Впрочем, окончательно забыть свой план Куруфинвэ не спешил, рассчитывая всё же договориться с наугрим если не о немедленном штурме Ангамандо, то хотя бы о военном союзе. Орков они, по крайней мере, определённо не жаловали.

Карнистиро, наконец, согласовал с Белегостом время визита, и до выезда оставалось всего три дня, хотя свободного времени это не убавило: с текущим ремонтом здесь прекрасно справлялись и без приглашённых лордов, а карьер Куруфинвэ собирался инспектировать позже, когда там будет уже что инспектировать, кроме наспех разбитого лагеря. Выпавший несколько дней назад снег осознал свою ошибку и сменился ясной, почти по-летнему жаркой погодой, так что погодные опасения тоже понемногу рассеялись, и Куруфинвэ делил своё время между опытами по воронению стали, в которых уже начали проклёвываться некоторые успехи, и разговорами с братом о торговле. В первом Тьелпэ участвовал иногда, во втором – ни разу, но общее содержание этих разговоров знал, потому что отец с удовольствием пересказывал ему очевидные вещи, которых сам не знал ещё пару недель назад.

Тьелпэ тоже поддался общему ленивому настроению, и в свободное время то бродил по рынку, то придумывал оправы для найденных там интересных камней, то рисовал – город, Тинто за разговором или игрой, эскизы для украшений, лодки на озере и сушилки над озером.

Или рынок, как сейчас.

Открывавшийся с соседнего холма как на ладони, с разноцветными верхами палаток и взбегающими по склону дорогами с трёх сторон.

Тинто нашёл его, когда рисунок был уже почти готов.

- А чего ты тут один сидишь? – спросил он, заглянув через плечо и усаживаясь рядом.

- Уже не один, - хмыкнул Тьелпэ.

В последние дни Тинто добросовестно перерисовывал стёртый текст из своей книги и искал на рынке новые похожие, но пока безуспешно. Главное, он не говорил о том, чтобы остаться у Карнистиро, – и даже не особенно помогал ему со счетами, несмотря на давешнее выступление перед двоюродными. А после истории с куницей Тьелпэ и вовсе начал надеяться, что Карнистиро достаточно сильно разочаровался в Тинто из-за утонувших документов, а значит, всё ещё обойдётся.

- Ты потом в мастерскую?

- Да. - Тьелпэ кивнул. – Хочу с той друзой что-нибудь сделать.

- Со вчерашней? Ага, помню. А ты как, один работать будешь?

- Собирался один. Ты тоже хочешь? – удивился Тьелпэ.

- Нет, я думал, вы с твоим отцом будете…

- По-моему, он хочет с воронением сам разобраться. Без чужих идей интересней.

- А про этот язык наугрим ты его не спрашивал? Или он про это не думал пока ещё ничего?

- Что-то думал, но со мной ему обсуждать неинтересно. У меня не очень с языками. Лучше сам у него спроси.

- Ну… – Тинто отвёл взгляд, поёрзал, потрогал головку красного клевера в траве. – Просто я тут тоже думал… Но просто отвлекать его – тоже как-то…

- Если ты ему помешаешь, он так и скажет, - успокоил его Тьелпэ.

- Я лучше подожду, - вздохнул Тинто, ярко представив себе, в каких выражениях лорд скажет ему не мешать. Особенно, после утопленных недавно документов. - Может, потом можно будет…

- Потом мы в Белегост едем, там будет не до того.

Тинто панически моргнул.

- Если тебе интересно - сходи спроси, – улыбнулся Тьелпэ. Ему неожиданно стало интересно, решится ли Тинто на этот подвиг. – Он в кабинете.

- Ага… А он посмотрит так вот. - Тинто изобразил нечто предположительно жуткое. - И спросит: “А ты что, знаешь язык наугрим? А как тогда помогать собрался?”

- Он тоже не знает. – Тьелпэ оценивающе осмотрел рисунок, рынок, и добавил ещё несколько штрихов. – Хватит уже его бояться. Сколько можно?

- Ничего я не боюсь!

- Молодец, - похвалил Тьелпэ, но насупленное выражение с лица Тинто никуда не ушло.

Он посидел ещё немного, обиженный в лучших чувствах, а когда Тьелпэ собрался возвращаться к рисунку, то забубнил:

- А ещё на одной странице я нашёл формулы, они состав вещества записывают точно так же, как мы, представляешь? Это кто вообще придумал такую запись? Ауле, получается? Иначе как оно могло так совпасть?

Тьелпэ посмотрел с интересом и почесал висок карандашом.

- Не знаю. Наверное. Не совпадение же, действительно.

- Так ты его спросишь? – Тинто оживился.

- Нет. Могу сходить с тобой, если тебе настолько страшно. Но обрывов рядом с его кабинетом нет, я проверял.

- Да ну тебя! - обиделся Тинто, вставая. - Ну и как хочешь.

И ушёл гордой и решительной походкой, готовый умереть за идею: ну и пусть, ну и подумаешь, ну и выгонят или вообще выкинут из окна. И не приходи потом просить прощения.

Минут через десять Тьелпэ закончил рисунок – а заодно задумался, пошёл ли Тинто совершать подвиг или всё же передумал. А ещё минут через десять стоял под дверью кабинета, прислушиваясь к голосам внутри. На стук ему не ответили, но он всё равно заглянул – и замер на пороге.

- Нет, ну а что ещё это может быть, если не внутренняя флексия? – горячился Тинто, успев уже где-то потерять и смущение, и боязнь страшного лорда.

- Да что угодно! – Куруфинвэ широко отмахнулся. - Случайное совпадение.

Они оба стояли над столом, устланным разномастными пометками.

- Что-то оно очень уже системное для случайного.

- А как “–ул” вписывается в твою “систему”? – саркастически спросил Куруфинвэ. – Эта флексия тоже внутренняя?

- А внутренняя флексия обычной не отменяет, - не смутился Тинто, тыкая куда-то в исчёрканную страницу: – Ну вот же, смотри, единственное, множественное, родительный падеж…

От такого их общения Тьелпэ настолько опешил, что так и стоял в дверях, наблюдая и пытаясь уложить наблюдаемое в голове, пока Куруфинвэ не обернулся к нему:

- Чего ты хотел?

- Ничего срочного, - с запинкой от растерянности отозвался Тьелпэ.

- По сборам говори с Нинкветинко, мне некогда, - бросил Куруфинвэ и вернулся к обсуждению.

Тьелпэ постоял ещё немного – и тихо прикрыл за собой дверь снаружи.

Он, конечно, не ожидал, что Тинто побьют ногами и выгонят за порог, но такого он ожидал ещё меньше. Этой осенью Тинто просто нарасхват. И, главное, со всеми ему интересней. Друг, называется.

Впрочем, эту мысль Тьелпэ додумать не успел. Он только сворачивал из коридора в крытую галерею вдоль двора, когда ему в голову пришла уже другая идея. Может, так даже лучше. Пусть найдут с отцом общий язык, Тинто перестанет его бояться, решит, что языки интересней математики, и передумает оставаться в Таргелионе.

========== 3.2 АГЛОН (8) Туризм по блату, дорожные разговоры и небритый вала ==========

***

Из настежь раскрытого окна падал янтарный вечерний свет и ясно тянуло недавним дождём и дымом: чистым, без кухонных примесей. Мягкие лучи ложились на лаковое дерево стен, густея тенями в резьбе, и на стол - отсекая стопку документов с чернильницей от руки с карандашом и рисунка под рукой. На рисунке загоралось утро над озером, поднимавшийся от воды туман ледяной водой оседал на ромашке и вереске. Из ромашки росли пустые сушилки, на которых вместо рыбы были дети, а на тропинке под ними, задрав голову, стоял Тинто и улыбался.

Дети были ещё не прорисованы: просто силуэты, побольше и поменьше. Побольше – сидит на самом верху, болтая ногами, поменьше – стоит на поперечине пониже и ловит чужую болтающуюся ногу.

Тьелпэ покачал карандаш в пальцах и откинулся на спинку кресла, разглядывая потолок. Вообще-то он ещё вчера добыл у стекольщиков целую стопку небольших плоских стёклышек, чтобы с утра занять мастерскую и заняться зеркалами, но отец успел туда раньше, всё с тем же воронением. А для двоих в небольшом помещении не хватало места. Теоретически можно было пойти в какую-то другую мастерскую, но оттуда тоже пришлось бы кого-то выгонять, отбирать инструменты, разбираться, где что лежит… Чужие инструменты и чужие мастерские Тьелпэ не любил – даже если забыть о том, что вот так выгонять – это совсем уж хамство. И не всякий выгонится.