник. Заслуженно. Но после того, как я получил пендаля, Сэм подплывает ко мне слева, прижимается к моим рёбрам, а я в свою очередь, обняв её за плечи, иду на кухню. Нат присвистывает где-то сзади, а Ари смеётся.

Впервые яичница Саманты не подгорела, потому что мы готовили вдвоём. Это непривычное для меня слово ещё долго щекотало мои нервы, но затем наш дуэт стал обыденным спустя какое-то время. Сэм быстро прижилась в этом доме.

— Я никогда не говорила, как сильно я тебя… — начинает она, но я перебиваю.

— Я тоже, — и целую её в лоб.

Счастлив. Теперь наконец-то это слово стало привычным для меня.

Эффект Доплера — это просто физика. В жизни ведь всё иначе. Я рад, что доверился друзьям. Теперь у меня есть семья, и больше нет секретов. Жить стало проще. Я отключил свою сигнализацию, которая предупреждала об опасности — не подходить к другим людям, не доверять им. Вернее, думаю, это Сэм её отключила. И я рад, что, услышав правду, она не сбежала. Осталась рядом. Думаю, это спасло меня.

И продолжает спасать по сей день.