– Ты сможешь оказать кое-какие услуги своей Родине. Ведь ты украинец.

– Да какой я украинец! Мать русская, Ольга Петровна. Отец наполовину еврей, я только на четверть украинец.

– Ну и что? – не согласился Грицай. – Мы же не в Израиле, это у них национальность определяют по матери. От тебя ничего не требуется. Подпишешь согласие, чистая формальность…

– Потом со мной свяжутся, – подсказал Журбенко.

– Скорее всего, это я с тобой свяжусь. Но ничего сверхъестественного тебе не предложат, на этот счет можешь быть спокоен.

– Я подумаю, – пообещал Журбенко.

– Подумаешь? – друг детства очевидно был разочарован, он ждал, что Валерий Ефимыч легко проглотит наживку. – Ты же хочешь увидеть своего парня?

– Хочу, конечно, – выдохнул Валера. Хотя это было бы последнее, что пришло бы ему в голову, не будь задан такой вопрос. – А ты знаешь, как он оказался в плену?

– Разведгруппа попала в засаду.

Журбенко почувствовал вдруг необъяснимую гордость за сына. Вот, оказывается, он был в разведке, играет в такие взрослые игры.

– Петь, ты уверен, что сможешь его вытащить?

– Безусловно.

– Передай ему, чтоб он снова не совал свою башку в петлю. Хотя бы ради отца, который душу готов продать, чтобы его спасти.

Вот как убедительно играет Валера свою роль в мелодраме.

– Ничего с ним не случится. Освобожденных из плена держат в запасе. Нечего им делать на передовой, независимо от их желания.

– Вот как?

– Просто потому, что в плену их могли перевербовать.

– Это утешает.

– Ну, что же…

Грицай извлек файлик с вложенным в него листком соглашения. Но Валерий Ефимыч отшатнулся. Нет, не сейчас, он не собирался ничего подписывать. Он еще подумает.

Аллах, естественно, акбар. И далее о том, что Аллаху нужен каждый верный мусульманин. Конечно, в первую очередь требуются надежные, несгибаемые воины. Но не только. Нужны и инженеры, и ученые, и врачи, и учителя. Люди любых профессий. Это должны быть честные, порядочные и, главное, искренне преданные, верные люди. Обычная ерунда.

Полковник Лукьянов дважды перечитал текст, размещенный на сайте Ахмета, усвоил, можно сказать, наизусть. Удивительно, все-таки, как же удается достучаться до этих несчастных. И ведь не скажешь, что будущие воины Аллаха поголовно какие-то неграмотные дуралеи. Отнюдь. Четверо, например, студенты университета, того же самого, откуда и главный злодей-вербовщик. Успешные, надо сказать, студенты, старшекурсники. Как же так? Есть и другой контингент. Малолетки. Школа, девятый, десятый класс, ветеринарный техникум. Все, естественно, мусульмане. Хотя не всякий до встречи с Ахметом посещал регулярно мечеть. Есть, впрочем, и курьезные исключения. Двое украинцев. Замыслили пройти воинскую подготовку в лагерях в Сирии, потом вернуться домой. Уверены, что со дня на день будет война с Россией, надо, мол, готовиться. Как будто там, на Востоке, их только и ждут, научат и отпустят. Наивные идиоты.

Сам Ахмет ни в какую Сирию не собирается. Циничный, глазки маленькие, хитрые, рожа вся в прыщах. Ничуть не фанатик, даже не верующий. Тупо нужны деньги. В личных планах аспирантура, семья, дом и проч. Создал дилетантский сайт в сети, отправил в Турцию одиннадцать добровольцев, рассчитывает получить за них вознаграждение. Последние трое завербованных никуда не поехали. Задержаны. Раскаиваются, намерены сотрудничать со следствием. Деньги за них, правда не так много, Ахмету выплатили из спецфонда ФСБ. Жить-то надо, вздыхает Ахмет. Он, собственно, и занялся этим делом исключительно ради денег, никакое Исламское государство, то бишь ДАИШ, ему, Ахмету, ни пришей, ни пристегни. Денежки ох как нужны! Он своих добровольцев отправлял в Турцию за их же счет, да еще и с турагентства, которое путевки оформляло, получал комиссионные. Ахмет раскрутил свой бизнес, надеясь, что им заинтересуются исламисты и станут платить. Спецслужбы опередили исламистов, заинтересовались Ахметом раньше. Что-то он все же не договаривает. Ведь тех, отправленных в Турцию, кто-то должен же был встретить. И как с оплатой услуг? Если верить Ахмету, он передал на ту сторону свои банковские реквизиты с одним из добровольцев, и оттуда прислали всего-то четыреста долларов, вроде как от двоюродного брата из Баку.

– Вы пожелали побеседовать с начальством Алексея Ивановича, – выдержав паузу, произносит Лукьянов. – Я к вашим услугам. Полковник Лукьянов, Олег Павлович. У меня, разумеется, тоже есть начальство. В Управлении о нашем сотрудничестве известно. Но давайте договоримся, на сегодня я, стало быть, последняя инстанция.

Маленькие глазки оторвались от лица полковника, скользнули по стене с портретом Путина, по светло-зеленым занавескам широкого окна, просканировали полированную столешницу с разложенными на ней бумагами и снова уставились на хозяина кабинета.

Неприятное выражение глаз, взгляд тяжелый.

– Вы, к слову, не опасаетесь, что вас могли видеть входящим в наше учреждение? – поинтересовался полковник.

– Нисколько, – коротко отозвался вербовщик. – Я опасаюсь другого. Эти люди, которых я передал Лехе…

– Полагаю, Алексей Иванович постарался убедить вас, что с этой стороны вам ничего не угрожает. Я готов это подтвердить со всей ответственностью.

– Дураков, готовых ехать в Сирию, не так много, – сказал Ахмет.

– Вы так думаете? – полковник не вполне понимал, к чему этот тип клонит.

– Если никто не доберется до Турции, там заподозрят неладное.

– Разумеется. Но мы и не собираемся полностью перекрывать ваши, скажем так, поставки. И вообще, нас интересуют не столько те, кто едет туда, сколько те, кто возвращается.

– Они там, наверно, что-то почувствовали, иначе зачем бы им присылать кого-то оттуда, – произнес Ахмет тоном терпеливого взрослого, которому приходится объяснять нечто очевидное ребенку.

– Возможно, все как раз наоборот. Ваша активность привлекла внимание ДАИШ. Когда прилетает зарубежный гость?

Лукьянов, впрочем, прекрасно помнил, что некий турецкий родственник должен прибыть в субботу вечером рейсом из Баку.

– В субботу, – сказал Ахмет.

– Ну, вот и отлично. Встретитесь с ним, узнаете, что им надо.

– Я хотел бы быть уверенным, что с приезжим ничего не случится. Если вы его задержите… Вы же понимаете, я очень рискую.

– Никто его не задержит. Мы просто постараемся очень аккуратно отследить его контакты. Вероятно, он собирается посетить не только вас, согласны?

В университете Ахмет изучал языки: арабский, древнегреческий и факультативно голландский. Последний – так, смеха ради. В голландской группе было всего девять человек, он, Ахмет – единственный мужчина, такое положение ему нравилось. Языки давались легко. По-арабски он читал не только Коран, но и стихи средневековых поэтов, и даже древние трактаты по математике, не вполне, впрочем, понимая саму суть этих трудов.

В окружении своих сокурсниц-«голландок» Ахмет направлялся к выходу на набережную, когда вдруг заметил знакомую фигуру. Собственно, ее было сложно не заметить. В приметном, оживленном месте, где на небольшой площади сосредоточено множество скульптурных изображений весьма незначительной художественной ценности, стоял ни кто иной, как капитан Алексей Иванович Власенков. В тесном красном пуховике и потертых джинсах его можно было принять за студента-переростка. Ахмет с извинениями распрощался с девушками и приблизился к своему куратору. Тот сосредоточенно рассматривал некий сад небольших камней, похожих на кукольные надгробья, каждый камень обозначал здесь один из университетов в разных городах и странах, с которыми у питерского университета, надо понимать, имелись контакты.

– Ты где учился, Леха? – насмешливо спросил Ахмет. – Явно не здесь. Наверное, в академии МВД?

– Не будем терять время на болтовню! Ты вечером едешь в аэропорт встречать гостя?

Ахмет собрался было съязвить на тему риторических вопросов, но сдержался. Просто кивнул.