- Тише, я не хочу, чтоб он слышал. Давай что-нибудь поедим.

Действительно, из набитой раздавшейся сумки доносились запахи еды. Похоже, Фран удалось совершить набег на какой-то погреб. Конечно, тут не до свежей стряпни, но и без того изобилие снеди для изголодавшихся измученных людей казалось ошеломительным.

Горсти мелких сушёных рыбёшек и вяленых ягод, куски солонины, какой-то паштет в запечённой корке из теста, тяжёлая голова пудинга, оставленная в холоде созревать да там и забытая заторопившимися хозяевами. Без лишних церемоний всё пошло в дело. Беглецы насыщались быстро и молча, не глядя друг на друга. Слишком силён оказался в каждом пробудившийся голос тела, слишком острой, почти болезненной стала радость утоления голода.

Однако потом, наблюдая, как разомлевшая Фран облизывает жирные пальцы, Сет ненароком поймал странный взгляд, неуместный блеск её глаз и с изумлением понял, что нравится ей - в самом простом и незатейливом смысле. Не то чтобы раньше еретику не доводилось приглянуться захмелевшей девчонке - за годы странствий он приобрёл богатый жизненный опыт - но всё это так не вязалось с тем, что он знал о лукавом создании... То, что он знал, то, что думал, ломалось и плавилось в тёмной сладости таомерского вина, оставляя ум носиться по волнам неопределённости. Взамен ум подкинул ему неясное воспоминание.

Сет поднёс к глазам полученную реликвию, не без труда рассмотрев в полумраке, как внутри небольшого сосуда перекатываются несколько капель влаги. Но прежде, чем он успел озвучить свою догадку, с быстротой молнии метнулась навстречу Фран и зажала рукой его рот.

-Все, - зачастил глуховатый взволнованный голос, - всё, передышка кончилась. Готов ли ты, пёс, сделать то, чему тебя столько учили? Готов, изгоняющий бесов? То, что сидит в моей голове - не лучше беса, и кроме тебя мне никто не поможет. Может статься, я вправду твой враг, но вот же тебе и оружие. Раздели нас - я стану в два раз слабее. Изгони моего двойника и, возможно, ты справишься с нами по очереди. Ты ведь знаешь о ком я, да?

Сет отвёл её руку с лица.

- Назови его имя.

- Ты знаешь. Энтреа.

Сет кивнул.

Потом подумал, подбирая слова.

- Почему? Ты легко отдаёшь то, что нужно брать с боем. Не хочешь могущества?

- Не хочу, - буркнула Фран, - я бы лучше сама по себе. Но меня ведь не спросят, правда?

Сет заметил, как дрогнул её голос.

- Не совсем. Нас учили, что зло - это выбор. Ты узнаешь его, когда встретишь. Тогда и решится.

Девочка усмехнулась.

- Значит, прямо сейчас отречься не выйдет?

Сет неожиданно для себя самого погладил её по голове.

- Не берусь судить, что у нас выйдет. На что уж проще убить - и то не сложилось. А нужен предельно опасный и сложный обряд. Дырка в руке отнимает силы. Не помешала бы ома, выправить крен, но придётся справляться так.

Фран без слов бросилась в сторону сумки и извлекла из её обмелевших глубин гладкую медную чашу и стянутый шнурком мешочек.

- О, - еретик не сразу нашёл, что сказать, - послушай, ты молодец. Это меняет дело. Возможно, всё у нас выйдет. Мне нужно что-то спросить у тебя, но, кажется, лучше после.

Фран утвердительно закивала.

Сет распустил в вине опаловый порошок. Сосредоточился, коротким усилием воли сделал вино горячим, растворяя в нём крошечные кристаллы. Для него больше не было обычных ограничений. Настал самый особый из тех особых случаев, для которых приберегается магия. Странно, но Сет не чувствовал на себе взгляда Тёмного Одо. А ведь там, наверху, сейчас день. В опустевший мешочек еретик положил Слёзы Зеркала и повесил на шею. Коротковат шнурок, но пока лучше так - всё возможно во время обряда, не хватало ещё потерять.

Отхлебнул через край, подождал. Жидкий огонь заструился по телу, развоплощая, снимая физические преграды. Не допив почти половину, еретик передал чашу Фран.

И тогда началось.

Сет читает молитву Господу Адомерти, обращая все мысли к беспорочной основе мира, стремясь настроиться в лад изначальному замыслу, не запятнанному грехом. И чем больше ему удаётся достичь понимания предвечной гармонии, тем ясней её свет обрисовывает неприглядную истину: средоточием греха является сам Сет и дело всей его жизни - в юности это открытие оскорбляло и ранило, а теперь он уже привык. Магия суть насилие над установленными Творцом законами этого мира - неизвестно, слыхали ль о ней до того, как разбилось священное Зеркало, но колдовать повсеместно начали после. Могло ли случиться такое без попущения свыше? Сет не знает, но просит о малой милости - послужить нечестивым орудием божьему промыслу, вверяет себя в руку Господа.

Отрекаясь от собственной воли, он чувствует, как прибывает сила - и знает: напора этой мощи не вынести свободному человеку. Но сейчас он нуждается в ней без остатка, потому что напротив - средоточие всякого зла и источник погибели.

Две души держат ответ под его испытующим взором, две души в одном теле, и каждая - его законная добыча. Из двух бездонных тёмных провалов тянутся потусторонние сквозняки.

Сет видит обычно сокрытое: ома расцвела в его сознании огненным цветком и освещает путь.

Путь напоминает лабиринт - Сет видел подобный в Халле, у входа в библиотеку, и теперь он всплывает в сознании, чтобы помочь представить недоступное взгляду. Чуть позже он становится похож на звёздный водоворот, раскручивающуюся в пространство спираль небывалых энергий, снабжённую множеством ответвлений и завитков. Сет бредёт по колени в звёздах - часть огоньков вспыхивает ярче, часть гаснет под его ногами. И прямо над головой, словно отражение на серебряной зыбкой изнанке водной глади, огромной медузой висит почти такой же водоворот - тут и там соединённый с нижним столпами подвижных искр.

Еретика поражает готовность, с которой Фран открывает ему свой ум, неловко стремится ему помочь. Каждый из огоньков в потоке - малая искра души: мысли, чувства, воспоминания. Вглядевшись в любую, возможно постичь полноту момента внутренней жизни. Вот Фран, совсем ещё малышка, лепит из песка ровные холмики и украшает их камнями и ракушками - это будет кладбище для её обидчиков. Вот - размышляет о том, каково целоваться с Хлаем, а здесь - закрывает глаза купцу со вспоротым животом. Вот, набравшись смелости, вызывается помочь Воронёнку с мытьём его длинных волос, а потом пересчитывает украдкой позвонки на смуглой склонённой шее. В братстве Огня стриглись коротко, а то и брили голову наголо, но маленький братец выделился и тут. Сет явственно ощущал тяжесть белого треснутого кувшина (он помнил его ещё целым), звук и блеск льющейся воды, брызги на босых ногах.

Однако, всматриваясь слишком пристально, легко упустить общую картину, потеряться в россыпи фрагментов. А общая картина такова: кто-то ещё, слишком похожий на Фран, чтобы быть чужаком, вторгся в её владения. Медуза над головой запускает всё новые щупальца в круженье её огоньков. И Сет замечает, что тусклые участки верхнего лабиринта начинают от этого светиться ярче, наливаются жизнью. Энергия Фран заполняет прорехи в разорванном духе Энтреа. Какое-то, явно нерядовое событие подточило силы юного мага: вот зачем ему понадобилась сестрица. Впрочем, заметно движение и в обратную сторону - незваный гость всё больше врастает в сознание Фран, пытается подчинить движение звёздных потоков, влиять на волю и разум.

Как разорвать эту связь? Сет подозревал, что обычные способы тут не помогут. Бесы, которых случалось изгонять прежде, некрепко цеплялись за ткань реального мира, и подготовленному магу не стоило большого труда вернуть их в Место-которого-нет. Но Энтреа был человек, больше того - самый сильный маг из всех, кто когда-то рождался.

Но где-то и он уязвим - нашлась же та сила, что сумела ему нанести опасную рану. Вот где ключ, где разгадка. Если найти исток, то событие, что ввергло Энтреа в недавнюю беспомощность, станет понятно, как к нему подступиться.