Николай был счастлив, не сомневаясь в том, что его избранница понравится матери. И Ольга Мефодьевна, как могла, старалась словом и делом угодить будущей невестке. Но, одарённая от природы светлым разумом, обогащённая житейским опытом, она не спускала глаз с избранницы сына. Прислушиваясь к разговору молодых, где открыто, а где украдкой следила за поведением Анны. Не нравилось в ней развязное поведение: громко и много щебетала за столом, сопровождая речь смешком, махала руками, болтала под столом ногами, как избалованная капризная девчонка. А после еды оставляла после себя недоеденные куски хлеба или пирога, огрызок яблока и даже конфеты. Могла бы грязную посуду собрать и отнести на кухню.

На третий день, приготовив обед, Ольга Мефодьевна заторопилась и ушла, сказав, что ей надо срочно отлучиться. Вернувшись, нашла на столе немытую посуду, остатки хлеба и пищи выброшены в мусорное ведро. Она выбрала из ведра косточки, недоеденные пирожки, жареный картофель и всё это вынесла во двор собаке. Вернувшись, как бы между прочим заметила:

– Стол после себя надо оставлять чистым, остатки пищи, засыхая, оставляют нехороший запах.

– Мамуля, Николай не любит, когда руки мои пахнут кухней.

– Не любит? – Мать удивлённо перевела взгляд на сына. – В таком случае вам придётся нанимать прислугу.

– Это было бы хорошо! – всплеснула руками Анюта.

– А готовить-то ты умеешь, доченька? – не отставала с расспросами Ольга Мефодьевна.

– А как же! Всё, что пожелаете: русские блюда, украинские, татарские, турецкие – какие хотите!

– Что ж до сих пор от меня скрывала свой кулинарный талант? – улыбаясь, широко развёл руками Николай. – Давай покажем маме всё, на что ты способна.

На другой день Ольга Мефодьевна уехала за город, проведать больную приятельницу. Анюте пришлось стряпать одной. Когда к вечеру Ольга Мефодьевна вернулась, молодых дома не было – ушли в кино, оставив записку. Войдя в столовую, хозяйка схватилась за голову: стол завален грязной посудой, словно ели не два, а десять человек. Сковорода с нагаром, чуть ли не наполовину залита маслом. Жирные пятна на полу, на печи, на дверях… Мусорное ведро сверху прикрывал кусок теста. Ольга Мефодьевна достала его, завернула в бумагу. Когда вернулись Николай с Анютой, накормила их котлетами, подала чай, смородиновое варенье. Потом принесла тесто и, обратившись к будущей невестке, спросила:

– Зачем такой кусок выбрасывать?

– Тесто оказалось лишним, – ничуть не смутившись, ответила Анна.

– Из него можно испечь лепёшки или сварить галушки.

– И кто бы их ел? – вопросом на вопрос ответила Анюта.

– Я бы съела, собаке дала, курам бы покрошила…

– Мама, к чему такой разговор? Всё это мелочи, – вмешался Николай.

– Из мелочей складываются большие дела. А всё потому так выходит у вас, молодых, что не боитесь греха. Атеистами стали, Бога отвергли… Если так расточать, на одну зарплату не прожить, даже если много зарабатывать.

Николай впервые задумался над тем, о чём говорила мать.

– Скажи, Анна, – Ольга Мефодьевна снова обратилась к невесте сына, – ты из состоятельной семьи?

– Откуда у рыбаков богатство? Отец с матерью раз в году живут сытно – в путину, зимой же на стол поставить нечего. Если б не коза да куры, давно бы протянули ножки.

– Тогда откуда у тебя барские замашки? Понимаю, предки из пролетариев выбивались в люди. Как говорят, из грязи да в князи…

– О каких замашках говорите? – Голос Анны дрогнул, появились обида и раздражение.

– А о таких, дочь моя, как недоеденный борщ или жаркое, бездельничанье… Это и есть неуважение не только к старому человеку, но и к себе.

Николай хотел было возразить, но мать жестом руки остановила его.

– Ты, дочка, не сердись. Уму-разуму учу не для того, чтобы унизить, а для твоей же пользы. Я тоже не барыня, но работала на них, знаю, какие они. У помещика амбары ломились от зерна, скота – сотни голов. Но чтобы кто-то из его семьи бросил кусок хлеба в мусорное ведро, такого не припомню. Первое и второе подавали в супницах и кастрюлях. Каждый наливал или клал в свою тарелку столько, сколько мог съесть, а уж если положил, то всё до крошки съедал. И сидели за столом торжественно, не проронив ни слова, словно у алтаря. А всё, что оставалось в супнице, отдавали дворовым. Так-то баре к еде относились.

Перед отъездом Ольга Мефодьевна сказала сыну:

– Ты человек военный, поступай как хочешь, но только моего материнского благословения на женитьбу не будет.

Сын на мать не рассердился, понимал, что есть в её словах правда. Матери подсказывало сердце и тот житейский опыт, полученный от домашнего воспитания, когда в семье старших почитали, с ними считались. А убогий офицерский быт – долгие командировки, переезды из гарнизона в гарнизон – омрачает семейную жизнь, гасит яркие, радужные вспышки надежд и разбивает сильные чувства.

Николай вернулся в Смоленск. С Анютой не простился, как всегда, у её порога, а отвёз в свою холостяцкую квартиру. И назвал женой. Вышло всё так потому, что не знал, как поступить. С одной стороны, не хотел мать обидеть, с другой – потерять весёлую, жизнерадостную Анюту, к которой привык, а может, и полюбил – за то, что умеет доставлять радость.

Вначале всё складывалось хорошо. Анюта хозяйничала в его квартире, хотя после поездки к матери на Кавказ он стал присматриваться к ней – как готовит, чисто ли в доме. Так бы всё и шло, если бы однажды Анюта не заявила, увидев на столе квитанцию на денежный перевод матери:

– Разве Ольга Мефодьевна нуждается в деньгах?

– Это мой сыновний долг. Не могу же посылать ей только письма. А потом, я не контролирую тебя, не против помощи твоим отцу и матери.

На этом вроде бы вопрос был исчерпан. Но в компании друзей под Новый год Анюта хватила лишку. Опьянев, она сначала пела, плясала и вдруг после фокстрота демонстративно увела во двор пехотного командира, случайно оказавшегося в компании.

Николай даже бровью не повёл, когда сконфуженный лейтенант, вырываясь из цепких женских рук, поспешил вернуться в комнату. Смущённый, он сел возле Николая, желая избавиться от потерявшей разум чужой жены.

– Адьё, птенчик! – Анюта уставила осоловевшие глаза на лейтенанта.

Сделав вид, что всё это шутка, Николай увёл жену на танго. Не упрекнул и утром, когда уходил на службу. Но в душе с того новогоднего вечера поселился холодок отчуждения.

За три недели войны были потеряны Латвия, Литва, Белоруссия, Молдавия, часть Украины. К концу июля 1941 года на некоторых участках Западного фронта и других фронтах продвижение фашистов было замедлено и местами приостановилось. Управление советскими войсками было восстановлено и налажено. Но враг был очень силён. Окрылённый первыми успехами, он был уверен в выигрыше. Для борьбы с ним нужны были и люди, и средства.

Яковлев прибыл в Москву и на другой день был вызван в Генеральный штаб. Генерал А.Т. Григорьев распорядился срочно выехать в Смоленск и быть представителем при областном управлении связи, оборудовать узлы связи для штаба фронта. На это дали три месяца. В старом здании штаба Белорусского военного округа вместе с начальником областного управления связи Кириленко он организовал эти самые узлы. Основные связи телеграфа перевели в убежище.

Николай Андреевич, изучавший историю войн России с чужеземцами, знал, что почти все захватчики, шедшие на Русь с запада, избирали проторенный иноземными завоевателями кратчайший путь к Москве – через Минск, Смоленск, Вязьму. Гитлер тоже не пренебрёг этим путём, хотя, наверное, знал, что эта дорога не принесла удачи его воинственным предшественникам. Конечно же, он не сомневался в том, что его войскам успех будет обеспечен, ибо нет никакого сравнения между его и другими армиями, вооружёнными мушкетами, берданками, артиллерией.

Немцы уже двигались на Смоленск, за одну неделю оккупировав приграничные районы Белоруссии и столицу республики Минск. Танковые лавины двигались к Минску со стороны Бреста и Вильнюса. Им удалось окружить 3-ю, 10-ю и 13-ю армии. С кровопролитными боями пробивались из окружения десятки наших дивизий – разбитые или уничтоженные в неравном бою части и подразделения. Немецкое командование не сомневалось в том, что под Смоленском 4-я танковая армия под командованием фельдмаршала фон Клюге уничтожит измотанные остатки советских войск и без затруднений устремится на Москву.