***

Размах предстоящего торжества впечатлял. Наполированный до блеска паркет отражал свет множества магических светильников, заставляя щуриться, убранство огромного зала поражало изысканностью и богатством. Пока здесь было тихо, но Гермиона знала: через полчаса начнут прибывать гости и пространство вокруг наполнится музыкой, разговорами, воспоминаниями, смехом и слезами, торжественными речами и пафосными воззваниями к собравшимся о необходимости сохранения мира…

Большой бал в Министерстве Магии за прошедшие с момента окончательной победы над Лордом Волдемортом стал доброй традицией: после утренней церемонии памяти у Хогвартса вечером все собирались здесь, чтобы праздновать, прославляя героев минувших сражений.

Соответственно, присутствие последних считалось обязательным, хотя попытки сбежать то и дело предпринимались, и порой — вполне успешно. В прошлом году, уехав в экспедицию в Северные Анды, Гарри категорически отказался возвращаться ради празднования. Два года назад годовщина совпала с чемпионатом мира по квиддичу, который проходил в Китае, и Рон, уже давно будучи вратарём сборной, в этот день летал на метле, а не подметал краями парадной мантии полы Министерства Магии. Да и в этом году он находился в Австралии с командой и не планировал присутствовать.

Только Гермионе никогда не удавалось сбежать: работая в Министерстве, сложно найти весомую причину для отсутствия, хотя она лучше провела бы время за любимой работой в недрах отдела тайн, нежели среди наряженной толпы. Тем более, странный артефакт, нынешний объект её исследований, упорно не желал выдавать свои тайны. Идеальной формы стеклянный шар, словно наполненный негасимым огнём, не был простой игрушкой, однако никакие диагностические заклинания не позволяли понять принцип его действия. Сразу после обнаружения и перемещёния в недра Министерства артефакт был окутан плотной защитой, специально созданной для подобных случаев в Отделе. Она позволяла исследовать со стороны, но не давала магии таинственного предмета вырваться наружу. К коллегам Гермионы нередко попадали вещи с наложенными на них проклятиями, нередко смертельными, и такой шаг являлся жизненной необходимостью.

Загадочный предмет оказался в заброшенном доме в Годриковой Впадине, с которого внезапно несколько недель назад спало заклинание фиделиус. Жившие по соседству волшебники, внезапно узрев рядом незнакомое строение, решили не рисковать и позвали авроров, а те, обнаружив явно магический предмет, призвали специалиста из отдела тайн.

Гермиона за последние дни успела перебрать огромное количество книг, и лишь поздно вечером, накануне приёма в Министерстве, в одном из старинных манускриптов наконец-то отыскала запись о неких сферах разума, скорее похожую на легенду, чем на серьезное исследование. По слухам, создал их Салазар Слизерин, и изначально сфер было четыре. Каждая обладала особенной силой: одна дарила носителю возможность навевать на живых существ сон, наполняя его по собственному желанию; вторая — позволяла ощущать эмоции окружающих; третья давала способности к телепатии; четвертая, самая могущественная, — наделяла даром убеждения. Было сказано, что уходя из школы, Слизерин забрал сферы с собой, и с тех пор их никто не видел, они числились среди навсегда утраченных магических предметов.

Девушка обрадованно выбежала из кабинета, вот только поделиться открытием оказалось не с кем: все коллеги давным-давно ушли домой. Нетерпение съедало, к тому же, судя по старинным записям, эффекты от Сфер Слизерина были достаточно кратковременны, да и жуткого в них ничего не было. Гермиона, зная, что не сможет спокойно отправиться домой, оказавшись на пороге раскрытия уже несколько недель мучавшей её тайны, решилась снять купол защиты и коснуться таинственного шара.

Излишняя осторожность, свойственная начальнику отдела, пожилому магу и ровеснику Дамблдора, за годы совместной работы постепенно пробудила в молодой волшебнице дух противоречия, заставляя временами решаться на поступки, ранее ей не свойственные. Ведь только теперь, когда спящая в ней в школьные годы искорка авантюризма наконец-то вырвалась на свободу, мисс Грейнджер смогла до конца понять склонность Гарри и Рона к казавшемуся неоправданным риску.

Пальцы слегка подрагивали, когда Гермиона провела палочкой над столом, снимая защиту. С лёгким шипением радужная полусфера, на вид хрупкая, но на деле почти несокрушимая, растаяла, открывая доступ к заветному объекту исследований.

Шар тускло мерцал, внутри него неспешно переливались всполохи огня, выплетая замысловатые узоры. Девушка протянула руку и коснулась поверхности. Казавшееся со стороны абсолютно гладким стекло под пальцами ощущалось подобно бархату. И по-прежнему ничем не желало себя выдавать.

Несколько наложенных заклинаний позволили убедиться, что шар действительно одна из Сфер Слизерина, артефакт, влияющий на разум человека. Однако какой из? Проверить было не на ком. Со вздохом Гермиона отняла руку и вернула защиту: она всё-таки оставалась мисс Грейнджер, и была слишком здравомыслящей, чтобы уносить артефакт из Министерства.

На следующий день её неудержимо тянуло к таинственной сфере, но девушка заставила себя посвятить время сначала краткому традиционному визиту в Хогвартс, а затем — сборам на бал. И теперь она шла через ещё пустой зал, но мыслями оставалась там, несколькими уровнями ниже, в небольшой комнате под сводчатым потолком…

— Гермиона, — раздался мягкий низкий голос Кингсли Бруствера, Министра Магии. — Ты традиционно приходишь рано!

— Я не настолько люблю всеобщее внимание, чтобы заявляться, когда вся толпа в сборе, — усмехнулась девушка. Протягивая руку, она вдруг ощутила глухое раздражение, но не своё: похоже, Кингсли мучили какие-то проблемы. — Что случилось?

Мужчина дёрнул головой, потом отвёл глаза.

— Не хотел говорить до праздника… — сморщился он. — Не люблю портить настроение хорошим людям.

— Что случилось? — повторила Гермиона.

— По программе взаимного сотрудничества с отделом тайн Министерства Магии Франции к нам пребывает гость, — сдался министр. — Твоё руководство в курсе.

— Да, мистер Илстоун мельком упоминал об этом. — Кивнула волшебница, недоумевая, какие тут могут возникнуть сложности. — Такие программы — традиция, я сама провела в Италии почти год.

— Вот только боюсь, имя сотрудника тебя не обрадует, — вздохнул Кингсли. — Я пытался протестовать, но ничего не вышло — формально он оправдан и никаких претензий мы предъявить не можем.

В обычно уверенном голосе министра звучали нотки тревоги, а лицо то и дело перекашивала гримаса.

— Кто? — нахмурилась Гермиона.

— Малфой, — выдохнул Кингсли, — Драко Малфой.

Гермиона заставила себя глубоко вздохнуть: бывшего школьного врага она не видела уже лет семь, с тех пор как он, окончив школу, покинул остров. Гарри как-то бросил мимоходом, что слизеринец осел во Франции и не собирается возвращаться. Похоже, сведения устарели…

Думала ли она о нём эти годы? Нет. Слишком многое изменилось, слишком больны были потери, чтобы до сих пор хранить былые обиды. Малфой причинил немало боли ей, Гарри и Рону, но потом его мать спасла Гарри, и Поттер выступил в защиту Малфоев. Гермиона заставила себя забыть, пусть и не всегда получалось. Лишь иногда, осенью, в особенно длинные одинокие ночи, она просыпалась от кошмаров, в которых снова лежала на холодном полу одного из залов Малфой-мэнора, а над ней стояла Беллатриса. Отголоски застарелой боли опять скручивали в спирали тело, выворачивая сознание наизнанку, заставляя желать лишь смерти. И сквозь пелену беспамятства на неё снова и снова с презрением смотрели серые льдистые глаза слизеринца.

Девушка вздёрнула подбородок, беря себя в руки, усилием воли отгоняя давние воспоминания.

— Я не задействована в программе обмена, у меня своя работа, — безразлично произнесла она. — Так что присутствие мистера Малфоя вряд ли близко коснётся меня. Вот только терпеть оскорбления я не собираюсь.