- Таков порядок.
Он знал, прививал и в любом спорном случае повторял только эти два слова, "Таков порядок", за каковые надёжность, твёрдость и огромный опыт Война ценила своего 1-го Советника чрезвычайно. Срочно издали указ ослабить распорки и крюки. Война хотела потешиться прощальным разговором Дырки и Пакли, в живых хоть и бывшую соперницу она оставлять не собиралась. Всё ослабили, но на непредвиденный случай установили поблизости орудие пыток, Дырокол.
Что-то пришло из Дырки. Какой-то шарик блестящий, появился на краешке, набух большой, прозрачный, скатился задорно по дуге и плюхнулся вдребезги. Потянулась Дырка через прутья клетки складочкой, к дорогому своему затыкашечке. А он как ремнём:
- Чего припёрлась?
Не умыкнули. Сам ушёл.
- Пакля, милый, что с тобой? - не верит Дырка.
- Только о себе и думала! - пожаловался Пакля даже не ей, а стоявшей рядом Войне.
- Я только о тебе и думаю! - кричит, уверяет Дырка.
- А ты никогда не задумывалась, что мне тесно в твой стылой темноте? - бьёт непреклонный Пакля, - Что я могу заполнить весь мир!
Война хохочет, тешится. Зубы из золотых пуль показывает. Дырка тянется к Пакле изо всех слабых сил, не пускают решётки. А он последнее сказал, как плюнул:
- Так и не поняла? Ты - дырка!
Не умыкнули. Сам ушёл.
И - молния! - Дырка впервые ясно увидела себя глазами Пакли. Униженной, предназначенной и, главное, странной. Местом, куда ходят потихонечку. И впервые услышала, как со смесью презрения и гордости Пакля говорит своим братцам-затыкашкам, что ошибся дыркой.
Поразилась Дырка до самых глубин.
Закипело внутри Дырки всё, через что она прошла.
Заклокотало внутри Дырки всё, что через неё прошло.
Затужила Дырка, да так натужилась, что заполнила собой всю клетку.
Разбухла наружу, но не от чужой щекотки. Раскрылась широко, но не от чужой ласки. Всё сама.
Война пуще хохотать. Пакля волокна морщить. А Дырка разрастается.
Примаршировали спецотряды ТКИТНы, сформированные из матёрых затыкашек, дали залпы из затыкательно-протыкательного оружия. Дырок на языке войны называли Дырявыми, а Те, Кто Их Так Называл, жили по принципу уничижать до полного уничтожения. Стреляли в Дырку до посинения, под бравые кличи. Но всё беспрепятственно внутрь неё улетало, а вокруг попадало в своих же.
Дырка растёт разрастается.
Первыми сгинули в ней прутья решётки, а уж на свободе она развернулась вовсю. Сверху накрыла и снизу подвернулась. Но не Дырка на свободу вырвалась, это свобода утопла в ней. Следом за клеткой ушли в Дырку придворные Войны, этот порядок и другой порядок, пластмассовые графы и графини целлофана, лорды скотобоен и князья нефтяные пятна (теперь родимые пятнышки в сравнении с разросшейся Дыркой), целые площади муштровки, оружейные заводы, царедворцы и патриархи, молодые солдаты и престарелые клеверы, Арматур, ввинчивающий краничек, Лома Кэнди, недалеко от города с чемоданчиком ушедшая, и самые высокие, самые глухие, самые секретные стены, за которыми дырки и затыкашки творили друг над другом насилие. Всё накрылось Дыркой. И сама Война, даже вскрикнуть не успела, провалилась, растворилась в ней.
Кто-то падал в Дырку с облегчением, леса и безлициньки, кто-то как ни в чём не бывало, поры и треугольники, кто-то во сне, синяки и маги, кто-то носкодыром непознанным, но никто, падая, не отказывался от своих основ. Просто пропадали безвозвратно.
- Молю тебя, дырочка, остановись! - кричал перепуганный Пакля, пятясь от приближающегося края Дырки. Теперь никто и не знал, где её край, хотя все всегда на нём стояли.
Дырка не слышит. Поёт во всю силу, не сдерживаясь. Уже её песень услышали и подхватили сёстры-дырки, дальние и близкие. Все дырки на зов откликнулись, хором присоединились. И это они только распеваются.
Сёстры-иголочки до последнего пытались унять своих обильных пациенток и блестящими горстями улетали в Пустотемень под ними. Сёстры-указочки до последнего напоминали: "Я дырка на плоти мамы Плотти" и тоже падали. Обвалилось несколько слов, и осталось в хоровом пении начало: "Дырка, я дырка, я дырка". И только мама Плотти радуется, сминаемая дочками.
А как это? Объясняет доктор дыропустотеменных наук, Зуб Мудрый:
Дыры расширяются и отодвигают края материи Плотти. При этом дыры сохраняют целостность границ и друг с другом не сливаются, однако обнажают общую в них Пустотемень. В результате образуются:
а) Пустотемень, поглотившая все объекты с материи Плотти,
б) новая структура, сформированная:
1) постоянно расширяющимися, давящими друг на друга дырами (известно как "хор дыр", на схеме - чёрным цветом),
2) постоянно прессуемой, истончающейся материей Плотти (на схеме - белым).
Новая структура и Пустотемень продолжают увеличиваться в объёме. Теперь о таком явлении как "истончении материи Плотти". В теории, если бы внутри материи Плотти разлился сок всего от трёх ягодок ежевики, уже к середине этого века он бы распространился по всем тонким каналам материи Плотти и создал внутреннее давление достаточное для её разрушения. При условии, что сок не испаряется сквозь поверхность, но и тогда спрессованная материя Плотти может повести себя непредсказуемо. Известно и явление под названием "смех материи Плотти". Если бы я умел шутить, сказал бы, что она смеётся, радуясь тому, какой худенькой и изящной снова стала. Но я не умею шутить.
Говорят, если постоянно что-то совать даже в самую маленькую дырочку, со временем она превратится в Чёрную дыру.
Последним Дырка поглотила Паклю.
- Я слишком маленький, Дырка! - кричал он, проваливаясь за край, в пустоту и темноту. - Мне тебя не заткнуууууть!...
Но Дырка не слышала. Она стала слишком большой.
- Как легко! - подумала она в последнее мгновение, прежде чем между всеми словами выросли пропасти, бесконечности между буквами, и не стало ничего:
- А что это был за шум?..
(Следующая серия финальная.)
Эпизод 10: Другая дырка.
Колышется посреди пустоты и темноты рыжее мотьё. Это в невесомости плавает тело Пакли. Половинка хаоса, половинка порядка, степенно распадается он на отдельные волокна, распушивается на волоски и волосинки. Плывёт Пакля в никуда в нигде, локоном в кулоне. Вокруг никого и ничего.
Дел в Пустотемени не было. Виси да любуйся. Как где-то высоко далеко глубоко - так высоко далеко глубоко, что почти уже чудится - перекинуты мостками белоснежно-ежевичные сосуды мамы Плотти, столь изящные, что никто и ничто не в силах удержаться на их тонкости. По-прежнему порой видно, как объекты срываются и ссыпаются с тех далей искристыми завихрениями, но не стремительным звездопадом, а так медленно, хоть умирай от скуки несколько раз, и находят неведомо где в Пустотемени каждый своё невесомое полное одиночество. Порой можно наблюдать, как на бывшей поверхности, плёночке, какая-нибудь дырка, изнутри Пустотемени светлая, замешкашись, присоединяется к хору и тысячелетиями разрастается из маленькой в гигантскую, щекоча, сминая смеющуюся маму Плотти и тесня сестёр-соседок. Всё это медленно, огромно и очень высоко. Слышится отдалённое, непонятно в какой стороне, сердцебиение, по удару раз в полвека. Сердечко Дырки? Оно у неё когда-нибудь было?
