Собственно залов было два. В первом (что сразу же влево от входа в квартиру, продолговатом помещении с высокими потолками) вдоль стен выстроились два десятка «холодильников». Так на местном жаргоне назывались слот-машины, они же игровые автоматы. Из соображений конспирации подпольному казино приходилось периодически менять адреса, и слот-машины перевозили запакованными в картонные коробки, габаритами напоминающими средних размеров холодильники. Этот зал предназначался для не самой взыскательной публики.

Другое дело большая, хорошо освещенная комната, облагороженная лепниной из пенопласта и несколькими безыскусными пейзажами в позолоченных рамах. Здесь размещались столы для покера, затянутые зеленым сукном. На высоких стульях восседали солидные, основательные, как и сами столы, клиенты, шелестели карты, перемещались по сукну горсти разноцветных фишек, шла серьезная игра.

Валерий Ефимович Журбенко, естественно, был клиентом покерного зала. Но сегодня он, сделав несколько ставок, сгреб свои фишки и переместился на кухню. Здесь он удобно расположился за одним из столиков, заказав водку и томатный сок. Журбенко ждал. Он уже изучил привычки Игнатьева, и твердо знал, что тот вот-вот появится на кухне. Игнатьев делал перерывы в игре с регулярностью часового механизма. Вот и он, на ловца и зверь бежит.

– Олег Петрович, присаживайтесь! – Журбенко встал и отодвинул соседний стул так, что пожелай вдруг вошедший сесть за другой столик, ему пришлось бы выполнить некий обходной маневр, что, признаться, выглядело бы нарочито. – Позвольте угостить вас. Водочки?

Валерий Ефимович знал, что Игнатьев употребляет водку, и только водку.

– Как у вас сегодня?

– Аа, – Игнатьев махнул рукой. – Удача будет, ее не может не быть. Но пока ее нет.

Выглядел Игнатьев старше своих сорока двух лет, может быть, из-за сосредоточенного и несколько унылого выражения лица. Он располнел, но в осанке заметна была военная выправка. Смазливая официантка, зная запросы постоянного клиента, принесла огромную тарелку чипсов, орешков и, конечно, графинчик. Игнатьев принялся наворачивать все это с неутомимостью трактора. Даже можно было подумать, что стоит ему перестать жевать, и он замрет, как некий агрегат без топлива, разве что сделает еще несколько судорожных движений по инерции. (А это стоило бы записать, подумал литератор Журбенко).

– Перерывчик, и снова в бой? – ласково улыбаясь, спросил он.

– Нет, домой, сегодня не мой день, – вздохнул Игнатьев.

– Я тоже закругляюсь, – подхватил Валерий Ефимович. – Вы на машине? Могу подвезти.

Журбенко отлично знал, что машина Игнатьева – большой черный «мерседес» со спортивным рулем – отдана владельцам казино в счет долгов хозяина. Об этом, равно как и о том, что Игнатьев проигрался в пух и прах, сообщил Петя Грицай.

Первое задание, полученное от Грицая, казалось на удивление простым. Для фактического руководителя крупным предприятием (а Журбенко фактически и был руководителем предприятия) развить, укрепить контакт с поверхностно знакомым человеком и предложить ему не бог весть какую сумму за подписание каких-то бумажек! Да в заведении Олега Петровича Игнатьева ежедневно наверняка вращается тонна таких бумажек. Что уж тут может быть сложного! Но и то сказать, ведь первое задание должно же быть легким, согласитесь, это же очевидная логика.

– Ну, а что там у них, в этих контейнерах? – вяло поинтересовался Олег Петрович, просматривая ксерокопии документов.

– Так, а там написано.

– Написано, написано. Но фирма украинская, – нахмурился Игнатьев.

Беседа состоялась прямо в салоне автомобиля Журбенко. А чего тянуть-то? Игнатьев спокойно отнесся к просьбе о небольшой услуге, и обещание вознаграждения воспринял как должное. Он даже не поинтересовался, откуда известно, что именно его интендантское ведомство способно решить задачу. Всего-то и надо было – разрешить отгрузку на проходящее судно нескольких контейнеров, давно уже хранящихся в севастопольском порту.

– Чисто коммерческая фирма. И груз коммерческий.

– Думаете?

– Так мне сказали.

– А вдруг там оружие?

Надо было сразу вручить ему деньги – внушительную пачку пятидесятидолларовых купюр – примерно в полтора раза больше его карточного долга. Теперь же предложить доллары, пожалуй, опрометчиво – будет выглядеть как невольное подтверждение того, что в контейнерах и в самом деле оружие.

А там и вправду оружие.

Когда они с Грицаем обсуждали предстоящее задание, Журбенко твердо заявил, что не желает, чтобы его использовали в темную. Что там внутри, какой груз? Петя Грицай, не колеблясь, подтвердил, что документы – липа, а в контейнерах детали зенитных комплексов, в принципе устаревших, но все еще боеспособных. И задача в том, чтобы без проблем погрузить их на турецкое судно и отправить в Ирак. Недавно, поведал Грицай, боевики ИГИЛ захватили у иракцев насколько таких зенитных установок, но чего-то там не хватает, каких-то деталей, которые как раз и имеются в севастопольских контейнерах. Передать это все исламистам для украинской стороны очень важно в плане поддержания отношений. Твоей новой родине, говорил Петя, наша сделка никак не угрожает. Ну, допустим, черные отремонтируют весь металлолом, допустим, собьют пару иракских вертолетов, ну и что, в любом случае, это далеко, это в Ираке, не в Сирии.

Интересно, все-таки, откуда у Грицая такая осведомленность? И про то, что он, Валерий Ефимович, посещает подпольное казино, и про долги Игнатьева…

Бывшая супруга Олега Павловича Лукьянова утверждала, будто он ничуть не способен делать несколько дел одновременно, куда уж, мол, ему до Юлия Цезаря. Если уж взялся читать газету, насмехалась жена, то обращаться к нему с каким-либо пустяковым вопросом бесполезно – просто не услышит. Ерунда, конечно. Вот сейчас, например, Олег Павлович, вел оживленную светскую беседу с Мозесом, при этом прокручивал в памяти утреннее совещание с руководством, но и далеко своего собеседника не отпускал, лениво перебирал различные варианты – что, собственно, понадобилось Мозесу, ведь именно им инициирована нынешняя внеплановая встреча.

Абу Умар Муджали в секретном файле полковника Лукьянова значился под позывным или, если угодно, под псевдонимом Мозес. Вот любопытно, если бы Умар узнал об этом, как бы он отреагировал? Имя-то не мусульманское.

Полковник и его агент Мозес, ласково улыбаясь друг другу, обменивались любезностями. Достойная внешность, модная одежда, изысканное угощение, которое так приятно разделить с хорошим человеком. Они встретились в ресторане, в отдаленной части Крестовского острова и расположились в глубине помещения, вне поля зрения случайных посетителей. Впрочем, посетителей было мало. Неподалеку от входа, у больших витринных окон сидела парочка увлеченных собою молодых людей, по виду студентов – кофе, мороженное, бутылка шампанского (и откуда только у студентов деньги!), а по соседству двое мрачноватых мужчин с широкими накачанными торсами пили чай; это, легко догадаться, охрана Умара.

Ресторан специализировался на кухне Прованса. Лукьянов даже на время потерял нить разговора, даже позабыл разгадывать причину, по которой Умар вызвал его на встречу – так увлекся рыбным супом буйабес. А что касается самого Умара, то во многом его можно было бы обвинить, но только не в отсутствии аппетита. Все же что-то мешало полковнику, ощущение, что он забыл что-то сказать своему агенту, что-то важное. Ну, конечно, черт возьми, праздник, куйран-байрам, дни, когда повсеместно режут баранов. В изысканной манере Лукьянов принес свои запоздалые поздравления. Дорогой друг, с натянутой улыбкой отвечал Умар, поднимая бокал, ты наверное, удивлен, что я пью вино в такое время, когда это категорически запрещено, но, увы, я уже столько раз совершал постыдное, абе, и даже запретное, харам, что мне остается лишь смиренно уповать на милосердие Всемогущего Аллаха. Лукьянов хотел было возразить, что в его поздравлении с праздником не было и ноты какой-либо язвительности, но агент остановил его жестом. Я хотел бы добавить, сказал он, что слишком далеко и рьяно продвигаться по праведному пути небезопасно – легко превратиться в религиозного фанатика.