– Какая будет обстановка?

– В смысле?

– Место, где вы встречаетесь.

– Ну… это будет ресторан.

– Будете обсуждать что-то связанное с бизнесом? – спросила, не моргнув глазом.

– И это тоже.

– Тогда на твоём месте я надела бы рубашку. С коротким рукавом. Помню, у тебя была такая светлая, вроде бы с розовым драконом на спине. Симпатичная, не слишком обязывающая, но уже не майка.

– Думаешь?

– Ты хотел моё мнение? Если ты правильно разъяснил мне обстоятельства встречи, думаю, эта рубашка подойдёт.

Артём молчал, но мимика выдавала его замешательство. Ах, неужели я не собираюсь расспрашивать его, что это за дама и почему он так тщательно готовится к встрече с ней? Ах, неужели мне совсем-совсем неинтересно? Ах, ну я же теперь, наверное, спать не буду, гадая, о чём они там беседовали в этом ресторане?

– Если это всё, я пойду, ладно? – улыбнулась я напоследок. – У меня куча дел.

– Хорошо, спасибо.

– Ты вот здесь чуть-чуть недобрил, – ткнула пальцем ему в скулу, проходя мимо.

– Поиграй со мной в шахматы, милая, – оторвал он меня от книги, поставив на стол доску.

Я заставила себя унять вспыхнувшую злость за вторжение в моё личное пространство, заставила себя отвечать спокойно:

– Я вообще-то занята.

– Пожалуйста! Кроме тебя, больше некому, – сказал, наивно хлопая ресницами.

Почему-то стало стыдно за его одиночество. Я отложила книгу и потёрла ладони:

– Ладно, приготовься к самому худшему, сынок. В шахматах мне нет равных.

– Я это знаю вообще-то, – улыбался он, наклонив голову вбок.

Потом с умилением следила за тем как он морщит лоб, раздумывая над ходом, почёсывает комариный укус или трёт щетину, как переживает за очередную упущенную фигуру. Смеётся над какой-нибудь моей шуткой. Чувствовала, как близки все его эмоции, чувствовала себя кукловодом, дёргающим за ниточки его чувств. Я улыбнусь, и он. Я нахмурюсь, и он тоже. Чувствовала, как рад он моей компании. Хоть так. Какая же это тяжкая ноша – быть полностью ответственной за чьё-то моральное состояние. Будто не взрослый человек рядом, я ребёнок. Маленький, зависимый. Как же ему нелегко, как он уязвим в своей любви…

– Эй, Лу, есть минутка? – кряхтел Артём, карабкаясь ко мне по камням.

Я сидела на своём любимом валуне, будто специально созданном для того, чтобы созерцать с него ночное небо. Чёрная вода облизывала его бока, светили яркие близкие звёзды и полная луна. Совсем не до Артёма.

– Есть, – сказала, – но всего минутка.

– Отлично, – он присел рядом, свесил босые ноги. – Я вот что подумал. Может, ты переедешь обратно в дом? Нет-нет, не смотри на меня так. Я имею в виду ты в дом, а я в бунгало.

– Зачем это?

– Ты устаёшь. Рано встаёшь, занимаешься весь день отелем, рестораном, следишь за всем. Тебе бы высыпаться, а шум в баре не смолкает часов до трёх ночи. Я-то бездельник, могу и до обеда дрыхнуть, мне всё равно.

– Спасибо, – улыбнулась я, – всё хорошо. Не нужно.

Не объяснять же ему, что мои сны такие яркие, такие затягивающие, что меня не разбудила бы даже дискотека под носом. Я словно проваливаюсь, словно умираю ночью, с тем чтобы утром опять воскреснуть. К тому же мне было очень уютно в моём маленьком бунгало, ни на что бы его не променяла, даже на трёхуровневый коттедж.

– Точно?

– Да, точно. Меня всё устраивает.

– Ну как знаешь, не буду настаивать.

Он огляделся по сторонам, задрал голову к небу, потянул носом свежий океанский воздух.

– А тут хорошо. Я посижу здесь немного с тобой?

– Посиди.

И мы сидели и молчали о своём. Потом пожелали друг другу приятных снов и разошлись, каждый в свой дом.

– Здорово! Класс! А я могу так? – кричу я снизу.

– Конечно! – Эхо плавно разворачивается в воздухе и машет мне рукой: – Давай ко мне!

– А как?

– Постарайся максимально расслабиться, так чтобы вообще не чувствовать своего тела.

– Я попробую…

– Не нужно пробовать, просто делай это!

– Тебе легко говорить, – бубню я себе под нос, укладываясь на землю, – для тебя, кажется, вообще нет ничего невозможного…

– И для тебя тоже!

И как он только услышал с такой высоты? Ладно, что нужно делать? Я растягиваюсь в колышущейся траве и закрываю глаза, начинаю с пальцев ног. Максимально их расслабляю, затем колени, бедра, живот и плечи…

– Не забудь про голову! – слышу я его голос, и, кажется, звучит он именно в ней.

Сколько я уже так лежу? Несколько минут, наверное, но, может, и час. За временем здесь следить очень трудно, потому что его не существует. И когда же я взлечу? Что-нибудь вообще происходит?

– Я возьму тебя за руку, хорошо? – снова слышу его голос и вздрагиваю от прикосновения. Блаженным теплом оно разливается по всему телу, кажется, даже кровь в венах светится.

– Не получается, – вздыхаю обиженно.

– Открой глаза

Помню, когда я их закрывала, надо мной колыхалась высокая трава, но теперь я её не вижу. Только небо в красочных полупрозрачных разводах и далёкие луны.

– Теперь посмотри вниз.

Я поворачиваю голову и немею. Стоит мне осознать, что земля осталась сильно внизу, как ужас сковывает всё тело, превращая его в многотонное изваяние, и меня с чудовищной силой дёргает вниз. От падения меня спасает только то, что моя ладонь всё ещё находится в его руке, на которой я и повисаю.

– Непривычно, правда? – весело подмигивает он.

– П-правда, – шепчу я, цепенея от страха.

– Не бойся. Даже если я тебя отпущу, ничего не случится.

Я почти не слышу его, всё, что я могу, это молча вращать глазами, разглядывая далёкую землю. Даже высоченные раскидистые деревья теперь кажутся совсем крошечными, даже огромная скала, с которой срывается водопад, выглядит отсюда мелкой и незначительной.

– Готова? Я отпускаю.

Не успеваю я осознать значение его слов, как он разжимает ладонь, и я ухаю вниз. Крик застревает в горле, меня переворачивает в воздухе, но через мгновение я зависаю, плавно раскачиваясь в потоках тёплого ветра.

– Что это такое? – выдавливаю с восхищением, нелепо размахивая руками и суча ногами.

– Ты летаешь. Кажется, это наиболее подходящее слово.

– Кажется, да…

Спустя какое-то время я уже вполне прилично управляю своим передвижением. Оказывается, всего-то и делов – только разглядеть направление потоков воздуха и вклиниться в нужный. Это легко. Тёплые разноцветные ветры будто сами угадывают мои желания, приближаются или удаляются, замедляются или ускоряются, мгновенно подстраиваются, стоит обратить свой взор на какой-то объект. Они сами решают, как лучше, комфортнее и интереснее доставить меня к нему.

Эти ветры, они определённо разумны, потому что играются со мной. Подкидывают и переворачивают в воздухе, если им хочется меня повеселить или чуть-чуть напугать для разнообразия, кружат в весёлых вихрях или устраивают засады в виде воздушных ям, в которые я, визжа и хохоча, проваливаюсь, подхватывают и возносят так высоко, что луны перестают казаться далёкими. Американские горки в километрах над землёй. Без рельсов, кресел и страховки, только на доверии к происходящему. Мне никогда не наскучили бы эти игры. Ни через сто, ни через тысячу, ни через миллион лет. Никогда.

Проснулась я в прекрасном настроении, хотелось петь, танцевать и любить весь мир. Впрочем, настроение это покинуло меня почти сразу после того, как я спустила ноги на пол. Остатки сна развеялись, и я уныло пошаркала в ванную умываться.

– Доброе утро, Сэмми, – зевнула я, проходя мимо бара. – Как дела?

Самнанг никогда и ни для кого не жалел улыбок, а уж для меня тем более.

– Привет! – расплылся он во все свои тридцать два белоснежных зуба. – Отлично! Чего хочешь на завтрак?

– Не знаю, давай пока только кофе.

Я села за свой любимый столик в ресторане и сонно уставилась на цветущий куст. Над ним летали какие-то насекомые, забирались внутрь бутонов, раздражённо жужжали там и вылетали обратно.