- Всё? - с сожалением переспросил Тьелпэ. - Где это? Там ещё кто-то есть? А ты можешь понять, о чём текст был?
- Нет. – На этот раз, в отличие от опыта с бармицей, Тинто искренне расстроился. - Просто знаки. Светильники какие-то рядом, а вокруг темно, как… ну да, как в пещере.
Тьелпэ помолчал, подумал, а потом вдруг пришла в голову мысль:
- А ты хорошо эти знаки помнишь?
- Ну… Да, они похожи на синдарин.
- Я имею в виду, достаточно хорошо, чтобы воспроизвести? Хотя бы пару слов. Отцу было бы интересно.
- А он уже где-то их видел?
- Нет, насколько я знаю. Но ему всё про наугрим было интересно. С тех пор, как про них в первый раз сказали.
- Я зарисую, что смогу, - кивнул Тинто.
- Спасибо.
***
На следующее утро неожиданно выпал снег, огромными мокрыми хлопьями, укрыв зелёные ещё кроны. Через час он благополучно стаял повсюду, кроме горных макушек, но Куруфинвэ весь день ходил недовольный и несколько раз посылал то Нинкветинко, то Тьелпэ узнать, не приехал ли отряд, который должен начать добычу флюорита. Конечно, нашли флюорит южнее, где снега не должно быть ещё месяца три, по меньшей мере, но раздражаться это Куруфинвэ ничуть не мешало. Осень, даже ранняя – не лучшее время для начала работ, но подтверждение пришло только месяц назад, и откладывать всё до весны Куруфинвэ совершенно не хотелось. Да и глубина залегания внушала надежду: если Ингасиндо не приукрасил действительность, нужный пласт выходил чуть ли не прямо на поверхность, и верхушку рабочие точно успеют снять до прихода настоящих заморозков.
Если приедут, наконец, а не задержатся ещё на неделю-другую.
Впрочем, задержись они и в самом деле на неделю, придётся отправлять другой отряд, хорошо вооружённый, на поиски пропажи – или того, что от неё осталось. Ехать геологи должны были по эту сторону границы, где больших орочьих отрядов не встречалось уже давно, так что всерьёз эту вероятность Куруфинвэ пока не рассматривал. Но она и без того не добавляла радости и спокойствия.
Да ещё и с наугрим до сих пор неясно: едут они с Морьо в Белегост, не едут, когда… Морьо только отмахивался, его больше занимал вопрос, строить ли торговые ряды и склады здесь – или переносить рынок ближе к городам наугрим и строиться уже там. В обещания случайного “кудлатого коротышки” провести их в город он не верил: мол, совпадение слишком уж удачное, чтобы быть правдой. А на рынке Куруфинвэ своего нового знакомого больше не видел.
Тайна воронения тоже пока не поддавалась, даже в теории. Куруфинвэ с утра набрасывал возможные составы на листке бумаги, поглядывая из окна во двор крепости и недовольно хмурясь на снег, пока тот не стаял, смутившись под взглядом. Наброски его пока тоже не радовали, хотя всё это нужно проверять на деле, конечно…
Он пробежал глазами листок, задумчиво покрутил в пальцах перо. Нет, нужно будет, по меньше мере, четыре этапа: очистить от ржавчины, окалины и всего прочего, потом обезжирить, потом как-то нанести само это покрытие, снова обезжирить… Да, и в конце их промасливают ещё, но это как раз просто…
Довести мысль до конкретики он не успел: за окном уже несколько минут нарастал и нарастал птичий гам, достигнув, наконец, такой громкости, что Куруфинвэ бросил перо и выглянул. Во дворе, мокром от стаявшего снега, пара десятков воробьёв с воинственными воплями гоняли по двору одинокую чайку. Что именно они не поделили, он так и не понял, но чайка перед лицом подавляющего численного превосходства отступила, метнувшись на прощание чуть ли не у самого лица.
В дверь постучали, и Куруфинвэ недовольно разрешил входить, оборачиваясь от окна и думая, что птиц здесь всё-таки на удивление много.
Вошедший Тьелпэ принёс не новости о задержавшемся отряде, как Куруфинвэ подумал было, а какой-то листок.
- Что это? – спросил Куруфинвэ, скользнув по нему взглядом.
- Тинтаэле обнаружил кое-что, - сказал Тьелпэ, протягивая листок. - Я подумал, тебе будет интересно. Он слушал осанвэ одну книгу с рынка. Книга пергаментная, и пергамент выскоблен, раньше там был другой текст. Вот этот.
Куруфинвэ непонимающе нахмурился, забрав у него бумажку и разглядывая. Угловатые руны синдар ему не нравились, как будто у их создателя не было для письма никакого инструмента изящней, чем зубило. Тем не менее, читать их он умел – но эти не складывались ни во что осмысленное. И согласных многовато для нормального языка.
- Кто-то учился писать руны? Или твой Тинтаэле что-то напутал.
- Он говорит, что смог точно рассмотреть. И что это, похоже, другой язык. По крайней мере, на случайную последовательность знаков непохоже – если руны читаются примерно так же, как в синдарине. Он говорит, это наугрим писали, - улыбнулся чуть. - Книги ему интересней слушать, чем доспех.
- Это он говорит с такой же уверенностью, как тогда про бадьи и растворы? – скептически поморщился Куруфинвэ.
- Нет. Про книги он всегда говорит уверенней, чем про растворы. – Тьелпэ снова улыбнулся и положил листок на стол перед отцом. - Я просто подумал, тебе может быть интересно. Он, вроде, собирался ещё дальше записывать, что разберёт.
Куруфинвэ хмыкнул, взял листок ещё раз.
- Я слышал, у наугрим нет письменности.
- От наугрим? Я тоже слышал. – Тьелпэ слегка усмехнулся, и по ответной усмешке понял, что отец тоже не слишком верит в способность без письменности строить города и шахты и развивать ремёсла. - Но это же руны синдар, ими и наши иногда пользуются. По крайней мере, здесь я видел пару раз.
- Да, похоже… – Он заново присмотрелся к рунам, вспоминая, как ругались между собой наугрим на рынке и прикидывая, похоже ли читается этот текст. Вспоминалось не особенно ясно, но сходство и правда мерещилось. - Интересно вообще. Он точно переписал?
- Он записал то, что точно смог разобрать.
Куруфинвэ положил листок на стол, разглаживая ладонями. Текста было совсем немного, строк десять.
- А другие тексты? Может, там тоже что-то есть? Из пары строчек сложно что-то выжать.
- Да, он тоже сказал, что по такому обрывку ничего не понять, - кивнул Тьелпэ. - В этой книге есть ещё страницы из скоблёного пергамента. Но не все. И непонятно, как это переводить: сопоставить не с чем. Только если синдаринский текст поверх написан о том же.
- Пусть посмотрит. И остальные здешние книги. Может, что ещё найдётся.
- Я передам, - кивнул Тьелпэ. - Пока что он с этой возится.
- Так пусть поторопится, - велел Куруфинвэ. - Мы тут не насовсем.
Он ещё раз пробежал глазами листок, уселся в кресло и вернулся к своим формулам, а Тьелпэ пошёл выполнять (“Тинто, тебе поручено за неделю проверить все книги на рынке”), стараясь не думать о том, что Тинто, в отличие от них, может и остаться насовсем.
Лучше не говорить “за неделю”, а то он точно решит остаться, чтобы читать всё медленно, с расстановкой и по нескольку раз, без спешки.
***
Справа и впереди тянулись рыжеватые к осени холмы, кое-где с прозеленью. Их западные склоны светлели от инея, уже не таявшего в тени – на плотно уложенных камнях дороги он поблёскивал водой. Слева от дороги холмы отступили, давая место просторному лугу, устланному поверх травы туманной дымкой, над которой мерно взмахивали крыльями два летящих к югу клина гусей. Поодаль вздымался параллельно дороге восточный отрог Синих гор, хмурый и серый сейчас. Низкое небо тяжело наваливалось на его белые макушки. Между горами и дорогой пасся табун, по бабки в траве и тумане, и только по этому признаку и можно было догадаться, что город уже близко.
Одна из лошадей подняла голову, прядая ушами и кося правым глазом на дорогу, а потом протяжно заржала, вызвав немалое оживление и в табуне, и в звонко цокающем по дороге отряде. И почти сразу впереди на дороге замаячила одинокая фигура всадника. Краем глаза Росселе заметил, как нахмурился Айраутэ, явно готовя хорошо уже знакомую лекцию об опасностях езды в одиночку, но следом за первой из тумана вырисовались ещё три или четыре конных фигуры.
