– Здравствуй, Мэри, – холодно сказала Айлин.

– Айлин… Тони. – Мэри встала и сделала пару шагов навстречу друзьям, чтобы обнять их, как в старые добрые времена, но затем передумала.

– Присядем? – Тони обратился к Мэри с виноватой улыбкой, и Айлин мгновенно заняла место посредине скамейки – так, чтобы сидеть между мужем и бывшей подругой.

Повисло неприятное молчание, и Мэри поняла – просто поняла всем сердцем, – что эта встреча была плохой идеей. Как она скажет то, что собиралась, и к тому же тут, на улице, где любой прохожий мог их увидеть и даже услышать?! Казалось, что здешний воздух наполнен счастливыми воспоминаниями о былых встречах на Голубой скамейке, когда они, развернув газету, ели рыбу с жареным картофелем или уплетали мятные леденцы, шутя и обсуждая планы на следующий день.

«Не делай этого!» – шептал демон на плече, и в этот раз здравый смысл был с ним согласен: сначала лучше прозондировать почву. Мэри глубоко вздохнула и начала:

– Я приехала в Блэкпул на пару дней и, как оказалось, остановилась в той же гостинице, что и вы. Было бы глупо не поприветствовать друг друга.

Тони улыбнулся:

– Приятно снова видеть тебя, Мэри.

Айлин промолчала.

Мэри нервно сглотнула. Господи, все шло совсем не хорошо.

– Итак, я решила…

– Поприветствовать нас. Да, ты уже сказала, – тихо произнесла Айлин.

– …что, несмотря на произошедшее между нами, мы могли бы это отпустить. Мы могли бы… могли бы…

– Забыть об этом? – спросила Айлин, приподняв бровь.

– Да… Нет! Ах, пожалуйста, я лишь надеялась…

– Поверь мне, Мэри: я никогда не смогу об этом забыть.

Айлин встала, решительно повернувшись к Мэри спиной:

– Прошу тебя, Тони, пойдем – поищем, где бы пообедать.

И больше не сказав ни слова, она взяла мужа за руку и потянула его за собой. Тони бросил на Мэри виноватый взгляд, оглянувшись через плечо.

Мэри смотрела им вслед, чувствуя себя маленькой и одинокой. У нее по щекам текли слезы. Либо она что-то сделала не так, либо – вполне возможно – это была худшая из ее идей. Ради своей семьи Мэри должна была пройти через это. Впрочем, после такого начала она понятия не имела о том, что теперь со всем этим делать.

Дэнни догнал Джона, который неподалеку возился с ограждением.

– Что-то я теряю сноровку, старина!

Дэнни вынужден был согласиться:

– Ну что ж, мы стали чуть медлительнее и иногда допускаем ошибки – но кто их не допускает?

Однако Джон был непреклонен:

– Понимаю, о чем ты. И ты прав. Но я беспокоюсь о том, что больше никто не захочет взять нас на работу – из-за возраста. А даже если нас кто-то и наймет, очень сомневаюсь, что нам предложат те же деньги, которые мы получаем сейчас.

Дэнни признал, что, вполне возможно, они лишатся значительной части дохода.

– Понимаю, о чем ты. Но всегда есть шанс, что наниматель примет во внимание наши прежние заработки, особенно если мы зарекомендуем себя как добропорядочные и надежные работники. Как я уже говорил, думай о хорошем.

Впрочем, Джона беспокоила еще одна мысль.

– Если наш начальник откажется дать нам рекомендации, которых мы заслуживаем, мы вообще лишимся возможности отыскать новую работу. А если все же ее найдем, что, если наш новый работодатель окажется отвратительным типом? Не знаю, смогу ли я с этим смириться, – после стольких лет я стал малость несговорчивым. Да, наш нынешний начальник может иногда на нас прикрикнуть, показать, что он – босс, но с ним можно договориться, если он видит, что мы справляемся с работой.

– Да, начальник у нас неплохой, – произнес Дэнни. – Просто мы уже к нему привыкли. Я бы не хотел работать на тирана, какую бы зарплату мне ни предложили.

Он вдруг ощетинился:

– Я бы рассвирепел и задал ему такого жару, что он бы меня надолго запомнил.

Джон не удержался и громко захохотал:

– Говоришь, задал бы ему жару? Коротышка!

– Что ты сказал?! – Подойдя ближе, Дэнни сжал кулаки, делая вид, будто готовится к драке. – Не зли меня, парень!

В его глазах заиграло озорство.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, что этот коротышка стар и слаб. Вот что я тебе скажу: войдя в раж, я напоминаю разъяренного тигра.

– Правда? Ну, тогда можешь войти в раж прямо сейчас: мне послышался голос, очень похожий на голос нашего босса.

Джон шутливо подтолкнул Дэнни вперед, к пристройке, в которой хранились инструменты.

– Если он спросит, где мы пропадали, скажи, что нам нужно было взглянуть на скамейку, – какая-то старушка пожаловалась на то, что она стала шататься, а мы ведь не хотим, чтобы старая леди пострадала, верно?

– Эй вы, двое! В какие игры вы вздумали со мной играть?!

Из-за большой пристройки возникла фигура мужчины, сердито размахивавшего руками. Высокий, лысый, тощий как жердь, Джордж Мейсон обладал неожиданно хриплым голосом, похожим на скрип гравия под ногами.

– В чем дело? Вы никогда не приходите вовремя. Где вы пропадали?

Остановившись, Джордж оперся на стену пристройки, продолжая трясти кулаком и громко отчитывать подчиненных:

– Где вас черти носили?! У вас куча работы, а, как я погляжу, вы к ней еще даже не приступали!

Торопливо пятясь в пристройку, Джон и Дэнни попали под поток ругани, словно были подростками.

– ВАМ СЛЕДОВАЛО БЫТЬ НА МЕСТЕ БОЛЕЕ ПОЛУЧАСА НАЗАД! Я УРЕЖУ ВАМ ЗАРПЛАТУ ЗА НЕДЕЛЮ!

Делая шаг вперед, Джон попытался уладить конфликт:

– Простите, босс, но нам пришлось чуть дольше провозиться с ограждением. Мы обнаружили там шесть шатких столбиков, требующих замены, – а это на два больше, чем в списке. Да, и мы также уделили несколько минут Голубой скамейке… потому что получили жалобу. К нам подошла взволнованная женщина. Она сообщила, что, сев, почувствовала, что скамейка шатается… Она сказала, что одна из ножек немного «гуляет». Мы, конечно же, подумали, что вы захотите, чтобы мы взглянули на скамейку… и мы это сделали.

– Надеюсь! Ведь вам платят хорошие деньги за то, чтобы вы все здесь содержали в порядке. – Желая укрепить свой авторитет, начальник выразительно откашлялся. – Ладно! Время – деньги, так что займитесь-ка трещинами. Я знаю, что могу вам доверять и вы отлично справитесь со своей работой. За дело!

Когда Джордж Мейсон ушел, Дэнни весело прокомментировал:

– Вот так так! Я же говорил! Мы слишком хорошо выполняем свою работу, и начальнику это известно! Ему также известно, что, если он даст нам расчет, ему никогда не найти столь же трудолюбивых и дотошных работников.

Надменно улыбаясь, Дэнни лукаво добавил:

– Такие, как мы с тобой, на дороге не валяются.

К тому времени, как Дэнни закончил нахваливать их с Джоном умения и исключительную преданность работе, самооценка приятелей стремительно взлетела: оба почувствовали собственную значимость.

Мысли Дэнни вновь вернулись к утренней встрече на Голубой скамейке. В его памяти все еще жил образ Мэри, и он с нежностью пробормотал себе под нос:

– Я чувствовал, что что-то происходит. Она всегда казалась такой счастливой – тогда, столько лет назад, – но сейчас теплый свет в ее глазах немного угас. Однако, с другой стороны, каждый из нас угасает с годами.

Вспоминая время, проведенное в обществе Мэри, мужчина не мог избавиться от промелькнувшей в его душе тени подозрения. Он попытался мысленно во всем разобраться и обнаружил в себе странное чувство тоски по прошлому.

Это была грустная правда: в последние годы ему не хватало объятий красивой женщины, и в его одинокой душе царила ужасная пустота. От мысли о Мэри его сердце замирало.

«Старый дурак – вот ты кто! В жизни случаются куда более невероятные вещи, нежели встреча двух одиноких людей в зрелые годы… Если бы Мэри знала, о чем ты думаешь, она бы рассмеялась тебе в лицо», – ругал себя Дэнни.

Будучи человеком рациональным, он был уверен в том, что из его маленькой мечты узнать Мэри поближе ничего путного не выйдет. Но ему нравилось думать о ней.