Комната наклонилась под ногами Руби. Они начали трястись так сильно, что она едва могла стоять.

– Линкольн, пожалуйста! – закричала Руби, переползая на другую сторону кровати рядом с ним. – Пожалуйста, не оставляй меня.

Внизу пробили старые дедушкины часы, объявив первым ударом, что уже полночь. День рождения Линкольна. Перезвон.

– Скажите мне, что делать! – всхлипнула Руби.

Молния треснула, огни вспыхивали снова и снова. Перезвон.

Руби не могла дышать, так больно было в груди. Она не могла потерять Линкольна. Не так, не в эту ночь. Перезвон.

– Зажмите нос, наклоните голову назад и вдохните ему в рот, – приказал доктор, заполняя шприц и впрыскивая что-то внутривенно Линкольну. Перезвон.

– Что это? – прошептала Руби, наклоняя голову Линкольна. Она сжала нос и прижалась своими губами к его.

– Это атропин.

Врач продолжал сжимать грудную клетку, в то время как Руби вдыхала каждую унцию жизни и своей любви в рот Линкольна. И она действительно любила его, поняла она, молясь увидеть хоть какой-то признак того, что он все еще жив. Перезвон.

– Есть пульс, – объявил доктор за несколько секунд до того, как погас свет, и комната окунулась в полнейшую темноту.

Руби подняла голову, слезы облегчения капали с ее подбородка. Прозвучал двенадцатый звон. Она перевела взгляд к столу перед окном, когда в комнате раздалась еще одна вспышка молнии. Последний лепесток розы упал.

Комната начала вибрировать с грохотом поезда. В воздухе разразилась звуковая волна, взорвавшая окна. Руби закрыла голову и наклонилась к лицу Линкольна, чтобы защитить его от летающего стекла. Еще одна звуковая волна пролетела через комнату, разбив зеркало, которое стояло у стены возле изголовья кровати.

– Какого черта? – крикнул доктор откуда-то в темноте.

Стайлс бросился в комнату с фонарем в руке.

– Что это было?

Руби открыла рот, чтобы сказать, но слова не слетели с ее губ. Свет от фонаря коснулся лица Линкольна. Его удивительного красивого лица.

– Линкольн? – прошептала Руби, поглаживая его щеку дрожащими пальцами.

Его веки медленно поднялись, открывая эти удивительные голубые глаза.

– Руби?

Из горла девушки вырвался задушенный звук. Она наклонилась и коснулась своими губами его.

– Да, Линкольн. Это я. С тобой все в порядке. Теперь все в порядке.

– Ты пришла за мной, – прошептал он слабо. – Посреди урагана.

– Да, – почти вскрикнула Руби. – Я люблю тебя, Линкольн Бароне. Я бы пошла за тобой в геенну огненную.

В глазах Линкольна появилась подозрительная влажность.

– Я тоже тебя люблю.

Руби снова поцеловала его, прежде чем он уснул.

– Поднеси этот свет ближе, – потребовал доктор, уже возвращаясь к работе над Линкольном.

Стайлс сделал так, как ему сказали, прежде чем встретить взгляд Руби.

– Кто в него стрелял?

– Я не знаю, – призналась Руби, дотянувшись, чтобы схватить Линкольна за руку. – Но у меня есть идея.

ГЛАВА 39

Линкольн вздрогнул, пытаясь сесть в постели.

– Тебе еще рано вставать, – обругала его Руби, войдя в комнату с подносом в руке.

Она положила его на тумбочку.

– Кроме того, я, возможно, могла бы залезть к тебе и пообниматься с тобой.

Грудь Линкольна сжалась от волнения. Руби, красивая упрямая Руби разрушила проклятие. Она любила его. Он все еще не мог поверить, что она действительно любила его.

Прошло два дня после разрушительного урагана. Два дня, как Линкольн вернулся в образ человека, которым он должен был стать. Два дня на свободе человек, который стрелял в него.

Руби протянула ему чашку чая.

– Пей.

Линкольн выпил столько, сколько мог, прежде чем показать, что ему достаточно.

– Я бы предпочел смотреть на тебя, чем на чай.

– Мне тоже нравится смотреть на тебя, мой прекрасный принц.

Прекрасный. Все еще было трудно поверить, что он больше не носил лицо зверя.

– Ты понятия не имеешь, сколько ты для меня значишь.

– Покажи мне, – дразнила она, возвращая чашку чая на поднос.

Подняв ее руку, Линкольн потянул девушку на себе и накрыл своими мягкими губами. Ему понравилось, когда она вздохнула ему в рот.

Руби прервала поцелуй и немного отодвинулась.

– Сегодня утром звонил детектив Холл. Они арестовали Спенсера Райта за нападение на тебя.

Брови Линкольна поднялись.

– Что привело их к нему?

– Я, – пожала плечами Руби. – Я рассказала им о его визите сюда и о том, как он разговаривал со мной за моим домом в день урагана. Они получили ордер на обыск и нашли оружие в его доме.

Ярость жгла Линкольна. Его голос прозвучал смертельно мягко.

– Он напал на тебя?

Руби покачала головой.

– Нет. Просто схватил меня за руку, чтобы попытаться остановить меня.

– Что ты сделала?

– Я ударила его.

Губы Линкольна дрогнули.

– Значит, ты на самом деле сдала его?

– Это не смешно, Линкольн. Он стрелял в тебя. Ты чуть не умер.

Он потянулся и нежно прижался к ее щеке.

– Но я этого не сделал. Я больше никогда тебя не оставлю, Руби. Как Кэмерон?

Руби улыбнулась.

– Ему намного лучше. У него есть миссис Туф, которая не отходит от него.

– Хорошо. Ей нужно нечто большее, чем Стайлс.

Смешок вырвался из девушки. Линкольн обнаружил, что ухмыляется ей в ответ. Но тут он внезапно пришел в себя.

– Я не хочу, чтобы ты возвращалась в город, Руби.

Сжав зубы от боли, Линкольн потянулся и открыл ящик тумбочки. Он ворошил там все, пока не нашел то, что искал.

Руби наклонила голову.

– Линкольн?

Мужчина медленно открыл коробочку и поднял ее к глазам девушки. Там, внутри, лежало бриллиантовое обручальное кольцо его матери.

– Руби Этвуд, ты окажешь мне честь и станешь моей женой?

– Да, – прошептала Руби сквозь слезы. – Да. Тысяча раз да.

Звуки хлопков и аплодисментов послышались за дверью.

– Вы можете тоже войти, – позвал Линкольн трио, стоящее сейчас в дверях.

Он вытащил кольцо из коробки и скользнул им по пальцу Руби. Кэмерон заковылял к кровати, используя костыли.

– Вы женитесь?

– Да, – вздохнула Руби, подняв руку на свет.

– Значит, мы можем остаться здесь? – спросил Кэмерон с чересчур большим волнением.

Линкольн откинулся на подушки и наблюдал, как его слуги обнимали и приветствовали Руби в семье с распростертыми объятиями. Миссис Туф, конечно, находилась рядом с Кэмероном, чтобы при случае помочь ему. Стайлс подмигнул Линкольну, как если бы он был нормальным человеком. И Линкольн предположил, что это так. Хотя часть Зверя всегда будет жить внутри него, человек, которым он родился, лежал в этой постели, окруженный людьми, о которых он больше всего заботился. И Руби, ах, Руби. Она стояла рядом с ним и поддерживала его.

Какую пару мы составляем, подумал Линкольн, чуть не задыхаясь от эмоций. Красавица и Чудовище…

Эпилог

6 лет спустя

Руби лежала в постели рядом со своим пятилетним сыном, Линкольном Чарльзом Бароне, рассказывая ему историю о прекрасной принцессе, которая влюбилась в чудовище. Она любила ночные истории с Чарли после ванны, когда его маленькое тельце пахло лосьоном и невинностью.

– Тимми в школе говорит, что нет таких вещей, как монстры, мамочка.

– Ах, – прошептала Руби, целуя его сладкое, нежное личико. – Я никогда ничего не говорила о монстрах.

– Ну, звери – монстры.

Руби улыбнулась поверх его головы.

– Не все звери. Возьмем Сэйтена, например. Он не монстр. Он считает себя гигантским зверем.

– Сэйтен – не зверь, – взвизгнул Чарли, его маленькие глаза сверкали.

Линкольн вошел в комнату, мгновенно превратив внутренности Руби в кашу. Если бы она дожила до ста лет, она бы и тогда не устала смотреть на его прекрасное лицо.

– О чем это вы двое говорите? – прошептал Линкольн, расположив свое большое тело на кровати рядом с Руби.