Глубоко вздохнув, Мэри почувствовала себя усталой и очень одинокой.

Поезд уже собирался трогаться, и женщина пробежалась глазами по потоку пассажиров на платформе, все еще спешащих на посадку.

В ней теплилась надежда, что Тони и Айлин также будут там, но их нигде не было видно. Разумеется, она даже не знала, возвращаются ли они на поезде.

Нахлынувшая ностальгия принесла ей воспоминания о счастливых отпускных днях, и Мэри вдруг осознала, что может больше никогда не увидеть столь дорогих ее сердцу друзей.

– Простите, мадам. Чай или кофе?

Вкрадчивый голос проводника вернул Мэри к жизни.

– О, чай… спасибо!

Женщина смутилась, подумав, что он мог нечаянно услышать ее бормотание.

– И печенье, пожалуйста. Любое.

После того как проводник подал ей чай и печенье, она расплатилась и он ушел, мысли Мэри вновь вернулись в прошлое.

Она вспомнила, какое потрясение испытала, когда узнала, что беременна от Тони. С самого начала ей очень хотелось рассказать все Айлин – без утайки! – но это могло повлечь за собой еще одну проблему. Сначала Мэри отложила этот разговор, а затем так сильно переживала по этому поводу, что в конце концов у нее не было иного выхода, кроме как довериться кому-то другому – не Айлин, а кому-то, кто поймет и будет на ее стороне несмотря ни на что. Этот дорогой, любимый человек разделил с Мэри тревогу, вызванную худшей из дилемм, и вместо осуждения помог сохранить ее тайну, пройти через самые черные дни и до сих пор продолжал вести Мэри по жизни и хранить ее секрет.

Наконец-то после безжалостного самобичевания и долгих размышлений Мэри получила реальную помощь и решение было принято. Они переехали из старого дома туда, где никто не знал их семью, – лишь до тех пор, пока все не разрешится и не исчезнут поводы для неудобных вопросов.

В итоге все сложилось удачно, поступок был совершен и пути назад не было.

В последующие годы Мэри стала осознавать, что принесенная ею жертва подарила ей нежданную радость, ощущение покоя и, разумеется, чувство благодарности.

Впрочем, где-то в ее подсознании жила тревога из-за того, что однажды ей все же придется открыть правду. Одно было очевидно: последние годы она не получала истинного удовольствия от жизни. Ее существование было коктейлем из вины и радости, и колоссальных сомнений по поводу того, что она совершила.

Мэри согрешила и теперь платила по счетам. Испытывая отчаяние и при этом пребывая в полной готовности что-то изменить, женщина принялась воплощать свой план в жизнь, даже несмотря на то, что природное чутье предупреждало ее о возможных последствиях. Они, к счастью, пока не были разрушительными, но несомненно было то, что ее разрыв с бывшими друзьями не подлежал пересмотру. Впрочем, даже если она никогда не увидит Тони и Айлин, в жизни Мэри был еще один, более важный для нее человек, который однажды непременно узнает правду. Простит ли он ее когда-нибудь?

Это станет ясно лишь со временем.

– После стольких лет… кто бы мог подумать… такое совпадение, а? – Скрестив руки на груди, Джон широко улыбнулся.

– И не говори! – Дэнни, романтик в душе, согласился с другом.

– Просто удивительно – встретить ее снова. И выглядит она так же хорошо, как и тогда, когда мы видели ее в последний раз. Та же неповторимая улыбка, как тогда, когда она наконец мне улыбнулась.

– Да, хотел бы я снова увидеть Мэри, – задорно подмигнул приятелю Джон. – Думаю, я бы ее разговорил!

Он ткнул пальцем в друга.

– Эй, Малыш Дэнни, да ты никак покраснел? А ведь и правда покраснел. Ну, это все объясняет: она тебе по душе.

– Может, да. А может, нет.

Взгляд Дэнни был совершенно бесстрастным. Он сосредоточился на пятнах ржавчины, которые Дэнни стирал с Голубой скамейки, весело насвистывая себе под нос.

– Увидимся позже, Малыш Дэнни, – хмыкнул Джон и зашагал вдоль набережной, толкая перед собой тяжелую тележку с инструментами.

– Если только не увидимся раньше.

Дэнни тихо прошептал:

– Мэри…

И его лицо невольно расплылось в улыбке. Это имя ей очень шло: спокойное, теплое и по-домашнему уютное – такое же, как она сама.

Мэри вздрогнула и пробудилась ото сна.

– Боже мой! Видимо, я задремала.

В Манчестере у нее была пересадка, и сейчас женщина чувствовала себя смертельно уставшей. Уловив на себе взгляд контролера, она взволнованно обратилась к нему:

– Простите, что за станция сейчас будет?

Полусонная, Мэри выглянула в окно, но все, что ей удалось рассмотреть, – это поездная магистраль и пасущиеся в поле коровы.

С первого взгляда она не узнала ни одного объекта по пути следования.

– Ох, надеюсь, я не пропустила свою станцию. Не могу разобрать, где мы, – всполошилась женщина. – А на станции меня будет встречать семья. Должно быть, они беспокоятся.

Контролер взглянул на ее билет:

– Поверьте, вы не пропустили своей станции!

Это был крупный мужчина с неровной, «прыгающей» походкой, румяным лицом и редкими светло-каштановыми волосами, словно вуалью покрывавшими его лоб. Ободряюще улыбаясь, он сказал Мэри:

– Дорогая, вам не стоит волноваться.

– В том-то и дело, – произнесла женщина, – что я волнуюсь. Не очень-то весело стоять на холоде и сквозняке, особенно если пассажир, которого вы ждете, не удосужился сойти с поезда.

Контролер встревожился, видя, что пассажирка себя «накручивает».

– Мы подъезжаем к вашей станции, так что лучше поторопитесь.

Его улыбка была такой же веселой, как и выражение сияющих карих глаз.

– Ну давайте же!

Помогая ей нести сумку и маленький чемодан, он повел Мэри к выходу, болтая по дороге.

Приближаясь к дому, Мэри чувствовала огромное облегчение.

– Надеюсь, дочь с внучкой уже ждут меня на платформе. С ними мне спокойнее, чем с таксистами, которые вечно несутся сломя голову, стремясь выполнить как можно больше заказов.

– Вы правы, дорогая. Проблема в том, что все мы должны выполнять свои обязанности, дабы иметь возможность платить по счетам. С возрастом становится все труднее, но всем нужно как-то выживать.

Подпрыгивая впереди нее, контролер продолжал болтать и улыбаться. Подойдя к выходу, он заслонил его от Мэри своей массивной фигурой, и когда поезд остановился, помог ей сойти и вынес из вагона ее чемодан и сумку.

– Огромное вам спасибо, – сказала Мэри и дружеским жестом протянула ему руку, которую контролер схватил и тряс так долго и усердно, что женщине стало не по себе.

– Быть может, как-нибудь мы встретимся снова. – Особый блеск в его глазах четко дал Мэри понять, что он считает ее очень привлекательной.

Контролер продолжал добродушно ей улыбаться:

– Должен сказать, вы уже не выглядите такой усталой, как в тот момент, когда садились в поезд. Несколько дней без сна и отдыха, я прав? Бурное веселье или что-то в этом роде? Угадал?

Мэри вспомнила тоску и гнев, сопровождавшие ее попытки помириться с Тони и Айлин.

– Нет, совсем не угадали! К сожалению, вы очень далеки от истины.

Контролер, любивший приударить за дамами, смутился:

– Простите… я не хотел вас расстроить. Я идиот! Просто вы выглядели немного усталой, словно танцевали ночь напролет. Вы проспали всю дорогу.

Он подмигнул ей:

– Но я присматривал за вами…

Контролер огорчился, когда увидел, что Мэри собирается уйти.

– Прошу вас, не уходите вот так просто!

Тут он краем глаза заметил приближающегося к нему пожилого джентльмена. Тот выглядел расстроенным. Принеся извинения Мэри, контролер пошел навстречу мужчине.

– Дорогая, я вернусь через минуту, – крикнул он ей через плечо. – Прошу вас, не убегайте, ладно?

Мужчина принялся жаловаться контролеру на плачевное состояние туалетов в поезде. Мэри улыбалась про себя, удаляясь от платформы и ища глазами Анну и Кэти. Пусть этот чересчур дружелюбный человек удостоит своим вниманием кого-нибудь еще, кто действительно в этом нуждается, – она же возвращается к своей семье.